Ты и небо - Алина Егорова Страница 12

– Судя по настрою, вы собрались на курорт.

– А! – улыбнулся во весь рот специалист по трубам. – Зачетная шутка! Люблю, когда шутят.

Инне было все равно, что любит этот долговязый. Чтобы свернуть беседу, девушка отошла в сторону.

За широким панорамным окном выруливал ярко-зеленый самолет. Неторопливо и основательно, он направился к зданию аэропорта, чтобы по телетрапу принять пассажиров. Инна залюбовалась грациозным видом лайнера, его плавными, кошачьими движениями. Огромная махина легко скользила по бетону, будто бы мощные шасси не касались земли, а парили по воздуху.

– У вас какое место? – снова обратился к ней Юрий. Он возник внезапно и неминуемо, как дождь в ноябре. Не дождавшись ответа, Юрий поведал: – Я попросил место с краю, чтобы ноги в проход выставить. А то такие маленькие расстояния между кресел, мне, с моим ростом, не влезть.

Инна равнодушно повернула к нему голову. Юрий был видным, с хорошей, атлетической фигурой, но его беспардонность убивала симпатию к нему.

– Сочувствую, – без всякого сочувствия произнесла она и направилась к коллегам в надежде переключить на них словоохотливого товарища.

– Места в первом ряду и около эвакуационного выхода сделали платными. За все дерут! – преследовал ее Юрий.

– Давно уже так, – проявил осведомленность Максим. – Я в шестом ряду у окна взял. Это второй ряд за бизнесом, – похвастался он.

– Ишь ты! – отметил Юрий. – Мне только в девятнадцатом досталось.

– Ранняя пташка зернышки клюет, – похвалился Комаров и многозначительно посмотрел на Инну.

– А мне везде нравится, – сообщила она.

Еще бы ей не нравилось летать! Ясновской довелось лететь на самолете всего раз в жизни, когда в одиннадцать лет на летних каникулах они с мамой отправились к бабушке в Мурманск. Обычно они путешествовали поездом, но в тот раз билетов на поезд не было. Инна весь полет зачаровано рассматривала все вокруг: и шумный аэропорт, и летное поле, и, конечно же, красавцы-самолеты. Ее поразило, как эти огромные машины с такой легкостью и элегантностью скользят по перрону. Взлетают так плавно и быстро, словно они невесомые, и кажется, что так не бывает. Улыбчивые стюардессы казались ангелами: они такие же прекрасные и недосягаемые. Весь полет Инна смотрела в окно и мечтала, чтобы на обратном пути на поезд билетов не осталось. Но железнодорожные билеты были уже куплены, и в Мурманск они больше не ездили. Тот год стал для бабушки последним.

Во взрослой жизни Инне летать не приходилось. Командировок выпадало немного, да и те в основном по пригороду. В отпуск Ясновская на самолете не летала – экономила. Считала, лучше весь год ходить в бассейн и на хореографию, чем разом спустить все деньги на поездку. «Вот выплачу основную сумму по ипотеке, тогда, может быть, шикану», – думала она. А пока смотрела на фотографии красивых мест и мечтала о путешествиях. Инна даже сделала загранпаспорт. Новенький, с топорщащейся, пахнущей краской обложкой, он лежал в коробке и олицетворял символичный шаг к мечте. «Когда-нибудь я буду путешествовать», – думала Инна, представляя яркие южные страны с теплыми морями.

Инна вспомнила, как накануне воображала, что они с Комаровым полетят на соседних креслах. Хотела договориться зарегистрироваться на рейс вместе, но не решилась позвонить или написать Максиму. Вот если бы он сам с ней связался, тогда бы – да, но он ей не позвонил и не написал. И это неудивительно. Как ей вообще такое в голову пришло? Максим парень обстоятельный, он летит в командировку, а не в развлекательное путешествие, и ему не до таких глупостей, как выбор попутчицы по соседнему креслу.

Самолет был почти полным. Инна разместилась на своем предпоследнем ряду около окна. Два других места так никто и не занял, и девушка предвкушала, как хорошо она проведет время без соседей. Без посторонних глаз можно будет писать стихи. Полет весьма располагает к творчеству.

Инна смотрела, как по полосе рулит самолет. Восхитительный красавец в серебристой ливрее плавно приближается к терминалу. Другой вдалеке разбегается – все быстрее и быстрее, один миг и шасси оторвались от полосы. Ей всегда это действо казалось магическим: огромная металлическая птица только что была на земле и вдруг летит. Разве это не чудо?

Серебряными искрами

В небо падают звезды.

Строки сложились сами собой. Инна подумала, что те, кто часто летают, должно быть, пишут стихи. Или картины. Или сочиняют музыку. Потому что воздушная обстановка вдохновляет.

Ясновская завороженно наблюдала в иллюминатор за необыкновенным сочетанием красоты и мощи: совершенством линий самолетов и их силой, позволяющей подниматься над землей. Она вдруг ощутила себя чуточку причастной к ранее столь далекому, почти параллельному миру авиации. Теплая, светлая волна наполнила ее изнутри, стало легко и радостно, как в детстве. Инна почувствовала прилив энергии, которой хватило бы, чтобы свернуть горы.

«Все-таки полет – это чудо!» – утвердилась в своих умозаключениях Инна.

Серебряными искрами

В небо падают звезды.

Их красота изысканна,

Полет их создан.

Кем создан полет, Инна не успела додумать.

– Это место на полке – мое! – долетели до нее взвинченно-высокие звуки знакомого голоса. Инна перевела взгляд в проход салона – там маячила фигура Максима. Он стоял около открытой багажной полки и о чем-то спорил с другим пассажиром. Зарождающуюся склоку погасила подоспевшая стюардесса. Ровный голос, спокойное лицо, мгновение – и пледы с полки переместились на противоположный ряд. Конфликт исчерпан.

«Как, ну как можно думать о каких-то кошелках и авоськах, когда вокруг волшебство?!» – не понимала Ясновская. Впервые она явственно увидела, как кондовая проза жизни прагматика столкнулась с высокой поэзией ее души. Душа не желала расставаться со своим идеалом. Комаров ей нравился, и Инна тут же нашла ему оправдание: Максим принципиальный, таким и должен быть мужчина.

Никакой магии в летании нет, всего лишь закон аэродинамики. «Эх, ты, Ясновская! Инженер называется», – насмешливо произнес внутренний голос с интонациями Комарова. Инна с удивлением отметила, что в своих мыслях стала подражать Максиму. Как относиться к этому факту, она пока не знала, но то, что ее приятелю чужды романтические сантименты, Инну не радовало.

«Жаль, что с Комаровым нельзя разделить восхищение полетом», – грустно подумала Инна.

В проходе появилась стюардесса. Она ловкими, отработанными движениями демонстрировала аварийно-спасательное оборудование. Было сразу видно часто летающих пассажиров: они занимались чем угодно, только не смотрели на бортпроводников. Инна подумала, что проводникам, должно быть, такое отношение к ним неприятно.

Из динамиков прозвучал авторитетный мужской голос: бортпроводникам занять свои места! У Инны замерло сердце: сейчас полетим!

Их