Наталья Калинина - Девушка, прядущая судьбу Страница 13

– Это мой сосед, – пояснила хозяйка.

Инга вспомнила, что вчера получила от этого симпатичного дядечки презент в виде миски спелых ягод, и с улыбкой поблагодарила:

– Спасибо вам за черешню! Очень вкусная!

– На здоровье, – довольно заулыбался мужчина и представился: – Зови меня дядей Сашей.

– А я – Инга, – сказала девушка и пошла в летнюю кухню за чашкой.

После легкого завтрака в компании хозяйки и ее соседа Инга отправилась на городское кладбище – навестить могилки родных.

Она долго сидела на покосившейся скамеечке, глядя на выцветшие фотографии родителей и бабушки на памятниках. Мыслей не было, однако она была почти уверена в том, что родные сейчас чувствуют ее присутствие.

«Я пришла к вам… Простите за то, что прихожу так редко».

Инга вздохнула и, поднявшись со скамейки, окинула взглядом запущенные могилки. Они с Вадимом редко приезжают сюда. Надо бы найти ответственного человека, который согласится за умеренную плату поддерживать состояние могилок в порядке. Инга дала себе слово, что до конца отпуска непременно такого человека найдет.

Она ушла с кладбища, когда обеденное время давно миновало, и, чувствуя легкий голод, зашла в первое более-менее приличное кафе, встретившееся на ее пути. Кафе носило освежающее название – «Бриз».

Видимо, это кафе пользовалось популярностью у отдыхающих и жителей города: и зал, и терраса были заполнены посетителями. Но меню обещало много аппетитных блюд, а также разнообразие сортов мороженого, и Инга, решив, что со свободным местом она как-нибудь определится, взяла себе порцию блинчиков с мясом и фруктовое мороженое.

Свободное место нашлось: как раз в тот момент, когда она с подносом в руках поднялась на террасу, из-за столика в углу встала молодая пара. Направившись туда, Инга заметила за соседним столом вчерашнего невежливого посетителя Алексея Чернова с дочкой. На секунду мелькнула мысль вернуться в зал, лишь бы не соседствовать с Черновым, однако она тут же одернула себя. Тем более что Алексей, случайно глянув в ее сторону, неожиданно поздоровался с ней кивком – скорее машинально, увидев знакомое лицо, чем из искреннего желания поприветствовать. Инга без всяких эмоций кивнула в ответ и села за стол. Алексею уже не было до нее никакого дела, он снова переключился на свою дочку, в которой Инга узнала девочку с мячом.

– Лиза, я помню, что пообещал тебе… – Алексей хоть и говорил приглушенным тоном, но разговор все равно был слышен Инге. – Дочка, я не специально! – Мужчина в отчаянии повысил голос, видимо понимая, что никакие оправдания уже не реабилитируют его в глазах дочери. – Ты же ведь только что сама все видела и слышала: папу вызывают на работу. Случилось что-то неприятное, и мне нужно уехать.

Лиза в ответ забренчала ложкой в чашке, разбалтывая сахар. Инга, хоть и сидела спиной к девочке, будто увидела ее: опущенный в чашку взгляд, подпертая ладонью щека, отбивающая по стенкам чашки ритм отчаяния и обиды ложка.

– Лиза, прекрати! – Алексей громко сделал замечание, не выдержав душераздирающего звона.

Девочка лишь забренчала сильнее, грозя в конце концов расколотить чашку.

– Ты делаешь это мне назло? – Алексей заговорил уже в полный голос, не стесняясь того, что привлекает внимание других посетителей кафе. – Так, у тебя есть пять минут, чтобы сходить в туалет и вымыть руки! Ровно через пять минут ты возвращаешься сюда, и я отвожу тебя домой. И без твоих фокусов, поняла?

Инга мысленно посочувствовала девочке и подумала, что на месте той обязательно бы выкинула какой-нибудь фортель: например, заперлась бы в туалетной кабинке и проторчала там добрых два часа, чтобы еще больше позлить папочку.

Послышался шум отодвигаемого стула: Лиза поднялась из-за стола и отправилась, как велел отец, мыть руки. Инга, оглянувшись, посмотрела девочке вслед. Глядя на ее обиженно ссутуленные плечики и высоко стянутые в «хвост» длинные волосы, она испытала неожиданное сочувствие к девочке. Инга развернулась к Чернову и, не церемонясь, отбросив всякие вежливые «извините за вмешательство», тихо спросила:

– Что вы ей пообещали и не выполнили?

Алексей, что удивительно, не взорвался раздраженным «а какое ваше дело?!», а так же тихо и с явно слышимым в голосе чувством вины произнес:

– Пообещал, что весь сегодняшний день проведу с ней. Что не буду работать, а отведу ее в кафе, а потом – на пляж собирать ракушки и камешки. Но меня срочно вызвали. Я не могу не поехать! И, думаю, задержусь допоздна. Но Лизке этого не объяснишь! Тем более что я вчера написал ей клятву.

Он вздохнул и, спохватившись, что сделал недопустимое – показал свою слабость этой «фифе», запоздало огрызнулся:

– А вам какое дело, вообще-то, до моих обещаний дочери? Сидите там себе и обедайте. Приятного аппетита. – И он невежливо отвернулся.

– Никакого дела! Абсолютно. – Инга, хоть он уже и не мог видеть, безразлично пожала плечами и после секундной паузы ровным тоном добавила: – Только вот клятвы, тем более данные в письменном виде, стоит держать. По крайней мере, стараться.

– Послушайте! – Алексей, со скрипом сдвинув стул, резко обернулся. – Какое вам дело до наших с дочерью отношений?! Я так понял – еще вчера – что абсолютно никакого!

– А я так поняла – тоже вчера – что вы приходили ко мне за некоторой помощью. И хоть вы не умеете просить… Впрочем, я в просьбах тоже не нуждаюсь. – Инга резко оборвала себя и, наклонившись к мужчине, спокойно проговорила: – Алексей, послушайте, ваша девочка сейчас очень обижена и расстроена. Вы вчера дали ей обещание, которое не смогли сдержать, пусть в этом и нет вашей вины. Но девочка уже настроилась на долгую интересную прогулку, а теперь ей придется сидеть дома и ждать вас до позднего вечера.

– И что вы предлагаете? – усмехнулся Алексей – высокомерно, но за видимым высокомерием он пытался скрыть наболевшее: неразрешимый вопрос – как при таком ненормированном графике работы уделять дочери достаточно внимания?

– А давайте я сегодня погуляю с Лизой? Я, конечно, не вы… Вряд ли девочку обрадует такая замена, но все же она не проведет остаток дня запертой в доме, а погуляет по пляжу, будет собирать камешки, как и хотела.

Алексей задумался. Предложение этой девицы давало какое-то решение и могло бы немного пригасить его конфликт с дочерью. Видно было, что он колебался, разрываемый двумя противоположными решениями: согласиться или дать девице отпор, как она ему вчера. И это колебание, отражаясь на лице, делало его, странным образом, очень привлекательным. Черты значительно смягчились, даже квадратная нижняя челюсть уже не казалась такой массивной. Задумавшись, Алексей, как мальчишка, хлопал пушистыми ресницами, и Инга почему-то отметила про себя, что глаза у него – зеленые.