Александр Романов - Роковая ошибка Страница 13

Фильм, как и многие другие, гордо именуемые современными режиссерами, комедией, оказался весьма посредственным. Несмотря на это, Лена и Дима все равно прекрасно провели время, периодически подшучивая, и додумывая сцены там, где, по их мнению, у режиссера и сценариста не хватило полета фантазии. Там же, во время финальных титров они успели условиться в следующий выходной познакомиться с родителями. Дима, к полному удивлению для Лены, сделал это предложение сам. Данное обстоятельство не могло не радовать ее. Ведь желание молодого человека познакомиться с семьей во все времена показывало серьезность намерений, что не могло не импонировать ей.

Проехав по опустевшим под покровом ночи московским дорогам, они быстро оказались у подъезда ее дома. Они сидели в машине и никак не могли расстаться. Эти немногочисленные, но полные внезапно вспыхнувшего романтизма, встречи успели очень сильно сблизить их, и позволили им найти гораздо больше общего, чем казалось на первый взгляд.

На улице заметно похолодало, и лобовое стекло машины начало запотевать. Лена изящным движением указательного пальца нарисовала большое сердце и две буквы «Д» и «Е» под ним. Она подвинулась ближе к Диме, который чувствовал себя немного неловко, делая вид, что внимательно следит за тем, не мешает ли их машина проезду по улице. Меж тем, Лена протянула левую руку и снова обняла его за шею.

– Пожалуйста, будь ко мне поближе, – прошептала она, волнительно похлопывая своими длинными ресницами – это был замечательный вечер. Так хочется, чтобы он завершился также волшебно.

Наконец Дима все же набрался смелости, повернул к ней голову и следующие минуты заворожено рассматривал ее, ему казалось, что лицо ее источало какое-то особенное, заметное только ему и ощущавшееся всем его телом, сияние; только спустя несколько минут ему удалось вернуться с небес на землю, и он прошептал:

– Это тебе спасибо! Ты сделала прекрасными эти минуты… этот день… этот месяц…

Она взяла его левую руку и потянула к своей груди.

– Никто не видит! Уже поздно! Я же вижу, куда ты смотришь, – улыбнулась Лена и направила его ладонь прямо к своему сердцу. Его рука пробралась сквозь блузку и оказалась на ее теплом теле. Лена сделала глубокой вздох и в умилении закрыла глаза. В этот момент сладострастного приближенья и ощущенья ее пылкого тела, он почувствовал себя тонущим в созвездии ее ароматов: едва уловимый пикантный запах духов, в романическом вальсе сливался с ее собственным благоуханием, словно тончайшей нитью исходившим от ее бархатистой кожи. – Приятно чувствовать тебя вот так близко, – нежно прошептала она и почувствовала, как Дима все сильнее наклоняется к ней. Подлокотника между сидениями в машине не было, и он мог почти приблизиться к ней всем своим телом, но Лена вовремя опомнилась.

– Стой, Стой, Стой, это в другой раз! Здесь неудобно.

– Да, конечно. Ты права, – встрепенулся Дима и снова выпрямился на своем сидении. – Уже поздно. Завтра тебе на работу.

– И тебе тоже…

– Думаю, сегодня мне не заснуть…

– Почему это? – Лена попыталась изобразить удивление, хотя в глубине души прекрасно понимала, о чем он.

– Буду думать о тебе. Знаешь, как не просто заснуть после свиданий с тобой, – Дима редко пускался в подобные чувственные откровения, но в этот мгновение у него словно произошло короткое замыкание. – Я не знаю, что происходит, но ты не выходишь у меня из головы. Ты ворвалась ко мне в душу и окопалась там. Я все время думаю о тебе. Твои духи, твоя одежда, твой голос – все это сводит меня с ума.

– Ты мне тоже очень нравишься, – заигрывающе поддержала Лена, проворно моргая своими манящими угольными ресницами.

– Спасибо!

– Мне пора, – Лена поправила кофточку и прихватив сумку с заднего сиденья, добавила – Значит, в субботу вечером жду тебя в гости.

– Да. Но если честно… я волнуюсь, мы совсем недавно познакомились… Все так быстро…

– Не волнуйся, все будет хорошо, – она нежно поцеловала его в щеку и дернула за ручку двери, но та не поддалась. – Не хочешь отпускать меня?

– И я, и машина, – улыбнулся Дима – Нужно потянуть еще раз.

– А! – поняла Лена и, открыв дверцу, вышла из машины – Пока…

Но Дима все же не удержался и, стремительно открыв дверь, побежал за ней. Он еще раз крепко заключил ее в свои объятия и поцеловал так страстно, как никогда раньше. Их губы слились в едином порыве, а руки заскользили по шее и щекам. Какая-то особенная томность разлилась по их лицам, сердца стали биться еще сильнее, разгоняя разгоряченную кровь по всему телу.

– Вот она любовь! – послышался сзади голос прохожего, нечаянно узревшего минуты сладостного свидания, и Лена с Димой в смущении отстранились друг от друга.

– До свидания… До следующего свидания! – прошептала она и зашла в подъезд.

Усталый после долгого и насыщенного дня, Дима легкой поступью устремился к машине. Пленяющий аромат ее духов, их жадные до изнеможения ласки, обжигающие своей страстью поцелуи, еще долго томили его сознанье, доводя его до безумия, которое ощущает каждый человек открывавший для себя настоящую любовь.

Что за поразительная, невероятная штука – жизнь: иногда так хочется, чтобы она пролетала быстро-быстро… как реактивный самолет, не давая даже успеть осознать происходящее, а иногда хочется, чтобы плелась подобно крошечной улитке, так чтобы каждой секундой можно было бы наслаждаться годами.

7

Несколько дней спустя.

Дима вышел из здания, чтобы подышать свежим воздухом; обычно это всегда помогало ему расслабиться и восстановить душевные силы после напряженной работы. Где-то вдали слышался едва заметный голос никогда не спящего Садового кольца, но здесь в чудом сохранившихся после многочисленных перекраиваний центра города, переулочках старого Арбата было на удивление тихо, спокойно и умиротворенно: в ветках деревьев егозили, распушив перья крошечные воробьи, в разбитом неподалеку палисаднике, благоухая словно французская модница, вытянулась бархатистая будлея, окруженная десятком порхающих вокруг нее разноцветных бабочек. Спрятавшись за тенью небольшого бежевого грузовичка, взъерошенная дворняга, добродушно, словно с полудрема, поглядывала на него, не отрывая своей серой мордочки от асфальта.

Лишь одно обстоятельство не давало расслабиться и задышать полной грудью – невыносимая духота, и он, зажмурившись от яркого солнечного света и взвившейся от внезапного порыва ветра пыли, засучил рукава на своей рубашке и ослабил галстук. Казалось, что раскалившийся асфальт вот-вот начнет выделять невидимые пары, обжигая ноги прохожих, а разбушевавшиеся солнечные лучи расплавлять краску автомобилей. Дима бросил взгляд в сторону недалеко припаркованной машины. Он обожал черный цвет и не мог себе представить другого оттенка для своего костюма, ботинок и автомобиля, хотя прекрасно понимал, что в такие дни транспортное средство превращается в дьявольскую микроволновую печку.

Рядом с их конторой всегда было очень людно. Неподалеку находились два здания детских садов, открытая спортивная и детская площадка. Правление компании специально выбрало это место для своей штаб-квартиры, им так не хотелось, чтобы все вокруг было погружено в асфальт и заборы.

Внезапно он услышал чей-то плач совсем рядом с собой. Маленькая худенькая девочка в ситцевом платье горько заливалась слезами. Сердце Димы напряглось, и он с тревогой в душе подошел к маленькой девочке.

– Крошка, что случилось?

Девочка не отвечала и, даже не посмотрев на Диму, принялась плакать еще сильнее.

– Принцесса! Послушай меня, пожалуйста. Если ты перестанешь плакать, я попытаюсь помочь тебе, – он взял ее руки и прислонил к своей щеке.

Девочка стала успокаиваться, и теперь, приблизившись к ней, он смог рассмотреть ее получше. Длинные волнистые волосы беспорядочно высовывались из-под маленькой синей шапочки с беленькими полосками. Маленькие ушки и немного приподнятый вверх носик, выразительные брови, красные пухленькие губки, делали ее очень милой и забавной. Крошечные веснушки на щеках шли ей, как никому другому.

– У меня больше нет мамы… – вытирая крошечным розовым платочком глаза, проплакала девочка.

– Как нет? – с недоумением переспросил Дима и присел перед ней, чтобы быть поближе.

– Я маме не нужна, – снова заревела девочка.

– Стоп. Стоп. Стоп. Давай успокоимся, – Дима прижал ее поближе к себе и почувствовал, как девочка начала приходить в себя. Где же твои родители?

– Я им не нужна.

– Как это не нужна? Конечно же, нужна. Ты просто потерялась?

– Нет! Они меня наказали, и я ушла, – потупив взор, всхлипывая ответила девочка.

Дети были слабым местом Димы. Лицезрение их страданий было одним из самих страшных его кошмаров.

– Так, так, так… Давай сделаем глубокий вздох и затем досчитаем до десяти. Я буду здесь рядом с тобой и тоже посчитаю.