Алина Кускова - Любовь со всеми удобствами Страница 13

И чего только не покажется с нетрезвых глаз! Последнюю бутылку опорожняли, когда русалку в реке заметили. Тонула вроде. Кинулись ее спасать, вытащили на берег, и впрямь русалкой оказалась. Глазищи огромные, испуганные, волосы, как тина. Только потом разглядели, что у нее хвоста нет, когда русалка нецензурной бранью закричала. Городская жительница оказалась, модница с зелеными волосами.

Анюта вздохнула. Больше всего, конечно, бабам достается, непривычные они к сюрпризам, вечно им чертовщина какая-то мерещится. Пошла она как-то с приятельницами в лес за ягодами, много набрали, назад возвращались, радовались. Вдруг из кустов малины выскакивает нечто непонятное, выхватывает у одной корзинку с ягодами и начинает их себе в рот горстями запихивать! Бабы испугались, подумали, что это леший одноглазый их обирает, оказалось, дачник. Несколько дней по лесу блуждал не жравши, отощал, оброс. Еле определили, какого он пола, когда, черники наевшись, он за юбки цепляться начал и ласку требовать. Пришлось им еще несколько верст до дороги отмахать, чтоб проводить его до города. Жалко, хоть и дачник, а все же живое существо.

Анюта забросила капусту в бульон и помешала щи в огромной кастрюле. «Добавлю для вкуса грибочков», – подумала она. За ними, городскими, нужен глаз да глаз. Только не догляди! Недавно одного грибника в лесу встретила. Идет с полной корзиной мухоморов и радуется. Еле ее тащит. «Кайфовать, – говорит, – собираюсь!» Наркоманом оказался! Пришлось деревенских мужиков попросить вылечить его от этой зависимости. Несколько дней бражкой отпаивали, одна канитель – чужое здоровье спасать.

Зато благодаря дачникам Никитична полное обследование задарма прошла в дорогущей клинике! Довели они ее до сердечного приступа. Забрался как-то ее козел к ним в огород капустой полакомиться. Ясное же дело, козел не мамонт, много ли ему надо? Никитична почти сразу же и пошла его с чужого огорода выгонять, часов так через пару. А дело было в сумерках. Вдруг выскакивают два пугала, все в зеленых пятнах, морды лица в клетку, кричат и руками машут. Бедная бабка свалилась без чувств средь недоеденных капустных вилков. Оказалось, это дачники выскочили в маскировочных халатах и москитных сетках, они такую защиту придумали от местных комаров. Прямо в чем спали, в том и выскочили, спросонья-то не переодевшись.

Анюта добавила поджарку и грибочков, посолила варево и попробовала на вкус. Обожгла язык и вспомнила Степаныча. Он от дачников полгода заикался. Пошел человек ночью чин чином до ветру, тут-то его родимчик и хватил! Степаныч перед этим на соседнем огороде привидение увидел. Страшное такое привидение, все в белом, по огороду летает и кричит: «Прочь пошел, проклятый! Прочь!» Долго Степаныч не разговаривал, все молчал и заикался. А та, которая летала, к нему и так, и этак: уговаривала близко к сердцу ночное происшествие не принимать. Она же не со зла летала в белой простыне, она клубнику свою защищала от дрозда.

По большому счету, польза от этих дачников все же имеется. У Авдотки прошлым летом жил профессор, специалист по ночным бабочкам. Не по тем, которые мужиков до нитки обирают, а которые капусту до кочерыжки выгрызают. Как он ими увлекся! Собирал паразиток, изучал. После его изучений такой урожай был! А у Степаныча дачники огород перекопали даром. Он им сказал, что белогвардейцы в его огороде клад закопали из царских монет. Все перелопатили, монет не нашли.

Откуда же им взяться-то, белогвардейцам, если и красноармейцев-то здесь никто в глаза не видел? Советской власти как не было, так и нет, каждый живет сам по себе. Глупые они, городские, к деревенской жизни совершенно не приспособленные.

Анюта посмотрела вдаль: на бугре копошились двое мужчин, судя по одежде – городские жители. Она выключила плитку и пошла узнать, в чем там дело. Бугор, конечно, не ее собственность, но следить за ним нужно. Только чего не догляди, тотчас разворуют. Проснешься так, в одно непрекрасное утро, раз – а бугра-то и нет!

– Доброго вам здравичка! – крикнула Анюта по-хорошему через хлипкую оградку, отделяющую ее огород от бугра. – Чего тунеядцы и разгильдяи удумали?!

– Вас ист дас? – прогундосил высокий подтянутый мужик другому – толстому и низенькому.

– Ихь бин нихьт, – пожал плечами тот, испуганно глядя на могучее тело Шкарпеткиной.

– Фрау! Фрау! – обратился к ней высокий. – Бите, энтшульдиген зи бите! Ви говорити по-русски?

– Вот немчура какая! – рассердилась Анюта. – А на каком языке, по-твоему, я говорю?!

– Энтшульдиген зи бите, – прыгал рядом с ее заборчиком высокий. – Ви говорите по-немски?

– Ага, понятно, – догадалась Анюта. – В Отечественную до нас не добрались, так сегодня решили напасть?! Немчура проклятая!

– Нем-чу-ра! Нем-чу-ра! – радовался высокий и кланялся Анюте. – Я есть немчура Клаус. Клаус Мюллер.

– Господи! Неужели сам Мюллер?! – замахала руками Анюта, которая очень уважала сериал «Семнадцать мгновений весны». – Худоват ты для Мюллера, – недоверчиво покосилась она на высокого.

– Мюллер, Мюллер, – радостно покачал головой тот и схватил Анюту за руку, припечатав на ней горячий поцелуй.

– Если приглядеться, – сразу подобрела Анюта, – то и ничего. Мюллер так Мюллер. Иностранец?!

Внезапно в голову ей пришла замечательная идея. Иностранцы на дороге не валяются! В их деревню они тоже забредают довольно редко, в кои-то веки забрели!

– Ждите меня здесь! – скомандовала она и побежала к непутевой соседке.

Катерина протерла сонные глаза и сладко потянулась. Ей снился изумительный сон: она лежала под палящим солнцем на берегу океана, слушала шум волн и крики чаек…

– Катерина! – пронзительно закричала одна откормленная чайка. – Вставай, засоня, кому говорят!

Катерина тряхнула головой, отгоняя наваждение, и высунулась в окно. В ее дворе с огромной кастрюлей стояла Анюта Шкарпеткина и ругалась.

– Вытряхивай свои худые мощи на бугор! – кричала ей Анюта. – Там такие мужики! Чистые Клаусы! Ждут не дождутся, когда ты придешь!

Не ожидая ничего хорошего, наскоро прополоскав рот остатками колодезной воды, Катерина схватилась за джинсы.

– Юбку надевай! – заявила Анюта, заглянувшая к ней в окно. – И рюшек побольше! Мужики, они женственность любят, а не ваш городской унисекс.

Катерина пожала плечами и достала свой единственный сарафан. Других рюшек у нее больше не было. Да и джинсы-то были одни.

– Держи, – Анюта сунула Катерине в руки горячую кастрюлю. – И улыбайся! Улыбайся так, как будто у тебя паралич лицевой части: широко и постоянно. Пошли! – скомандовала она и подтолкнула соседку к бугру, где вовсю шло копошение двух иностранцев, не понятно чем там занимающихся.