Джейн Кренц - Блеск Страница 13

Команда Ланкастер работала в помещении пакгауза, расположенного на Второй авеню в нижней части Сиэтла, в просторечии именуемой Белтаун.

Сквозь стеклянную стену кабинета Тода Оливия могла видеть собравшихся вокруг своего лидера добровольцев избирательной кампании. Элинор Ланкастер проводила собрание команды.

— Ужасно не хочется в этом признаваться, — начала Оливия, — но мы в западне. Слоун берет на себя руководство «Глоу». По крайней мере в настоящее время.

Тод мрачно посмотрел на сестру зелеными глазами: взгляд его казался еще более хмурым из-за круглой золотой оправы очков.

— Оливия, мне эта ситуация не нравится.

— Она никому не нравится. Но придется пока играть навязанную нам партию.

Тод заметно встревожился. Оливия подумала, что ее брат всегда был склонен все драматизировать — даже в детстве. Натура его стремилась к академизму, но за строгой наружностью интеллектуала до последнего времени скрывалось здоровое чувство юмора, прекрасно дополнявшее его привлекательную внешность.

К сожалению, в последние несколько месяцев Тод стал угнетающе педантичным. Перемены начались, когда он уволился из отдела политических исследований местного колледжа и перешел в институт Оленби-Троя — престижный мозговой центр, расположенный в дорогом районе на берегу озера Вашингтон. Многие разработанные в институте материалы публиковались во влиятельных газетах и журналах по всей стране.

Никто так не восхищался интеллектуальными способностями и профессионализмом Тода, как Оливия, но в душе она жалела, что брат оставил науку. Она считала, что в ней Тод с тем же успехом мог бы удовлетворять свое честолюбие и по крайней мере тогда он не влюбился бы в женщину-политика.

Тода представили бывшему члену палаты представителей Элинор Ланкастер несколько месяцев назад, когда та обратилась в институт Оленби-Троя. Мисс Ланкастер только что оставила законодательное собрание страны, чтобы баллотироваться в губернаторы. Ей требовалась профессиональная поддержка института для выработки последовательной политической платформы, способной привлечь самые широкие круги избирателей. Тод стал одним из разработчиков политической стратегии будущей губернаторши, что сразу было всеми замечено: уже через несколько дней после начала кампании Элинор вошла в разряд любимиц средств массовой информации.

Впрочем, нельзя быть такой неблагодарной, напомнила себе Оливия. Ведь «Лайт фантастика» получила контракт на пропаганду мощнейшей политической кампании, и теперь только ее фирме принадлежало право проведения одного из самых больших торжеств этого лета.

Тем не менее Оливия не знала, как ей относиться к появлению в семье Чантри политика, пусть даже такого целеустремленного, искреннего и трудолюбивого, как Элинор Ланкастер. Оливию смущало, что брат увлекся Элинор не столько из-за обрушившейся на него настоящей любви, сколько из-за возможности увидеть воплощение в жизнь собственных политических теорий таким энергичным и динамичным партнером.

— Я сегодня попытался раскопать какую-нибудь информацию о Слоуне, — произнес Тод.

— И что же?

— Ее на удивление мало. Этот человек ведет очень замкнутый образ жизни. Но я обнаружил достаточно цитат и ссылок по поводу судьбы «Глоу»в деловых журналах, и в результате у меня сложилось определенное впечатление.

— Какое?

— Если коротко: ты осталась не у дел.

— Большое спасибо за откровенность, — пробормотала Оливия. — Я смогу справиться с Джаспером Слоуном.

— Ты не сможешь защитить «Глоу», если он надумает продать ее или слить с другой компанией.

— Слоун дал мне слово, что сохранит «Глоу» как семейную фирму.

— Ерунда! Пятьдесят один процент акций компании теперь принадлежит человеку, который не является членом семьи.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — вспыхнула Оливия. — Слоун сказал, что в отношении «Глоу» он придерживается взглядов дядюшки Ролли.

— Нельзя же полагаться на его слова! Этот человек — рисковый капиталист. Все его силы направлены только на навар, большую откупную. Ты не хуже меня понимаешь, что для него самый легкий путь получить прибыль — продать или слить «Глоу».

— Я предложила Слоуну выкупить у него долю. Он отказался.

— Вероятно, потому что думает получить больше, если раскрутит компанию, а потом продаст ее.

— Он может продать только пятьдесят один процент акций, — напомнила Оливия. — Любой, кто бы их ни купил, должен будет иметь дело со мной. — Она усмехнулась. — А это обстоятельство обескуражит многих потенциальных покупателей.

Тод задумался. Потом уголки его губ дернулись, и он нехотя улыбнулся:

— В самом деле, умный человек дважды подумает, прежде чем решиться на такое.

— Спасибо. Знаешь, я, честно говоря, не верю, что Слоун хочет продать или слить нашу компанию. — Оливия вспомнила непреклонную решимость во взгляде Джаспера. Судя по всему, он — целеустремленный человек, а целью его, насколько могла судить Оливия, было процветание «Глоу».

Оливия понимала психологию поведения таких людей. Нельзя сказать, что она понимает Джаспера Слоуна, но, видимо, справиться с ним она сможет. По мнению Оливии, у них с Джаспером немало общего.

— Следует принять во внимание еще одно обстоятельство, — задумчиво добавила она. — Для дяди Ролли «Глоу» была делом всей жизни. Он не стал бы рисковать ее будущим и потому не согласился бы контактировать с человеком, которому не доверяет.

— У тебя есть идея? — мгновенно отреагировал на ее слова Тод.

«И, надеюсь, хорошая», — подумала Оливия. Ее естественный, подогретый собственной логикой оптимизм возрос.

— Прежде чем взяться за дело, дядюшка Ролли одержимо собирал всю возможную информацию о партнере. Он должен был очень тщательно проверить Джаспера Слоуна, перед тем как заключить с ним сделку.

— Думаю, что так.

— Если Ролли доверял Слоуну, то почему бы и нам ему не доверять?

Оливия прервалась, чтобы ухватить горсть чипсов из стоящей на стойке чаши, ибо неожиданно ощутила острый приступ голода. Она любила хорошо поесть, но в последнее время питалась буквально на ходу, не успевая ничего приготовить на собственной кухне. Окунув чипсы в чашку с соусом, она набила ими рот и с удовольствием принялась жевать, поглядывая сквозь стеклянную дверь в соседнюю комнату. Члены избирательной команды, в основном молодые, горячие люди, все еще толпились вокруг Элинор.

На улице в лучах вечернего летнего солнца рекой текла толпа, пестревшая молодыми и старыми людьми, деловыми и праздношатающимися, а также и теми, кто, подобно Оливии, жил в ближайших кондоминиумах и многоквартирных домах.