Нестандартный формат - De ojos verdes Страница 12

— Ты закончила? — вздыхает подруга, плюхнувшись на небольшой диванчик.

— Да, заполню документы, сверюсь с завтрашним графиком и пойду. А ты?

— У меня сбился весь день. Постоянная клиентка слёзно просила перенести на вечер, и я решила в этот раз уступить.

Ева с нескрываемым изумлением взглянула на подругу, безмятежно подрыгивающую правой ногой, перекинутой через левую.

— Ты? И уступила? Да уж. Любовь творит невероятные вещи. Раньше взашей гнала подобных, ценила своё время и нервы.

Тамара отмахнулась, зевнув.

— Она скоро выходит замуж, я представляю, что творится в её голове. Если я к помолвке толком не могу подготовиться, что же будет перед свадьбой?

— Надеешься, что один добрый поступок способен изменить твою карму и облегчить заботы? — подтрунивает, присев за стол и открыв карту клиента в базе.

— Для этого у меня есть жених. Если не потяну, скину всё на него.

Ева расхохоталась наигранной беспечности этого заявления. Черта с два та позволит, чтобы её торжеством занималась мать Вардгеса. А именно так и будет, если Тома не станет участвовать в подготовке.

— Ты сегодня к родителям? — интересуется подруга с улыбкой, на что получает кивок. — Как бы я хотела пойти с тобой. Хочу фирменных солений теть Риммы.

— Я тебе захвачу баночку, не переживай.

— Люблю! Побежала, до завтра!

Одарив её воздушным поцелуем, Тамара покинула кабинет, позволив девушке закончить дела в тишине.

Ужин дома — настоящего, а не в роскошной пустой квартире — снова был с привкусом накала. Тема с волонтерством Элизы за тридевять земель набирала обороты. Спустя полчаса мирного разговора мама всё же не выдержала:

— Ева, хотя бы ты объясни этой глупой девчонке, что это не соседний район города, а совершенно другая часть мира. Опасная часть мира! Есть же миллион других программ, почему именно эта?!

Девушка нахмурилась, разглядывая пошедшую пятнами мать, затем метнула взгляд в отца, отдающего спокойствием и мнимым равнодушием, когда как шея и скулы у него были напряжены. Сестра насупилась и отложила приборы, с обидой скрестив руки на груди, после чего с непоколебимой решительностью упрямо вскинула подбородок. Её глазища наполнились осуждением.

— Почему ты не хочешь меня понять, мама? Это уникальный шанс! Правозащитная работа с зарубежными проектами. И пусть в Южной Африке, и что? Мы же не в Средневековье! Куча народу: другие волонтеры, организаторы, спонсоры, обучающие, кураторы… Моя тема! Права человека! И такой сложный регион. Бесценный опыт!

— И это всё можно получить, находясь ближе! Да хоть в Европе!

— Спешу тебя огорчить, — фыркнула Элиза, — в твоей Европе больше шансов, что меня развратят. Или что-нибудь сделают…

— Элиза! — подал голос Спартак Арсенович. — Следи за языком.

Римма Александровна, приоткрыв в изумлении рот, просто смотрела на младшую дочь. В отчаянии. Понимая, что ничего уже не сделать, всё решено. Но с дикой самоотдачей, словно львица, пыталась защитить своё дитя.

— Откуда ты знаешь? — прошелестели её губы. — Так говоришь, будто ездила туда каждое лето к бабушке. Что тебе может быть известно о Южной Африке?

— Мама, — подалась вперед сестра, — я подала заявку. Как ты думаешь, перед этим я не прочла всю возможную информацию? Я её наизусть выучила, залезла на форумы, поговорила с преподавателями, даже переписывалась с некоторыми иностранными участниками лично, чтобы понять, совпадают ли откровения наедине с теми же публичными отзывами.

— Ты не в состоянии проверить достоверность чьих-то слов, Элиза! Молодая красивая девушка в другой стране среди иного менталитета попросту уязвима!

— Ты слишком зациклилась на опасностях, грозящих подпортить мою честь. Всем спасибо! Я наелась.

Резко отодвинув стул, Элиза вскочила и отправилась в свою комнату.

На какое-то время в гостиной повисла тишина. Отец семейства тоже отложил вилку с ножом, уставившись на скатерть.

Ева всё еще держала приборы в руках, переводя взгляд с мамы на папу.

— Ты же видишь, она взрослый сознательный человек. Ни разу нас не подвела. Чего так давишь? Мечта у ребенка — помогать людям. Рим, — мужчина одарил жену тяжелым припечатывающим взором, — гордиться надо, уважать её рвение. Дать шанс реализоваться. Угомонись уже, а?

— Да что ты понимаешь! — махнула та ладонью в ответ, спешно моргая, чтобы не дать пролиться слезам.

— Ну, само собой, что в твоем сознании «понимаешь» только ты. Потому что ты мать. Забываешь, что я тоже родитель, и благополучие дочерей — моя святая обязанность.

На этом моменте Еву заметно передернуло. Скрытые обвинения явились своеобразным звоночком, и девушка заговорила мерно, пытаясь примирить их:

— Мама, может, ты поедешь в университет и переговоришь с преподавателем? А потом, если это тебя не успокоит, посетим представителей организации в Москве. Ты же знаешь, что она всемирно известна и более тридцати лет разрабатывает подобные программы?

На самом деле…предложение звучало абсурдно. Что они скажут, заявляясь в офис или штаб-квартиру — как они там называют свои филиалы? Здравствуйте, мы просто семья параноиков, боящихся отпустить младшенькую так далеко? Нам нужны гарантии, что с ней всё будет хорошо, и никто не причинит вреда?

Засмеют же. И дело даже не в этом. На родной улице, в родном доме и даже в собственной квартире ни одно живое существо не застраховано от злого рока. Высокий уровень криминогенности не дает быть спокойной даже на своей территории, что же говорить о «заморских землях»?

Но глядя в наполненные страхом и тоской мамины глаза, Ева готова была на всё. Пусть это глупо и непонятно для посторонних.

— Не знаю… — вздохнула растерянная женщина.

Отец с дочерью переглянулись, безмолвно поняв друг друга, и девушка встала, оставив их. А сама направилась в спальню, которую когда-то делила с сестрой. Её кровать до сих пор была застелена тем же покрывалом. С аккуратностью и скрупулезностью, хотя и выглядела сиротливо, будто ждала хозяйку.

Элиза сидела перед компьютером в наушниках и смотрела какой-то ролик. Пришлось осторожно прикоснуться к её плечу, чтобы не напугать. Она тут же развернулась и сняла массивный аксессуар с головы.

— Что, не успокоилась ещё? — указала куда-то в сторону в направлении предположительного местонахождения родителей.

Ева мотнула головой в отрицании, затем присела на краешек постели:

— Ты тоже хороша, Элиз, так груба, будто не с мамой говоришь.

— Ев, ты не представляешь, как мне выносится мозг ежедневно. Уже сил нет. Даже зная, что резка, не могу остановиться. Так же нельзя. Эта армянская гиперопека уже душит. Я миллион раз расписывала плюсы и даже минусы программы!

Глядя на взволнованную сестру, она помолчала около минуты. Красивые черты лица Элизы казались какими-то скованными, острыми, потому что та то