Юлия Чеснокова - Тигриный лог (СИ) Страница 13

— Невидимые войны? — опустила я брови, нагнав морщин на переносицу. Либо он слишком мудр, либо я тупа. Рассматривается одновременная верность обоих вариантов.

— Хо, тебе надо выспаться, потому что завтра день будет более тяжелым, ведь работать придется с самого утра, — посоветовал Хенсок, не придав значения моему вопросительному возгласу.

— Да, вы правы… — я не уставала кланяться при каждой встречи с ним и прощании и, уже дошагав до лестницы вверх, оглянулась. — А сколько здесь лет живет Лео?

— Одиннадцать. Он приехал сюда из другого монастыря совсем юным подростком.

— То есть, он не знает другой жизни, кроме подобной? И это ведь псевдоним, верно?

— Никто не имеет права лезть в жизнь брата, которая была у него до ухода в монастырь, — посуровел Хенсок, отбив желание спрашивать о чем-то ещё. — Прошлое стерто, и не все любят его. Кто-то приходит сам, отрекаясь от прежнего. Добрых снов, Хо!

— Доброй ночи, учитель Хенсок! — пожелала я тоже и, задумчивая, побрела к себе. Я пережила первый, неполный день в Тигрином логе, и это уже было за гранью моих возможностей. Так я думала раньше. Но это случилось! Меня не разоблачили, никто не распознал во мне девушки. Видно, мои угловатость и неотесанность замечательно прятали половые признаки, так что никто из парней не задал и вопроса. Да и откуда бы им быть такими опытными, чтобы сразу догадываться? В самом деле, были ли среди них опытные? Осталась ли у кого-то за стеной девушка, любовь, интересная история? Я вспомнила, что Джей-Хоуп не дорассказал о том, почему мог не приходить сюда. Завтра обязательно попрошу о продолжении.

6 сентября

Горный будильник ввёл меня в прострацию не во время пробуждения, а минуты две спустя, после осмысления, что я услышала. Кукареканье петуха. Осознав присутствие неподалёку деревенской атрибутики, я села и потерла глаза. В окно уже заворачивало, паркуя не разогретые лучи, солнце. Сколько же времени? Телефон у меня забрали, наручных часов не было. Оставалось надеяться, что я не проспала, а потому поспешила подняться и одеться. На выходе из своей кельи я увидела идущего в сторону грубого бельведера, служившего проходом к лестнице, Хенсока. Заметив меня, он остановился и стал ждать. Я спустилась до него и пожелала доброго дня.

— Я рад, Хо, что ты реагируешь на позывные природы. А я уж было хотел будить тебя.

— Значит, я вовремя? А вы давно поднялись? — У меня закралась мысль, что он вообще не ложился. Кто его знает, этого прожженного воина и отшельника?

— Нет, тоже только что. Я всю жизнь сплю не больше четырех-пяти часов, мне хватает, — улыбнувшись, он пошагал в том же направлении, куда и мне надо было. — У нас здесь небольшое хозяйство… козы, две коровы. Птицы. За ними ухаживаю исключительно я, а для этого надо жить по их ритму.

— Вы сами?!

— А кому же ещё? — настоятель добродушно хохотнул. — Не думаешь же ты, что существует какая-то надменность или недостойность для монахов? А я ведь тоже всего лишь монах, пусть и получивший какие-то степени и заслуги. Нет, всю работу необходимо делать самому, ведь без труда человек впадает в леность и болеет душой и телом, — мы шли ниже и ниже, от пласта к пласту, пока не остановились на распутье, где мне было направо, к кухне, а Хенсоку налево, к живности, которую следовало накормить и оприходовать. — Жаль, что ты пришёл к нам осенью, когда предстоит лишь собирать урожай. Летом и весной было очень тяжело управляться вчетвером с нашим садом и посадками, как мы мечтали о помощнике! — Я возликовала, что не притащилась сюда парой месяцев раньше. Собирать не так уж накладно, в отличие от прополки, обкапывания, полива и кто знает чего ещё! — Ну, ступай!

Я поморосила к очагу, как настоящая женщина, исполняющая своё предназначение и, подумав об этом, одернула себя. Я мужик! Лучшие повара — мужчины, поэтому я и готовлю. Застав меня в разгар творческого экстаза — я варила пустую овсяную кашу на воде, как и положено, сама грызя яблоко, — вошёл Лео с ведром парного молока. Памятуя о том, что он способен рефлексировать, я перестала хрустеть и улыбнулась ему. Он тут же стал смотреть в какие угодно стороны, кроме моей, пока не подошёл и не положил на стол очередную записку. Я как-то с первого раза усвоила, что он не только не болтун, но и не графоман, так что всего лишь работает голубем любви — между мной и учителем Хенсоком. Прелесть. Я развернула бумажку и ознакомилась с очередными инструкциями: молоко для изготовления творога, парням не давать, если хочу — могу полакомиться сама, а так же лук с чесноком в пищу не совать — негативно влияет на дух, сии амариллисовые* про запас, для лекарств и настоек, если вдруг что. Постскриптумом рецепт цампы — ячменного подобия хлеба (так вот, чем я вчера давилась?). Пеки, учись, развлекайся! В самом деле, вчерашнее предупреждение было не лишним. Сегодня я, как белка в колесе, свалюсь от усталости ещё до обеда.

Осознав, что связала себя невидимыми узами обязательств, и такими темпами не сдвинусь с места по дальнейшему изучению оставшихся учеников, за завтраком я опять подсела к Шуге, всё в ту же компанию. Лео опять унёс две порции, и снова за главных сидели господа Хан и Ли, с отстраненными лицами прихлёбывая кашу и чуть теплый зелёный чай. Какое счастье, что я могу питаться немного иначе! Только не при всех, разумеется.

— Ну как тебе тут, Хо, осваиваешься? — поинтересовался Рэпмон. Я кивнула.

— Думал, всё будет хуже, но пока что силы есть — всё вполне терпимо, — стараясь не забываться и говорить о себе, как о молодом человеке, вступила я охотно в разговор и обратилась к Джей-Хоупу: — Знаю, тут не принято спрашивать о прошлом, но ты вчера сказал, что мог бы и не приходить сюда?

— Не то чтобы непринято, просто считается неэтичным лезть в душу монаху, — я собралась извиниться и отозвать вопрос, но он скорчил успокаивающую гримасу. — Но мы друг с другом тут все уже поделились своими биографиями, как иначе можно подружиться и о чем говорить?

— А монахам не положено много болтать, — заметил Ви, заткнув себе поплотнее едой рот после произнесенного.

— Мы и не собираемся рушить имидж и выносить сор из избы, но Хо-то с нами обитать неизвестно сколько! — Шуга похлопал меня быстро по плечу. Я третий раз за сутки попросила божество (наверное, Будду?), которому служат адепты Тигриного лога простить Шуге его неугомонные руки. Не ведает, что грешит, и я не товарищ ему, а коварная змея, забравшаяся в святой мирок.

— Так вот, — вытерев большим пальцем уголки губ, поведал Джей-Хоуп. — У меня состоятельные родители, и они пророчили мне блестящее будущее, заранее купленное их деньгами. Отец и думать не хотел, чтобы я не пошёл по его стопам и не продолжил династию ювелиров. А мне как-то всегда хотелось свободы, а не носиться с эскизами и партнерами, дрожа за вложения и при поставках необработанных камней — не переплатили ли? Не обманули с качеством? Отец такой жадный человек… я с детства за ним наблюдал и понял, что боюсь уподобиться ему, в прямом смысле угодив в золотую клетку. И, не поверишь, после всех их ограничений, созданных для меня, чтобы я стал достойным и идеальным, Тигриный лог мне рай земной! Я тут дышу куда свободнее, чем за стеной.