Маша Царева - Симпатичная москвичка желает познакомиться Страница 13

Ну а сейчас — объявляется час смотрин!

Итак, для начала необходимо задать необходимые параметры потенциального жениха, чтобы хоть немножечко сузить круг.

Возраст: от 30 до 45 лет. Хотя, иногда двадцатипятилетние мальчики бывают вполне вменяемыми и взрослыми. А одна моя близкая приятельница, Жанна, полтора года встречалась с типом шестидесяти с лишним годов от роду, и выглядел он вполне респектабельно — телосложение имел сухощавое, зубы — ровные и белые, волосы — густые, а смех — молодой и раскатистый. От такого старичка и я бы, пожалуй, не отказалась. Так что напишу лучше: от 25 до 55 лет.

Рост: высокий. Телосложение: спортивное. Особей мужского пола, которые выглядят так, словно с минуты на минуту у них отойдут воды, мне не надо. Место жительства: Москва и область.

Ну все, поехали!

На моем экране появились окошечки с фотографиями мужчин, подходящих под заданные параметры. С некоторой брезгливостью я отметила, что две трети из виртуальных искателей романтики — глубокие старцы со всей прилагающейся к почтенному возрасту атрибутикой: трогательно розовыми лысинами, пигментными пятнами на руках и глубоко въевшимися в физиономию морщинами. Эх, наверное, надо было все-таки поставить ограничитель «до пятидесяти».

Но среди удручающе стариковского контингента попадались и редкие залетные птицы — вполне пристойного вида кандидаты, едва разменявшие четвертый десяток лет.

Бегло просматривая их анкетные данные, я дивилась — ну почему все они были вынуждены обратиться к виртуальным незнакомкам, неужели вокруг них мало живых женщин? Странно, мне-то всегда казалось, что мир полон красивых порядочных женщин, зато с приличными мужиками полная напряженка.

За моей спиной кто-то интеллигентно кашлянул — наверное, любопытная Диночка вернулась, чтобы посмотреть, кого я себе навыбирала.

Не глядя на нее, я махнула рукой — мол, потом, все потом. И обернулась только тогда, когда возмущенный голос Макисма Леонидовича Степашкина прямо над моим ухом произнес:

— Александра, я столько лет терпел ваши странности. Но в этот раз вы перегибаете палку.

В ужасе я попыталась оперативно свернуть фотографию обнаженного соискателя. Как назло, именно в этот момент мой старенький компьютер завис — окно с компрометирующим снимком никак не хотело закрываться.

— На вашем месте я бы так не пыхтел, — отчеканил главный редактор, — все равно я уже все видел. И что это означает?

Если бы у меня был хвост, то я бы принялась размашисто им повиливать. Ну а поскольку хвоста у меня нет, пришлось просто обернуться к Степашкину на крутящемся офисном кресле и украсить физиономию одной из самых загадочных и добродушных улыбок, имеющихся в моем ассортименте.

— Это совсем не то, что вы подумали, — заюлила я, — понимаю, что это с первого взгляда выглядит странно, но на самом деле это всего лишь…

— Это всего лишь порнография, — Степашкин мрачно уставился на украшавшую мой монитор обнаженную натуру, — всего лишь отвратительная порнография. Которой вы развлекаетесь вместо того, чтобы писать статью.

— Ну во-первых, не такая уж она и отвратительная, — интеллигентно возразила я, — а во-вторых, известна ли вам разница между порнушкой и мягкой эротикой?

Лицо Максима Леонидовича наливалось румянцем, словно августовское яблочко на солнцепеке.

— Я знаю разницу между бездельем и работой! — рявкнул он. — А теперь обсудим штрафные санкции.

Что он мелет?! За что он собирается меня наказывать — ну, подумаешь, потратила полчасика рабочего времени на благоустройство личной жизни. Да ему же лучше будет, этому непонятливому пентюху, если у меня личная жизнь наладится. Я стану более спокойной, уравновешенной, серьезной — и значит, буду ответственней относиться и к работе тоже!

И потом, у нас весь офис озабочен проблемой поиска новых творческих способов отлынивания от работы. Кто-то целыми днями режется в виртуальные шахматы. Весь спортивный отдел хлебом не корми — дай только заказать по телефону пиццу размером с колесо грузового автомобиля, а плотом пожирать ее за просмотром футбольного матча. Причем эти хитрецы смотрят телевизор без звука, чтобы не навлечь на свои головы страшный начальственный гнев. Диночка, не вставая с рабочего кресла, умудряется сделать себе не только маникюр, но и — это чистая правда! — педикюр! Ее рабочее место устроено хитро — и посетителям, и шефу видно только верхнюю половину ее туловища. Ноги же ее надежно спрятаны под столом, так что она имеет возможность распарить их в тазике с мыльной водой, а потом украдкой поскрести пемзой пятки.

А девчонки из бухгалтерии завели морскую свинку. Она живет на подоконнике их кабинета, в просторной клетке. К свинке они относятся, как к общему ребенку. То вынимают ее из клетки и, повизгивая от умиления, тормошат, то таскают к ветеринару, то вяжут для нее какие-то курточки, наряжают и фотографируют.

Так что по сравнению с другими я просто ангел.

И за это он собирается меня оштрафовать?!

— Я как раз сейчас шел в бухгалтерию. Чтобы дать распоряжение насчет премий. И вы, Александра, были в моем списке, — улыбнулся садист, — но, по всей видимости, будет лучше, если я вычеркну вашу фамилию. Может быть, это чему-то вас научит.

— Но вы не можете так поступить!

Черт.

Что же делать?

Я в долгах как в шелках. В прошлом месяце пришлось, к своему стыду, занимать у родителей. И Лерке двести долларов уже сто лет должна. А Наташке из бухгалтерии — сто. И с каждым днем ее взгляд становится все более и более вопросительным. Я так рассчитывала на эту премию.

Я не должна ее упустить.

Надо срочно, срочно придумать какое-нибудь убедительное оправдание.

Может, сказать, что эта фотография из резюме какого-нибудь журналиста? Да нет, это какая-то натянутая версия. С чего это журналистам высылать мне свои фотки в стиле ню?!

Соображай, Кашеварова, соображай. Ведь он уже уходит.

Какой аргумент понравился бы Степашкину? Он у нас повернут на работе, а значит, я могу сказать, что…

— Да вы не понимаете! Это мне нужно… для работы! — выкрикнула я.

Максим Леонидович, уже схватившийся за дверную ручку, обернулся.

— Да что вы говорите? — издевательски усмехнулся он. — Для какой же, позвольте поинтересоваться?

— Я собираюсь… написать цикл статей, — придумала я.

— На какую тему? Учтите, что нашу газету читают и дети.

— Это же сайт знакомств, смотрите, — откашлявшись, я смело развернула монитор в его сторону, — я буду писать о людях, которые знакомятся друг с другом по Интернету. А сейчас я просто выбираю будущих героев для своих статей.