Нельзя (не) любить - Елена Гром Страница 12

Есть и я им нравлюсь. На катке вон двое хоккеистов из местной команды на свидание звали, даже зная кто мой отец и дед. Смелые, симпатичные. А мне не нравятся. Я все думаю, что общаются они как-то по-хамски. Нет в них стержня как у Ника. Да и просто не тянет меня к ним, что уж лукавить.

Это уже не нормально. Нужно как-то проблему решать, а то до старости буду вспоминать глупое свидание.

Еще до прихода парочек я легла спать. В мою комнату по очереди заглядывали. Отец, мать, бабушка. Я лежала без движения чтобы не выслушивать, как им было весело.

Через неделю мы провожали маму с бабушкой в Москву, где она сядет в Аэропорт и полетит в Талин. Девочка эта Эллина. Мне нравилась. Не было в ней того высокомерия, которое очень часто встретишь в фигуристах. Она была простая и всегда общалась с улыбкой.

– Ты сама то хочешь участвовать? – спросила я ее, пока наши мамы чай пили в местном аэропорту. Вертолет уже был готов к вылету. А мы болтали, попивая кофе. Эллина худенькая, чернобровая, но что интересно блондинка. Очень интересный тип. Необычный.

– Конечно! Я с детства об этом мечтаю. А тут еще заграницей побывать. Из глуши нашей вырваться. Ты-то наверное там частый гость.

– Не без этого, – не стала продолжать я. Интересно, а судьба дала бы мне шанс, если бы я поехала в Европу? Увидела бы я Николаса?

– Насть, точно с нами не хочешь?

– Нет, да и уже билет не взять.

– Я договорюсь.

– Знаю, мам. Но давай в следующий раз. Я лучше дома побуду. Да и я хотела научиться блинчики готовить.

– Это конечно важнее. Ладно, – целует она меня. – На связи, Настюш. Не шали.

– Ты тоже, – смеюсь я, киваю Березовской с ее матерью. Иду обратно в машину. Здесь нас возит только водитель. Дед вообще против того, чтобы я за рулем сидела.

Он как обычно на заводе. Порой мне кажется, что это его единственная страсть. Помимо бабули.

Дома я сразу иду на кухню. Маша уже выставляла на стол яйца, муку, молоко, сахар.

– Проводила?

– Ага. Ну давай, рассказывай, что делать.

Вообще мне не стыдно, что готовить я не особо умею. Маме никогда не было нужны учиться, а бабушка Машу обижать не хочет. Но я почему-то вспомнила как-то, что у Ника любимое блюдо блины с разными начинками. И конечно решила, что одно блюдо я могу научиться приготовить.

Глупо конечно, мне никогда не придется для него это делать, или щеголять в его рубашке, как в самых смелых фантазиях. Да если быть честной, то мне даже встретить его вряд ли удастся.

Но это как обычно, если я себе втемяшила в голову, что буду уметь жарить блины, то не отступлю.

– Хватит намешивать, Насть. Добавь чайную ложку соли и немного подсолнечного масла.

Я выполняю все, как она говорит, а зачем ставлю сковороду на комфорку индукционную. Маша приготовила сливочное масло, чтобы смазывать блины после жарки. Да, калорий в них вагон, но забываешь о них, когда на вкус пробуешь.

Маша кивает, нахваливает, а я вдруг думаю. Ну и говорю сразу.

– Маш, а почему у тебя своих детей нет?

– А кто же вас будет нянчить?

– Ну все равно. Неужели не хотелось? – смотрю я на нее. Она очень симпатичная. И полнота ее совсем не портит.

– Ну так для детей мужчина нужен, а когда мне его заводить, когда я на кухне всегда.

– А раньше? Ну, до работы на деда.

– Ну был один. Красивый такой, на заводе нашем работал. Бегала к нему, обеды таскала каждый день. Правда я не одна у него была. Но узнала я об этом, когда в тюрьму к нему пришла, передачку принесла, – она рассказала, что его посадили за крупную кражу с завода. С такими не церемонились.

– Боже… А что потом?

– А потом мама заболела, и я совсем соплюха сюда пришла. Буквально заставила Бориса Александровича взять себя горничной. Да так и осталась. Была кстати единственной, кто в штаны ему не лез, – смеется она, а я улыбаюсь.

– А почему? Не хотелось?

– Ну, мало ли что мне хотелось. Он выкидывал сразу из дома, если девка его соблазняла. И я знала об этом. А у меня мама. И я поняла, что работа лучше удовлетворения чего-то там. В общем маме сделали по его навету операцию дорогостоящую и она прожила еще лет пять, а потом все. А я так и осталась здесь. Потом Нина появилась, потом Мира. В общем не до личной жизни.

– И тебе не одиноко? – хочется плакать от того, насколько эта женщина на самом деле несчастна.

– Я работой себя развлекаю, знаю, что вы все меня любите. Мне нравится считать себя частью семьи, но мне бы не хотелось, чтобы ты мою судьбу повторила.

– В смысле?

– Ну обидел тебя кто-то, вижу же, – я переворачиваю уже шестой блин. – Не стоит из-за одного всех судить.

– Да нет, – смеюсь я неловко. – У нас и не было ничего. Просто погуляли, поцеловались. Он хотел развлечься, о чем и сообщил мне.

– Он идиот и просто плохо знает тебя.

– Ему не этого хотелось, – играю я бровями, а Маша смеется. И тут в кухню заглядывают близнецы, а за ними и Платон.

– Настя и блины? А я думал ты только запахами питаешься.

– Ну да, не чета твоей сочной подружке, – надуваю я щеки, за что меня по заднице бьет Маша. – Ну что? Согласись, ей бы скинуть.

– Не всем мужикам доски нравятся, – усмехается Платон. – Так что, когда блины будут? Я готов пожрать.

– Ну раз готов, завари чай, – командует Маша, а Платон за сердце хватается.

– Я?

– Ты. Если конечно блинов хочешь.

Он неспешно подходит к столешнице и вздыхает.

– Я так понимаю, сегодня день смены ролей.

Мы смеемся и садимся за стол. Я только периодически бегаю к сковородке, чтобы очередную порцию блинов снять. Мы действительно отлично проводит время. Позже к нам присоединяется дедушка и девушка Платона. Я ей не завидую, но фигура у нее конечно красивая. Грудь большая, талия. У меня кажется вообще ничего этого нет. Может поэтому Николас решил со мной не возиться?

Но вот только не об этом