Джанет Иванович - Невеста для капитана Страница 13

— Так ты все-таки настаиваешь на купании?

— А у тебя есть в чем?

Стефани вздохнула. Она бы обязательно захватила купальник, если бы он у нее был. Наркоманы в Джерси-сити не имели обыкновения собираться у бассейнов, а позволить себе отдых на море они не могли.

Иван схватил с раковины флакон с жидкостью для мытья посуды и потянул Стефани к трапу.

— По твоему вздоху я понял, что твой ответ — нет.

Он подтолкнул ее вверх по ступеням и поднялся следом.

— Ты скромница?

— Мой гинеколог раз в году задает мне тот же вопрос, а потом заставляет сидеть в ледяной комнате в одном бумажном халатике.

— Какой изверг! На этот раз будет гораздо веселее.

Стефани взглянула на спокойную черную воду за бортом.

— Я хочу не только умыться.

— Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Я предоставлю тебе такую возможность.

На палубе было пусто и темно, если не считать свет, выбивавшийся из-под крыш кают. Воздух свеж, прохладен и напоен чарующим запахом утомленного океана. Черные с зеленым отливом волны, погрузившись в тихую задумчивость о предстоящем ненастье, мягко ударялись о борт судна. Они одновременно влекли и пугали, подобно тому, как манят и притягивают зловещие таинства преисподни.

— Ты сможешь сдерживать толпу любителей острых ощущений?

— Без проблем.

— А сам-то ты будешь купаться? — спросила она.

— Нет, я буду любоваться тобой. К тому же мне надо отгонять любопытных. Забыла?

— Отгонять — да. Смотреть — нет. Как мне спуститься? Здесь высоковато.

— Спускайся по веревочной лестнице. Там сзади привязан ялик. Ты сможешь спокойно раздеться в нем и нырнуть. — Он протянул ей бутылку с моющим средством. — Не бойся, оно не будет липким в морской воде. — Он смотрел, как она перелезла через планшир и спустилась по борту шхуны, как вор-домушник. Гибкая, ловкая и бесшумная. Он тихо выругался, восхищенный ее движениями и в то же время ненавидя эту ее опытность, приобретенную на темных, заплеванных улицах сомнительных кварталов. Ему хотелось верить, что она просто регулировала дорожное движение где-нибудь возле школы или занималась нужной, но скучной канцелярской работой. Но он чувствовал, что все было совсем не так. Сердце его сжималось от боли, когда он представлял, как она возится с распространителями наркотиков и с той дрянью, которую они распространяют.

Стефани устроилась в лодке и сняла туфли.

— Отвернись, — крикнула она Ивану, думая, что он смотрит на нее из темноты, как Чеширский Кот[1], с плутовской улыбкой на губах.

— Я не собираюсь раздеваться, пока ты на меня смотришь.

Он насмешливо поклонился ей и отвернулся. За спиной слышался шорох одежды, упавшей на дно ялика, затем всплеск нырнувшего тела. И сразу — крик. Сердце его чуть не выскочило. В одно мгновение он перебрался через борт и слетел по веревочной лестнице. Он прыгнул в ялик в тот момент, когда ее голова показалась на поверхности.

— Черт! — сказала она, отдуваясь. — Холодно! Из сострадания к ближнему мог бы предупредить. Что это ты в лодке делаешь?

Иван поднес руку к сердцу.

— Ты кричала! Я подумал… я подумал, черти тебя побрали.

Несколько пассажиров, привлеченных шумом, смотрели на них сверху.

— Что происходит? — крикнул мистер Пиз. — Мы вам не помешали?

— Это был убийца, да? — спросила Лоретта Пиз. — Я услышала крик и сразу поняла, что она снова вышла на охоту.

— Нет, это не убийца. Это повариха моется.

— В такой-то час?

— У нее тесто застряло в голове, — объяснил Иван. — А теперь все могут возвращаться в каюты.

— Ты прекрасно справляешься с любопытными, — заметила Стефани. — Билеты можно продавать.

Иван улыбнулся и плеснул ей на макушку посудного средства.

— Ты держись за борт, а я помою тебе голову.

Она подозрительно на него посмотрела.

— Тебе видно, что там под водой?

— Не думаешь же ты, что потомок пирата скажет тебе правду.

Глава 4

Стефани запрокинула голову, прополоскала волосы и оттолкнулась от ялика. Теперь, когда она привыкла, вода показалась ей терпимой и даже приятной. Она плавала, испытывая огромное чувственное удовольствие от купания нагишом.

— Далеко не заплывай, — крикнул Иван. — Продрогнешь.

Она помахала в ответ рукой и поплыла вдоль корпуса шхуны. Но через несколько минут, не выдержав, вернулась, то и дело стуча от холода зубами.

— А ч-ч-что, мой телохранитель захватил мне полотенце и сухую одежду?

— Так и знал, что что-то забыл. — Он посмотрел на нее с надеждой. — Может, так высохнешь?

— Знаешь, кто ты? Ты из-з-вращенец. Отвернись и дай мне забраться в лодку. Я надену, что есть. Надо же такому уродиться. Что придумал!? Так высохнешь.

— Это же кощунство. — Он отвернулся к борту шхуны. — Преступление против природы скрывать это прекрасное, чистое тело под заляпанным соусом свитером, особенно родинку.

Стефани натянула свитер и с трудом втиснулась в брюки.

— Ты не мог видеть эту родинку!

— Но я уверен, она очень красивая, — сказал он мечтательно.

Она так и не решила, то ли польщена, то ли взбешена. Она должна бы быть вне себя, но что-то в его голосе тронуло ее. С ней он не был ни непристойным, ни развязным, ни даже расчетливым. Стефани не могла видеть лицо Ивана, но знала, что он улыбается. Он и впрямь улыбался мягкой улыбкой, будто мир для него стал краше оттого, что у нее родинка пониже спины.

— Сп-п-пасибо за комплимент, — ответила она.

— Тебе надо согреться. Сможешь забраться по лесенке?

— Пустяки, — сказала Стефани. — В прошлом феврале меня бросили в Хадсонривер.

Она поднялась на палубу. Иван развернул ее за плечи к себе лицом.

— Я хочу знать, как это было.

Даже в темноте она разглядела его прищуренные глаза, ставшие вдруг стального, серого цвета. Губы сжаты, на скулах играют желваки. Она удивленно посмотрела на него, смущенная его столь бурной реакцией.

— Это б-было холодно.

— Черт! — Он подхватил ее на руки и понес на камбуз, где усадил напротив печки. Потом проверил койки и, убедившись, что они пусты, захлопнул крышку входного люка. — Снимай скорее мокрую одежду. — Иван взял большое полотенце, пару толстых носков, несколько чистых свитеров с полки над ее постелью и вернулся к ней с недовольным видом оттого, что она все еще была полностью одета. Он пробормотал что-то нечленораздельное и бесцеремонно стянул с нее намокший свитер.

— Эй! — только и успела она выкрикнуть, как он надел на нее сухую рубаху. Когда руки его были уже на застежке ее брюк, она вдруг инстинктивно ударила его в пах и отбросила в сторону. От боли он пару раз перекатился по полу и сделал несколько быстрых вдохов, пытаясь восстановить дыхание. Стефани с причитаниями подбежала к нему.