Сьюзен Льюис - Танцуй, пока можешь Страница 13

– В каких, например?

– Например, в таком, как наши с вами взаимоотношения.

– Неужели вы думаете, что этот вопрос его беспокоил?

– Конечно, беспокоил, и вы сами это прекрасно знаете, – прокричал Эллери.

Но в эту минуту меня перехватил Генри Клайв, поручив игру на барабанах кому-то другому.

Время бежало незаметно, и вот уже поп-группа перестала играть. Ребята раскланялись, и в полутемном зале зазвучала одна из моих любимых записей – «Клятва, скрепленная поцелуем» в исполнении Брайана Хайланда. Это был последний танец летнего бала.

Взяв бокал кока-колы, я с улыбкой наблюдала, как Эллери пригласил на танец директрису школы Святой Винифред. Потом обернулась и увидела, что Александр спустился со сцены и направляется ко мне. Меня охватила паника. Стараясь овладеть собой, я потянулась за бутылкой, но Александр решительно взял меня за руку, и, послушно поставив бокал, я последовала за ним.

Мои движения были непривычно скованными, все мысли и чувства сосредоточились только на его руках, обнимающих меня за талию, на его дыхании, которое касалось моей щеки, когда он напевал слова песни:

Если летом суждено нам расставанье,Пусть сентябрь нас вновь соединит.Поклянемся же встретиться снова,Поцелуй нашу клятву скрепит.

Я понимала, что Александр слишком тесно прижимает меня к себе – его бедра постоянно касались моих, – но не могла найти в себе силы отстраниться. Мои руки, лежавшие на его плечах, казались деревянными, и я боялась поднять глаза. Через какое-то иремя я почувствовала, что меня бьет дрожь. Впрочем, так же, как и Александра. Случайно встретившись взглядом с Эллери, я тотчас же отвела глаза. Меня настолько переполняли новые, непонятные ощущения, что я начала задыхаться и снова ощутила приступ паники. Но вот музыка закончилась, и Александр отпустил меня. Подняв глаза, я увидела на его лице такое же странное выражение, как и тогда, когда он застал меня в своей спальне. Впрочем, оно быстро смягчилось. Я не могла отвести взгляд от его губ, но когда Александр начал наклоняться ко мне, в зале внезапно вспыхнул яркий свет.

Директриса хлопнула в ладоши и начала поспешно выпроваживать своих подопечных из зала. Александр по-прежнему не сводил с меня глаз, я же была на грани истерики, и мой полубезумный взгляд блуждал по сторонам в поисках Эллери. Наконец мне удаюсь обнаружить его около двери, и я стремительно ринулась к нему.

Весь обратный путь Эллери весело болтал, я же ишь механически улыбалась и вежливо кивала. Я не могла говорить. Я не могла даже думать. Мне хотелось только одного – как можно скорее остаться одной. Оказавшись наконец в коттедже, я первым делом бросилась к зеркалу в спальне. Мои глаза блеснули больше обычного, щеки пылали, и внезапно я почувствовала, что мне душно, нестерпимо душно. Мне захотелось снова очутиться в полумраке бального зала, услышать, как Александр напевает слова песни Хайланда. Я хотела, чтобы он…

Я в отчаянии сжала руками пылающие щеки. Я хотела, чтобы он поцеловал меня.

Глава 6

Вот так все это и началось. С чьей-то дурацкой выходки, пьесы и танца. Мы с Дженис больше не возвращались к этой теме. Но в последний день каникул, отвозя меня на паддингтонский вокзал, она сказала:

– Ты напрашиваешься на неприятности, Элизабет. Пожалуйста, задумайся еще раз над тем, что делаешь.

Но в данном случае Дженис была не права. За прошедшие шесть недель у меня хватало времени на размышления, и я твердо решила, вернувшись в школу, держаться подальше от Александра. Тем более теперь, когда он перешел в шестой класс и будет жить в другом крыле, это должно быть не слишком сложно… И это действительно было бы несложно, если бы, несмотря на все мои благие намерения, я не выбирала самые немыслимые маршруты по зданию, неизменно приводившие к нашей «случайной» встрече. Если бы Александр ежедневно под тем или иным предлогом не заглядывал ко мне в кабинет, а я – в комнату отдыха шестого класса. Мы ни разу не говорили о летнем бале, но иногда я ловила на себе его взгляд и знала, что в этот момент он вспоминает тот наш танец. Но чаще я избегала его взгляда, потому что тоже была не в силах забыть ту ночь.

Потом я слегла с гриппом. Мисс Энгрид категорически запретила кому-либо даже близко подходить к коттеджу, пока я не поправлюсь. Карточки с пожеланиями скорейшего выздоровления, фрукты и цветы она приносила в коттедж сама. На седьмой день я наконец решилась подняться и добрести до фокстонской рощицы, которая, впрочем, начиналась шагах в десяти от дверей коттеджа.

Как только по школе пронесся слух, что я наконец встала, меня начали осаждать толпы мальчишек, желающих составить мне компанию во время прогулок. Однажды вечером в коттедж наведались и Александр с Генри. Они предложили мне проехаться по окрестностям на Тонто.

С этого дня, даже когда мне стало значительно лучше, мы втроем встречались практически каждый вечер. Если позволяла погода, мы отправлялись на прогулку, если нет – просто болтали, сидя в комнате отдыха. Правда, иногда Александр бывал занят и не мог прийти. Такие вечера казались очень долгими и пустыми. Скоро я начала понимать, что мысли о нем мешают мне заснуть. Я так хотела, чтобы он поцеловал меня! Иногда мне приходилось зарываться лицом в подушку из опасения выкрикнуть вслух его имя. У меня появилась привычка стоять обнаженной перед зеркалом и рассматривать себя. Раньше я никогда не обращала особого внимания на свое тело, теперь же оно вдруг превратилось чуть ли не в самую важную вещь в мире. Я ненавидела свою слишком большую грудь, но, прикасаясь к ней, испытывала такие сильные ощущения, что готова была заплакать.

Ближе к Рождеству я стала ловить себя на том, что все чаще пристально рассматриваю Александра, думая при этом о вещах, совершенно не интересовавших меня. А во время его игры в регби меня переполняли эмоции, которые по силе своей были сродни боли. Я смотрела на его ноги, плечи, на то, как он двигается, на волосы, упрямо спадающие на глаза. Ждала, когда же он наконец улыбнется и я снова увижу этот смешной, немного искривленный зуб.

За день до начала рождественских каникул я пригласила нескольких мальчиков в коттедж на горячий пунш и сладкие пирожки. Честно говоря, я надеялась, что Генри и Александр задержатся после того, как все остальные уйдут. Так и произошло.

Они сидели на моем потрепанном старом диване и слушали музыку, когда Генри внезапно воскликнул:

– Послушайте! У меня родилась прекрасная идея! Почему бы вам не провести это Рождество вместе с нами?

Это прозвучало так неожиданно, что я даже не сразу поняла, к кому он обращается. Сообразив же наконец, что приглашение адресовано мне, рассмеялась: