Мэрилин Форстот - В лучах солнца Страница 13

– В доме пять спален и три ванные комнаты. Я жила здесь с моим последним мужем. Двое наших детей выросли здесь. Я очень люблю этот дом. Мне не хочется уезжать отсюда, но он слишком велик для меня одной.

– Найдется человек, который полюбит его так же, как и вы.

– Вы думаете, вы действительно сможете его продать? Этот дом уже два года на рынке.

Тори посмотрела на мисс Бергман. Конечно, это прежде всего бизнес, а она в первую очередь профессионал. Но на этот раз ей действительно хотелось продать этот дом, для того, чтобы помочь мисс Бергман.

Когда был подписан договор, дающий ей эксклюзивные права на дом, Тори направилась домой. По дороге она записывала на диктофон основные идеи по поводу нового дома:

– Он расположен на Уотер-вэй, есть отдельный проход к частной пристани. Его относительная уединенность может заинтересовать какую-нибудь знаменитость, спортивную или шоу-звезду. Рекламу нужно помещать в торговые газеты и журналы…

Зевнув, Тори отключила диктофон и бросила его на соседнее сиденье. Держа руль одной рукой, другой она начала массировать свою уставшую шею и плечи. Это был замечательный длинный день, богатый событиями. Она чувствовала себя утомленной и расслабленной, как после горячей ванны. Она сжала покрепче руль и попыталась сосредоточиться на дороге.

Вскоре она въехала в ворота своего дома. Наконец-то. Она уже представляла себя лежащей в теплой ароматной воде, когда фары ее машины осветили белый «кадиллак», стоявший прямо у ступенек ее крыльца. Виктория чертыхнулась. Ее раздражало, когда кто-нибудь занимал это место.

Вдруг ее сердце заколотилось. Это была машина Мэтта Клауссена. Что он здесь делает?

Она поставила машину на свободное место и увидела Мэтта. Он сидел на ступеньках, освещенный фонарем над входом. Сейчас он напоминал кинозвезду. Обычно аккуратно причесанные волосы от влажного воздуха стали волнистыми. Одна прядь упала на лоб, делая его еще более привлекательным и сексапильным.

Ее первой реакцией была радость. На губах появилась улыбка, у нее перехватило дыхание. Когда он поднялся и шагнул к ней, Виктории захотелось броситься ему навстречу. Но тут она вспомнила, что Мэтт на первое место ставит дела и сейчас скорее всего опять будет наставлять ее, как распорядиться деньгами.

Улыбка погасла. Тори почувствовала разочарование: почему нельзя, чтобы все было иначе? Но ей придется с этим смириться. Кроме того, разве не была она сердита на него? Ведь он попытался испортить ей свидание с Дэйном. И это именно он испортил ей поход по магазинам в Бока своими предостережениями.

Перебирая все эти причины своего недовольства Мэттом, Тори глубоко вздохнула и медленно открыла дверцу. Когда она вышла из машины, Мэтт уже стоял рядом.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Ты была очень расстроена, когда поехала в Бока сегодня днем. Я решил проверить, все ли у тебя нормально. – Он заглянул в машину, затем захлопнул дверцу.

– Я вовсе не была расстроена. Я была рассержена, – проговорила она с напускной яростью, – и хватит контролировать меня. Что ищешь в моей машине? Попутчиков?

– Нет, пакеты. Я хочу помочь их тебе донести. Где они? В багажнике? Дай мне ключи, я достану.

Его предположение вызвало у нее такое раздражение и ярость, что у нее потемнело в глазах. Как он может думать, что она скупила весь магазин! Она же обещала ему ничего не покупать. Неужели он решил, что она не может сдержать слова?

– Здесь нет никаких пакетов.

Теперь Виктория уже жалела, что не купила ту шелковую блузку. Хотя бы ради того, чтобы досадить ему! Она прошла мимо него и поспешила по дорожке к двери.

– Извини, что разочаровала тебя.

– Я не разочарован, – он шел за ней, – я очень доволен. Это означает, что ты наконец решила меня послушать. Даже больше, это означает, что ты начала слушать голос разума.

Она остановилась и посмотрела на него. Комплимент? От Мэтта? Ей было приятно его услышать, каким бы двусмысленным он ни был. Она не знала, что ему отвечать.

– Спасибо, что заехал. – Голос ее потеплел, но все же был достаточно резким. – Как видишь, со мной все в порядке. Я просто устала. Спокойной ночи. – Она открыла сумку и стала искать ключи, но в это время Мэтт схватил ее за руку.

– Подожди минуту, Виктория.

– Тори, – поправила она.

– На самом деле я приехал извиниться за…

– За свое грубое поведение.

– Не за грубое поведение, но за не очень вежливые действия, когда ты была с этим придурком Беккером.

– Мистер Клауссен, вы сюда приехали извиняться или опять говорить мне гадости?

Он облокотился на дверь рядом с ней:

– Разреши мне войти, и я тебе это объясню.

У Тори опять перехватило дыхание. Он стоял так близко, что она могла вдыхать запах его одеколона. Могла видеть морщинки вокруг его глаз, когда он улыбался. Почувствовать тепло сильного мужского тела. Она оказалась прижатой к двери. Руки ее дрожали, когда она попыталась нащупать позади себя дверную ручку.

Аромат, исходящий от Мэтта, затуманил ей голову, не давая дышать, не давая думать. Она судорожно сглотнула и заставила себя отвести глаза от его многообещающего взгля-да. Жар бросился ей в голову.

Она отвернулась и попыталась открыть дверь, но ее пальцы дрожали так, что она не могла попасть ключом в замочную скважину. Спокойно взяв у нее из рук ключ, Мэтт вставил его в замок и открыл дверь. Затем он отступил в сторону, давая ей войти.

Он уже занес ногу через порог, когда Тори обернулась и посмотрела на него:

– Я не думаю, что это хорошая идея. У меня был трудный день, и я уже сказала, что устала.

– Но ты наверняка ничего не ела. Мы могли бы пойти поужинать. А если ты слиш-ком устала, можно заказать пиццу.

Видя, что она сомневается, Мэтт продолжал:

– Или что-нибудь другое. Я ждал тебя очень долго. Если ты не хочешь есть, то я очень голоден. Большой сочный кусок мяса и красное вино были бы весьма кстати. – Мэтт облизнулся.

У Тори потекли слюнки. С того знаменательного ленча прошло много времени, и она действительно проголодалась. Признавая свое поражение, она отступила:

– Пусть это будет пицца. У меня уже нет сил куда-нибудь идти. Заходи. – Она открыла дверь шире, приглашая Мэтта войти.

Войдя в комнату, Мэтт огляделся. Белые стены, белая мебель, светлый пол. Но немногочисленные цветовые пятна подтвердили его предположения. Эта женщина – чувствительная натура, несмотря на ее консервативный облик. Мэтт прошел по пятнистому красно-белому ковру и сел на белый мягкий диван, на котором были разложены яркие разноцветные подушечки.

– Это ты сама вышиваешь? – Он указал на подушечки.

– Да, – кивнула Тори.