Николай Щербаков - Северная ведьма. Книга вторая. Наследие Страница 13

Наташа оглянулась с первого сиденья, и они с Виктором буквально устроили молчаливый диалог взглядами. Не готовы они были к такому предложению. Договорились. По взгляду Натальи Виктор понял, что она сомневается, но решение вопроса оставляет за ним.

– Вот это я понимаю! – Женя восхищенно наблюдал за этим молчаливым «диалогом», – и о чем, позвольте вас спросить, вы договорились?

– Поехали, – Виктор обреченно махнул рукой, – напор у тебя, Женя, кавалерийский.

– А как иначе! Дорогие мои, Витя, Наташа! Вы не пожалеете. Я, конечно, понимаю, – лицо Жени стало серьёзным, – мы и дядю Пашу помянем еще раз. Мой отец тоже ждет вас, рад вам будет. А жизнь, она что? Она продолжается!

Женя снова расцвел жизнерадостной улыбкой. И так до самого порога квартиры. Из-за густого мокрого снега Виктор не разобрался, куда они приехали, в какой район города. Понял только, что ехали не долго, и что находится дом практически в центре города. Да-а, Виктор про себя усмехнулся, Женя оказался серьёзной фигурой. Милиционер, видимо случайно оказавшийся за столиком в просторном подъезде, козырнул Евгению Леонидовичу.

Маргарита, жена Евгения Леонидовича, встретила их в большой прихожей, представилась:

– Маргарита Львовна, можно просто – Марго.

Невысокая, худенькая женщина в бордовом длинном платье, больше похожем на домашний халат со стеганым широким воротником, с внимательным взглядом зеленых глаз под прямой линией почти сросшихся густых бровей на холеном, красивом лице сдержанно улыбнулась и легким движением, почти не поднимая руки, указала в сторону.

– Гардероб у нас здесь.

За тяжелой шторой оказалась небольшая комната со шкафами и большое трюмо с зеркалом до потолка. Наташа послала Виктору выразительный взгляд, позволила Жене снять с себя пальто, переобулась в домашние тапочки, услужливо подставленные ей прямо под ноги, и задержалась у зеркала. У неё за спиной появилась хозяйка.

– Всем, что здесь стоит, можете пользоваться, – она указала на предметы туалета и флаконы, стоящие на полке трюмо, – и скажите, как мне вас звать.

– Маргарита Львовна, а может быть мы, как и мужчины перейдем на «ты»? Меня звать Наташа. А вас, если не возражаете, я буду звать – Марина. Хорошо?

Наталья так мило и искренне улыбнулась, что Марго после секундной задержки тоже улыбнулась и махнула рукой.

– Действительно, что это я? Хорошо. Приводите себя в порядок, не стесняйтесь. И проходите в гостиную. Не буду вам мешать. Виктор, вот в нише тапочки, они тебе подойдут.

И уже выходя:

– А Мариной меня в школе звали. А я уже и забывать стала.

В большой комнате, представленной как гостиная, стоял большой стол с расставленными вокруг стульями с высокими спинками. На диване в нише фонарного окна сидел отец Жени, старший Панасюк. Он при появлении Морозов приветственно поднял руку. Рядом с ним сидели две девочки. Разного возраста, но так похожие между собой и одновременно на отца, что понятно стало, что это дети Евгения и Маргариты. Старшую сестру можно было уже считать девушкой. На вид ей было лет шестнадцать, а очки делали её более взрослой и серьёзной по сравнению с сестрой. Младшая если и была моложе, то не на много. Сестры встали, поздоровались с вошедшими, приветливо улыбнулись и кивнули головами. И тут же сели на место. Дед Леня с места громко поинтересовался, как доехали. Показал за спину на окно и посетовал на погоду.

– Я вот сегодня и на улицу не выходил. Снегопад, извольте видеть. Это вы северяне, вам не привыкать. А я, мало того, что на ногах еле стою, да еще и плохо вижу.

Внучки одновременно повернулись к деду, а младшая даже дернула его за рукав.

– Дед, а когда ты, вообще, последний раз выходил из квартиры? Вы как приехали, ты за дверь ещё ни разу нос не высунул.

– Татьяна! Постеснялась бы!

Мать сказала тихо, но так, сестры положили руки на колеи и, продолжая улыбаться, замерли взглядами на гостях. Дед подслеповато поискал глазами Виктора и смущенно сказал:

– Все бы им подшутить над дедом.

Стол был уставлен блюдами с салатами, в центре тесной группой батарея разнообразных бутылок. Женя помог отцу подняться и подвинул ему стул. Видимо дома старший Панасюк не стеснялся помощи.

– Я рюмашку с сынами выпью и уйду.

А хозяйка рассаживала гостей. Подходила к стулу, клала руки на спинку и говорила, кто здесь будет сидеть. Она все говорила тихо.

– Горячее я сама подам, – мужу, – Валентину я отпустила.

Уловив взгляд Наташи, пояснила:

– Домработница. Я решила, что мы без неё свободнее себя будем чувствовать. И девочки мне помогут.

Девочки сморщили одинаково носы. Наконец все расселись. Женя предложил помянуть Павла Петровича. Не чокаясь, выпили по рюмке. Старший Панасюк вытащил платок и приложил к глазам. С трудом вылез из-за стола, сын помог ему встать и вывел из комнаты. Через пару минут Женя вернулся.

– Плачет. Слезливым стал, как дитя малое. Говорит, что последний он остался из всех, кого помнит. Не поймет, за что ему такая честь.

Сестры похихикали и ушли к себе. Выпили еще по одной. Марго пила наравне с мужчинами, во всяком случае, в начале. Наталья с первой рюмки только пригубливала. После второй рюмки наладился разговор. Расспрашивали друг о друге, постепенно у женщин сложился свой разговор, у мужчин свой. Виктор предложил покурить, и они с Евгением вышли на застекленную лоджию. Здесь стоял маленький столик и два плетеных кресла. Уселись, закурили.

Первый раз оказался в такой роскошной квартире, – Виктор с интересом оглядывался, – у тебя лоджия, по размерам, как моя спальня. А сколько в этой квартире комнат?

Четыре, – Женя пожал плечами, – а у тебя, что квартира хуже? Ты же капитан?

Капитан-директор.

Вот. Тебе что, ваше министерство не выделило соответствующую квартиру? – Женя не скрывал удивление.

В Мурманске, Женя, я думаю, вообще квартир такого уровня нет. И все капитаны, насколько я знаю, живут в обычных квартирах. У кого-то трехкомнатные, у кого-то и двушки. Все нормально. А я, кстати, не живу в Мурманске. Давно в Ленинград переехал.

Ну, хорошо. А как же ваше областное партийное руководство живет? Мурманск ведь областной центр?

Ну, я у них в квартирах не бывал. Сказать не могу. Но если бы в городе были квартиры такого уровня, мне кажется, я бы знал. Хотя…

Виктор подвинул к себе ближе стоящую на маленьком столике пепельницу, стряхнул пепел и, прищурившись, заглянул Жене в лицо.

– Скажи, а почему вы в таких исключительных условиях живете? Это ничего, что я такие вопросы задаю?

– Ты партийный?

– Коммунист. Иначе бы я капитаном не был.

– Да-да. Разумеется. Хочешь откровенный разговор? Ты не волнуйся, все между нами останется. Я в душе демократ, – широко улыбнулся, – ты же знаешь, у нас демократический централизм.

– Я, Женя, не волнуюсь. Я тебя боюсь вопросом в неловкое положение поставить. Так что ты на вопрос не отвечаешь? Почему у нас такая разница в возможностях? Я ведь почему так прямо спрашиваю? Мы с тобой договорились, да? Жить по братски. Как отцы наши на войне жили. Я бы у другого этого не спросил. Я не скрываю, что квартира твоя меня поразила.

_ Чем, Витя?

– Роскошью. Ты мне поверь, я всякого повидал. Профессия у меня такая. Но вот такого я не ожидал увидеть.

С лица Жени ушла добродушная улыбка, он встал, приоткрыл форточку и выпустил в неё струю дыма. Постоял, глядя в окно, выбросил в форточку сигарету, сел в кресло, и они с Виктором некоторое время, молча, разглядывали друг друга.

– Не могу понять, – прервал молчание Женя, – почему это тебя так задело? Ты ведь незаурядный человек, должность, вон какая, – он поднял указательный палец, – капитан-директор! Надо полагать, денег – куры не клюют. За границей валюту получаешь. Так ведь? Жена – инженер. Да?

– Технолог. Руководитель отдела в институте.

– Вот. Все это должно было, просто автоматически, отбить у тебя даже намек на такую дурную человеческую черту, как зависть.

– Стоп, Женя. Вот чего в моем вопросе нет, так это зависти. Я вообще никому не завидую. Вообще! Никому! Я так интересно живу, что в дурном сне не могу себе представить, что можно поменять эту мою жизнь на чей-то достаток. И давай больше не будем касаться личностей. И вопрос мой, уверен, что ты понял. Я ведь имел в виду не нас с тобой.

– Понял, и на вопрос твой отвечу. Отвечу, чтобы у нас тобой с первого дня недосказанностей не было. Так вот. Ты говоришь, что по свету походил, посмотрел, как там люди живут, какой у них достаток. Я тоже поездил по заграницам. И в капстранах пришлось побывать и в странах соцлагеря. Посмотрел. И выводы сделал. Свои, собственные. И не всегда, заметь, совпадающие с линией партии. Да-да. Не перебивай. Слушай дальше, раз спросил. Зачем революция делалась? Зачем партия власть в свои руки брала, и продолжает держать? И не собирается никому отдавать. Ради собственного удовольствия? Чтобы народ в нищете держать? Давай, капитан, я тебе полноценную лекцию прочитаю.