Патриция Мэтьюз - Оазис Страница 13

– Что же с ним случилось, Ноа? – мягко спросила Сьюзен.

Ноа отпил глоток скотча. Ледяные кубики в стакане уже давно растаяли.

– Ему пришлось пройти там через настоящий ад, но, конечно, в этом он не был одинок. Я пытался заставить его разговориться, думал, что, поделившись с кем-нибудь пережитым, он сможет избавиться от кошмаров. Рэнд лишь рассмеялся в ответ, если только это можно назвать смехом. Знаете, что он сказал мне тогда?

– Я слушаю, Ноа.

– Что если бы он рассказал мне обо всем, чему ему пришлось быть свидетелем, то я скорее всего лишился бы рассудка. Рэнд все же поведал мне кое-что. Это случилось в самом конце войны. Как раз тогда мы начали использовать напалм, чтобы превратить часть территории Северного Вьетнама в мертвую зону. На глазах Рэнда огонь охватил одну из деревень. Мужчины, женщины и дети горели заживо. Он попытался спасти хотя бы детей и вытаскивал их из огня, пока сам почти весь не обгорел. И что же? – У Ноа вырвался резкий смешок; на мгновение он забыл о присутствии Сьюзен, погрузившись мыслями в прошлое. – Вы, наверное, думаете, что Рэнд удостоился за свой поступок благодарности от начальства? Ничего подобного. Сразу же после выписки из госпиталя его отправили домой как непригодного к службе в действующей армии – не потому, что стал инвалидом, а потому, что, спасая детей, тем самым оказывал поддержку врагу.

Сьюзен была взволнована до глубины души. После минутной паузы она спросила:

– От чего умер ваш брат, Ноа?

– От передозировки. Он вернулся из Вьетнама законченным наркоманом. Как и многие его приятели, пристрастился к героину. Я слышал, что купить наркотики там гораздо проще, чем алкоголь. Вот почему у него был такой болезненный вид в то Рождество, но я оказался слишком глуп, чтобы это понять. Рэнд, в сущности, жил на одном героине.

– Я читала о том, что многие ветераны той войны вернулись домой наркоманами.

– Да, таких людей тысячи.

– Не смерть ли брата заставила вас специализироваться на лечении наркомании?

Ноа какое-то время молчал, уставившись на пустой стакан.

– Отчасти – да, но не только это. Моя мать так и не смогла смириться со смертью Рэнда. Она стала много пить, хотя всегда плохо переносила спиртное. Отец делал для нее все, что было в его силах, и даже пытался убедить ее пройти курс лечения в каком-нибудь медицинском центре. Но мама отказалась, сказав, что не хочет навлекать позор на всю нашу семью. – Он коротко усмехнулся. – И вот однажды ночью, когда папы не было дома, она напилась и в таком состоянии села за руль. Произошел несчастный случай: она врезалась с разгона в опору моста. Ни папа, ни я так и не смогли решить, сделала она это умышленно или нет.

– О, Ноа, как это, должно быть, тяжело для вас! – Сьюзен коснулась его руки. – Мне так жаль!

– Во всяком случае, именно тогда моя жизнь круто изменила направление. Вместо того чтобы заниматься общими проблемами медицины, я избрал полем своей деятельности лечение алкоголизма и наркомании. Я не смог спасти жизнь Рэнду и маме, но мне казалось, что я еще в состоянии помочь другим…

Он замолчал. Девушка смотрела куда-то в сторону отсутствующим взором.

– Эй, Сьюзен! Вы, похоже, меня не слушаете.

– А! – Она вздрогнула. – Я просто задумалась. У нас с вами, оказывается, есть кое-что общее.

– И что же это?

– Моя мать умерла от алкоголизма. Но это не было мгновенной смертью. Она медленно угасала в течение многих лет. Есть и еще одна разница. – Губы ее изогнулись в горькой усмешке. – Мой отец даже не пытался ей помочь. Он просто позволил ей погубить себя бесконечными запоями. В сущности, он сам и был главной причиной ее болезни.

Ноа покачал головой, печально улыбнувшись:

– Ни один человек не может превратить другого в алкоголика, Сьюзен. Все это сказки. Я бы не хотел задевать память вашей матери, но ее проблема заключалась в ней самой. Она испытывала психологические трудности. Правда, какое-то конкретное событие или лицо могут привести к запою или вызвать тягу к наркотикам, но все же корень наших бед следует искать в нас самих.

Сьюзен сразу словно ощетинилась.

– А к вашей матери это тоже относится? Или к вашему брату?

– Как ни жаль мне это признавать, да. Алкоголики или наркоманы обычно полагают, что не в состоянии сами справиться со своими проблемами, они страдают от чувства собственной неполноценности и потому прибегают к наркотикам или спиртному. Как ни странно, часто это объяснение применимо и к тем людям, которые добились немалого успеха в жизни. Внешне они могут казаться уверенными в себе, но на самом деле это далеко не так.

– Как в случае с вашей Лейси Хьюстон?

Ноа поставил стакан на столик.

– Я никогда не обсуждаю своих пациентов с посторонними, Сьюзен.

Девушка бросилась с места в карьер:

– И с другими в вашей Клинике, богатыми и знаменитыми? Так вот как вы лечите их, исцеляете их души? Открываете им глаза, раскладывая по полочкам все их слабости?

– Мне не нравится, какой оборот принял наш разговор, Сьюзен.

Она наклонилась вперед, теперь уже не скрывая возмущения.

– Лучше объясните мне вот что, доктор Брекинридж. Вам никогда не приходило в голову, что вы понапрасну тратите жизнь, возясь с состоятельными алкоголиками и наркоманами? Неужели нет других людей, которые отчаянно нуждаются в вашей помощи?

– Конечно, есть! – возразил Ноа, уязвленный ее словами. – И они получают в нашем центре тот же уход, что и все остальные. Я не делаю различия между…

– Ах, оставьте! Я вам не верю. Кинозвезды, сливки общества! Я ни на минуту не поверю, что вы не стараетесь во всем им угодить. Иначе они бы не стекались сюда, чтобы исцелиться от своих пороков и принести скверну в наш город!

– Скверну? Почему вы так решили? – Он на глазах отдалялся от нее – как физически, так и духовно. – Кажется, я тут подвергаюсь атаке. Не за этим ли меня пригласили?

Сьюзен покраснела, ее негодование улеглось.

– Разумеется, нет. Вас пригласили потому, что вы работаете в этом месте. Сейчас многие настроены против него, и Зоя решила, что между нами, противниками Клиники, и ее сотрудниками может возникнуть плодотворный диалог.

Сьюзен прислушалась к собственным словам, и у нее возникло желание поежиться. До чего же напыщенным все это могло показаться со стороны!

Они сидели за столиком, тяжело дыша, словно только что пробежали длинную дистанцию. «Единственный человек, с которым, как мне показалось, у меня есть нечто общее, – подумал Ноа, – и на тебе!» Он уже собирался, наскоро откланявшись, уйти, когда чей-то голос прервал его размышления:

– А, вот ты где, Сьюзен! Не слишком благородно с твоей стороны похищать у нас нашего уважаемого гостя.

У Сьюзен вырвался виноватый смешок, она заметно расслабилась. Не оборачиваясь, произнесла:

– Извини меня, Зоя. Я не только похитила его у вас, но, как считает доктор, обрушила на него несправедливые нападки. И наверное, он прав. За это я тоже прошу прощения, мистер Брекинридж.

На ее лице появилась такая обворожительная улыбка, что Ноа почувствовал себя совершенно обезоруженным. Его досада мгновенно улетучилась.

– Извинения приняты, Сьюзен. В конце концов, вы не сказали ничего такого, чего бы мне не приходилось слышать уже много раз.

– Доктор Брекинридж, – улыбнулась хозяйка дома, – насколько я понимаю, вы еще не знакомы с мэром Уошберном и…

Сьюзен резко обернулась, взгляд ее устремился на двух джентльменов, которых привела Зоя.

– Черт побери, ты не имела права так поступать! – Голос девушки задрожал. – Ты не имела права приглашать его, не предупредив меня!

Она вскочила из-за стола и пошла прочь, старательно обойдя двух спутников Зои. А та между тем продолжала невозмутимым тоном, словно ничего не произошло:

– …и Отто Ченнингом. – Она указала на немолодого мужчину, одетого на манер героев вестернов. – Джентльмены, позвольте представить вам человека, который сегодня является нашим почетным гостем, – доктора Брекинриджа.

Когда Ноа поднялся с места, чтобы обменяться рукопожатиями, его взгляд с любопытством остановился на Отто Ченнинге. Не приходится ли он родственником Сьюзен?

Мэр Уошберн потряс его руку.

– Я безмерно рад, что мы наконец с вами встретились, доктор Брекинридж. Вы делаете грандиозную работу, доктор, поистине грандиозную!

– Если вы, джентльмены, извините меня, – произнесла Зоя, – я пойду распоряжусь по хозяйству.

Зоя нашла Сьюзен в спальне, которую та обычно занимала. Девушка сидела на кровати, невидяще уставившись на стену.

– Дорогая?

– Уходи, Зоя. Я не желаю с тобой разговаривать!

Зоя приблизилась к кровати.

– Сьюзен, ты ведешь себя как ребенок.

– Ребенок? Ты же знаешь, я ненавижу этого человека, и все же пригласила его сюда. Разве я не рассказывала тебе, как он обошелся с моей матерью?

– Да, рассказывала. Погоди, не горячись. У меня есть основания подозревать, что твой отец вполне на это способен, так же как и на многое другое, о чем мне не хочется даже говорить. – Она села на кровать и взяла Сьюзен за руку. – Поверь мне, в жизни есть огромное множество неприятных вещей, о которых не хочется говорить, но с которыми всем нам рано или поздно приходится столкнуться. Отто Ченнинга смело можно внести в этот список. Гораздо легче сразить змею, когда она у тебя перед глазами, а не когда прячется где-нибудь под камнем.