Инна Криксунова - Миражи в городе любви (сборник) Страница 13

– Вы мне лучше посоветуйте, девчонки, где мне денег-то побольше взять? – смеясь, спросила Алена. – Я сейчас за все халтуры браться буду, ни от чего не откажусь.

– Мужика какого-нибудь раскрути, вот что! – хором посоветовали подруги. – С твоей-то внешностью!

– Ох, не хочется, а придется! – отшучивалась Алена.

Перерыв закончился. Девушки встали, потянулись и, почувствовав себя немного отдохнувшими, пошли работать.

Стас сегодня работал на киносъемке. Группа трудилась над созданием фильма на столь популярную в последнее время криминальную тему. Сегодня снимали две сложные, длительные, психологически напряженные сцены допросов.

На первой из них следователь допрашивал подследственную: он оказывал на нее психологическое давление, пытался «расколоть» ее. Она же, стремясь отвлечь его внимание от щекотливых, болезненных для нее вопросов, изображала истерику. В общем, она так и не «раскалывалась».

Во второй сцене допроса дело обстояло уже иначе. Под давлением неопровержимых улик, собранных следователем, подследственная все-таки вынуждена была, наконец, дать признательные показания. В результате, в самом конце сцены у нее происходит психологический срыв, после которого ее уводят обратно в камеру.

Понятно, что обе сцены в готовой картине должны были находиться в совершенно разных местах. Но специфика кинопроизводства была такова, что в целях быстроты и, соответственно, экономии требовалось снимать эти сцены вместе, в один съемочный день.

Съемки происходили в арендованном павильоне, представляющем собой не что иное, как сборный металлический ангар. В углу этого павильона была построена декорация, изображающая следственное помещение, где происходил допрос. Там находился простой стол, пару стульев, решетка на «окне».

Режиссер стоял с мегафоном в руках. Весь его вид говорил о том, что он несет ответственность за все, происходящее на съемочной площадке. Выражение его лица было сосредоточенным и даже сердитым, на скулах у него ходили желваки. Вообще-то в ангаре можно было говорить и без мегафона, однако режиссер обладал хотя и твердым, но глуховатым, тихим голосом. А слышать его указания должны были все.

Рядом с режиссером стоял оператор со своей камерой. Поодаль, немного сзади, как бы вторым планом, толпились члены съемочной группы. Их было немало, и каждый внимательно наблюдал за вверенным ему участком работы, все ли там в порядке. Съемочная группа состояла из помощника режиссера, костюмера, гримера, художника, реквизитора, осветителя, помощника звукооператора, нескольких ассистентов и администратора.

Стас, будучи осветителем, держался ближе к оператору, так как он подчинялся непосредственно ему и был у него, что называется, на подхвате. Он должен был находиться рядом с ним, чтобы, в случае необходимости, сразу выполнить его указание. Стас подносил нужную осветительную аппаратуру, устанавливал приборы, поправлял их, если оператор того требовал. Кроме того, он держал небольшие ручные лампы, включал нужный свет и выключал ненужный. Короче, он делал все необходимое, чтобы освещение кадра было на должном уровне.

Те сцены, которые они сегодня снимали, были наполнены психологизмом. Содержанием этих сцен было напряженное противостояние следователя и обвиняемой, как бы острая словесная дуэль между ними. В основном, там были крупные планы, на которых должны были «играть» лица актеров, чтобы показать все нюансы их чувств и переживаний. Поэтому многое в сегодняшней съемке зависело от освещения, оно было сложным, с разнообразными поворотами, бликами, подсветками, контрастами света и тени. Так что работы Стасу хватало.

Вот только актриса попалась капризная. Это была молодая восходящая звезда, вернее, считающая себя таковой. В последнее время она, действительно, довольно много снималась в сериалах. Видимо поэтому она, как это нередко бывает с амбициозными молодыми актерами, возомнила, что для создания имиджа звезды ей необходимо обязательно капризничать, изводить окружающих своими требованиями, короче, всячески приковывать их внимание к своей персоне. Однако актриса была талантлива, в своих ролях она была убедительна, народу она нравилась, и поэтому продюсер и режиссер молча скрипели зубами, но терпели ее капризы.

Вот и сейчас съемка прервалась. Актриса стала возмущенно жаловаться режиссеру, что ей безумно холодно, что у нее, мол, до посинения закоченели руки и замерз нос. «Вы все тут в дубленках и шарфах стоите, а я – в джинсах и свитере!» – недовольным голосом восклицала она. И она была права, возразить ей было нечем. В павильоне было, действительно, довольно холодно. Помещение как следует не отапливалось, оно было арендованным, и его хозяева особо не заботились о комфорте арендаторов.

Режиссер тут же дал указание, чтобы актрисе принесли горячего чаю. Моментально подошла помреж, принесла большой термос, и налила актрисе крепкого чаю с лимоном. Держа в руках чашку с обжигающе горячим напитком, от которого шел пар, актриса грела об нее замерзшие руки. Кроме того, ее выручила опытная, предусмотрительная костюмерша. Она дала ей надеть толстые, почти как валенки, шерстяные носки, благо ступни подследственной все равно не будут видны в кадре, тут, в основном, лица нужны.

Партнер актрисы, известный артист, играющий следователя, шутливо предложил ей хлебнуть коньячку из его НЗ, небольшой фляжки, которую он всегда носил с собой на съемки. Актриса отказалась, мол, она за рулем. Партнер предложил ей отвезти ее на такси. В общем, пошутили, передохнули пару минут, расслабились.

Когда актриса выпила чай и согрелась, к ней подошла гримерша, чтобы поправить макияж. Она припудрила ей нос, поправила губы и слегка взлохматила волосы, придав актрисе неухоженный, измученный вид.

Наконец, одна из сцен, намеченных на сегодня, была отснята, и режиссер объявил получасовой перерыв. Стас выключил аппаратуру, сложил осветительные приборы в коробки и ящики и запер их.

Он и его приятель, который работал здесь же помощником звукооператора, решили пойти перекусить в пиццерию, расположенную неподалеку. Придя туда, они заказали себе по три сосиски с горчичным соусом, по пицце с сыром и грибами и по банке пива.

Поев, они вышли на улицу. До конца перерыва еще оставалось какое-то время, и приятели пошли в маленький сквер напротив. Там они сели на скамейку, чтобы попить пива и хотя бы немного подышать свежим воздухом.

Когда Стас отогнул намотанный шарф, чтобы почесать себе шею, приятель, сидевший с ним рядом на скамейке, заметил у него под шарфом характерный небольшой синяк, так называемый «засос».

– Чего это у тебя? – ухмыльнувшись, спросил он и показал на шею Стаса.

– Да подруга одна поставила метку, я только дома обнаружил.

– Это твоя новая, что ли? – спросил приятель.

– Да Валька, я тебе про нее говорил.

– Во дает! Вроде ты говорил, баба в возрасте, а привычки, как у пацанки.

Стас с довольным видом усмехнулся.

– А чего, она баба классная, – сказал он. – Я у нее, как на курорте. Готовит обалденно, к моему приходу всегда что-нибудь сделает. Бутылочка у нее всегда имеется. И в постели она – будь здоров, горячая. То, что надо! А что она в возрасте, мне по фигу. Я в постели в ее паспорт не заглядываю.

– Да-а, – завистливо протянул приятель. – Мне бы такую. А еще лучше, чтобы еще и при деньгах была, с каким-нибудь богатым папочкой, – хохотнул он. – Класс!

– А мне Валька деньжат иногда подкидывает, мол, купи себе лосьон для бритья, туалетную водичку, рубашку и все такое. Я сначала вроде отказывался, неудобно все-таки. Но она сама их мне пихает, говорит, я все равно тебе хотела подарочек сделать, так лучше ты сам выбери, на свой вкус.

– Ну, дает баба, – с ноткой восхищения в голосе произнес приятель, недоверчиво покачивая головой.

– Я к ней всегда могу придти, в любое время. Она в этом смысле безотказная, – продолжал хвастаться Стас. – Вот только поддать не дура, это зря. Жалко бабу, сопьется ведь со временем.

Приятели выпили свое пиво, усталость от работы немного отступила, настроение улучшилось. Теперь надо было для полного удовольствия выкурить по сигарете.

– Слушай, я тут тебе чего хотел рассказать, – неожиданно серьезно произнес Стас.

– Что? – навострил уши приятель, почувствовав, что тема разговора кардинально меняется.

– Я на одну девицу запал. Такого со мной еще ни разу не было, – нахмурившись и опустив голову, произнес Стас.

– Да ну? – удивился приятель. – Кто она, откуда взялась?

– Да я с ней тоже не так давно познакомился, правда, позже, чем с Валькой. Помнишь, я говорил тебе, что меня на халтуру пригласили, на съемку рекламного ролика? Там я с ней и познакомился. Она визажистом работает, ее тоже туда позвали, актрису гримировать.