Рози Томас - Чужие браки Страница 13

На Нине был дождевик, резиновые сапоги и зеленый шерстяной шарф. Волосы были зачесаны наверх и собраны в хвост на затылке. Она довольно долго гуляла, и от лица ее веяло свежестью. Гордон и Нина уже прошли мимо друг друга, как вдруг одновременно остановились и оглянулись, оба сомневаясь, достаточно ли они хорошо знакомы, чтобы окликнуть друг друга на улице.

— Я — Гордон Рэнсом, — напомнил Нине Гордон. — Мы встречались на вечеринке у Фростов. И даже танцевали вместе.

— Я помню, — в этот момент они как раз подошли к Нининому дому. Нина поднялась на одну ступеньку и смотрела теперь на Гордона сверху вниз. Гордон был бледен, глаза покраснели и вид был невыспавшийся. — Я слышала о ребенке. Примите мои поздравления.

— Спасибо.

Гордону хотелось, чтобы Нина не сходила с места, и он мог как можно дольше видеть над собой ее сияющее лицо, он пытался придумать, что бы еще сказать. Но молчание прервала Нина, спросив его, не хочет ли он зайти к ней выпить чаю.

Они вместе сидела на кухне и обменивались ничего не значащими репликами о доме, о переезде Нины в Графтон. Нина поднялась, открыла буфет, достала чашки, поставила на поднос заварной чайник, и все это время Гордон не отрывал от нее взгляда. Она была высокой, длинноногой, слегка угловатой. Гордон вдруг подумал, что он может представить себе ее маленькие ступни, каждый палец, изгиб спины, выпуклости ягодиц так же ясно, как если бы видел Нину голой. Нина была такой же аккуратной, изящной, как и все, что ее окружало. Кухня была чисто убрана, на рабочих столиках ничего не стояло и их поверхности были натерты до блеска. Для Гордона это было необычно, далеко от того, что творилось на кухне у Вики. Вики считала, что надо развивать в детях свободу творчества и что это важнее мытья полов, поэтому стены были вечно изрисованы, а на полу валялись игрушки.

— Как Вики? — спросила Нина.

— Не так хорошо, как после первых двух родов. Не удивительно, — чтобы оправиться после кесарева сечения требуется гораздо больше времени. Ей придется пролежать в больнице еще с неделю. Но, слава Богу, с ней все хорошо и с ребенком тоже. Вики все делает правильно. Материнство явно ее жизненное предназначение.

— Правда?

— В ней это всегда было, даже до того, как мы завели своих детей. Она всегда так внимательна к детям. К тому же, это отчасти ее профессия. Вики — психотерапевт. Она работает с трудными детьми в специальной школе, которая у нас тут есть. Конечно, она давно уже работает неполный рабочий день, но она очень хороший специалист.

Нахваливая жену, Гордон вдруг почувствовал себя так, как будто он пытается засыпать море песком в момент прилива.

Нина остановилась около него с подносом в руках.

— Мы можем взять все это с собой наверх и устроиться там поудобнее, — предложила она. — Вот только камин я, к сожалению, сегодня не разжигала.

— Я могу разжечь его сам, — предложил Гордон.

Он взял из рук Нины поднос и последовал за ней наверх. Через открытые ставни комнаты, выходящей на лужайку, открывался чарующий вид на фасад собора.

— А что же будет Вики делать дальше?

Сначала Гордон не понял вопроса, но потом сообразил, что речь идет о карьере его жены.

— Как только сможет, наверное, будет работать по утрам. По соседству живет женщина, которая приходит иногда посидеть с нашими детьми, когда Вики на работе. Ей можно полностью доверять.

— Это хорошо, — сказала Нина, ощутив вдруг полное равнодушие к теме разговора. Во всем сказанном был какой-то подтекст. Нина ясно это чувствовала, но не могла понять, что же именно кажется ей странным.

Около камина стояла корзина с дровами и щепками для растопки. Гордон опустился на колени перед камином и положил в него бумагу, к которой тут же поднес спичку. Затем он сделал из дров что-то вроде пирамиды, постепенно подкладывая более толстые поленья поверх более тонких. Огонь занялся и начал разгораться. Секунду Гордон не шевелился, глядя в огонь. Блики пламени изменили комнату, сделали ее теплее и уютнее.

Для Нины компания Гордона была неожиданным подарком. Ей доставляло огромное удовольствие смотреть, как он стоит на коленях перед камином, спокойно и уверенно делая то, что для Нины было настоящей пыткой. Ее собственные попытки разжечь камин обычно приводили лишь к тому, что дрова обугливались, а комната наполнялась едким кисловатым дымом. В последнее время Нина перестала даже пытаться. Ей-то все время казалось, что, как любая девушка, участвовавшая в детстве в играх бойскаутов, она с легкостью может разжечь любой костер. Оказалось, что нет. Со дня смерти Ричарда Нине пришлось сделать не одно подобное открытие.

Гордон обернулся. Заметив улыбку на лице Нины, он решил, что, должно быть, выглядит смешно, стоя на коленях перед камином.

— У вас нет дров покрупнее? — спросил он.

— Садитесь пейте чай, — ответила Нина. — Я еще не выяснила, где здесь можно достать дрова. Надеюсь, это не очень сложно.

— Я могу организовать, чтобы вам их привозили. Если хотите, конечно.

Когда Гордон поднялся, подошел к столу и сел напротив, Нина почувствовала, что он ей, пожалуй, нравится. Она поняла это довольно отчетливо, и почти тут же ее бросило в жар. Неожиданно задрожали руки, и чашка, которую Нина передавала Гордону, мелодично звякнула о блюдце.

— Да, пожалуй, — ответила Нина на вопрос Гордона. — Это было бы очень любезно с вашей стороны.

Гордон не смотрел на нее. Нина была ему благодарна и одновременно слегка разочарована. Она никак не могла отогнать от себя образ его беременной жены и двоих детей, которых она, впрочем, никогда не видела. Они представлялись ей похожими на маленьких херувимчиков, изображенных на витражах собора. Гордон смотрел в окно.

— Какой отсюда прекрасный вид, — произнес он наконец.

Пока Гордон занимался камином, солнце зашло и уже включили освещение у западного портала собора.

— Я и моя комната кажемся, наверное, по сравнению с этим великолепием чем-то совсем тусклым, — задумчиво сказала Нина.

— Только не мне, — ответил Гордон. — Знаете, что должно произойти в скором времени?

Нина медленно поставила чашку на стол. Гордон смотрел на ее руки. На левой блестело бриллиантовое кольцо, надетое поверх обручального, и Гордон опять вспомнил, как на вечеринке у Фростов луч синего света скользнул по лицу и волосам Нины.

— Так что же произойдет в скором времени? — вывел его из оцепенения вопрос Нины.

— Начнется реставрация собора. Сначала снаружи, а потом — внутри. Вы видите, что статуи разрушаются?

Гордон кивком предложил Нине следовать за ним, они встали и подошли к окну. Казалось, что от фигур напротив исходит сияние.