Николь Баарт - Снежный ангел Страница 13

Я украдкой глянула на Макса. Он смотрел на меня в упор с выражением такой боли и отчаяния, что я не на шутку струсила: вот сейчас возьмет да выволочет меня из церкви, подальше от того, за кого я собралась замуж… Но Макс вдруг наклонился ко мне и прошептал:

– Просто скажи, когда станет невмоготу.

О чем это он? Но раздумывать было некогда. Двери церкви распахнулись, и мы с Максом медленно двинулись по проходу между рядами.

Казалось, мы никогда не дойдем. Чем ближе я подходила к Сайрусу, тем дальше отодвигалась моя прежняя жизнь. Я не то чтобы жалела о своем решении, нет! Но я пренебрегла советами Макса и Елены – и папиными тоже. Они хором отговаривали меня, они сомневались в Сайрусе Прайсе. Что, если они правы? Что, если вместо супружеского счастья меня ждет горький конец? День, когда станет невмоготу?

Нет, не может быть. Они все ошибаются. Я не заслужила такого счастья, как Сайрус, он слишком хорош для девушки из семьи простого рабочего. Из неблагополучной семьи. Но вот он – стоит у алтаря и смотрит на меня с кривоватой, красноречивой ухмылкой. Я покраснела. Огонь в глазах, светлые, чуть взъерошенные волосы, мощный подбородок… Такой красивый, аж дух захватывает. И – мой!

К тому времени, как мы с Максом дошли до конца прохода, я едва не приплясывала от нетерпения. Сбывалась моя сказка – я выходила замуж за Сайруса. Мой жених протянул ко мне руку, и слова Макса вылетели из головы. А Макс, не отпуская меня, наклонился к Сайрусу и приобнял одной рукой. Мы стояли втроем, тесной группкой, слыша только свое собственное дыхание. Такое трогательное для всех собравшихся зрелище.

Но не для меня. Макс сверлил взглядом Сайруса, Сайрус отвечал тем же. Потом мой седой заступник одарил моего будущего мужа ледяной улыбкой и прошептал:

– Я с тебя глаз не спущу.

Над нами нависла мертвая тишина – на долю секунды, короче промежутка между двумя ударами сердца. И в этом затишье в глазах Сайруса искрой мелькнуло нечто похожее на страх. Я еще подумала: «Как мальчишка, которого застукали за каким-то запретным занятием». И так же стремительно это выражение погасло. Сайрус облизал губы, словно хотел сплюнуть Максу под ноги, потом повернулся ко мне, улыбнулся – ослепительно, сводя с ума, – и потянул к себе. Я отпустила руку Макса, и судьба моя была решена.

Что было в церкви дальше – не помню. Все в сплошном тумане. Но того, что сказал Сайрус, как только мы выскочили из задних дверей на улицу, мне не забыть никогда. Рис в волосах, шлейф расшитого вручную платья перекинут через руку, чтобы сбежать по ступенькам прямо в новую жизнь… И музыка, и слезы, и клятвы, которыми мы обменялись… Я и думать забыла про то, что сказал Макс. Но Сайрус все помнил. Не успела моя нога коснуться первой ступени, как Сайрус наклонился ко мне и злобно прошипел на ухо:

– Чтобы ты не смела общаться с этим человеком! Никогда.

Никогда. Слово как ножом разделило то, что было, и то, что будет. И разлучило меня с тем, кого я любила как отца. Сайрус уже запретил мне встречаться с папой. Теперь это?

Поначалу я еще надеялась, что Сайрус успокоится, отойдет. И однажды поймет, что погорячился, что Макс с Еленой мне как родные. Но Сайрус от своего не отступал. Даже когда я потеряла ребенка и рыдала дни напролет, он не отпустил меня к ним. А ведь я считала их своей семьей.

И я его обманула. Взяла и тайком наведалась к ним. Когда Сайрус узнал, он меня ударил.

В первый раз. Сердце в груди заныло и перевернулось, но было понятно, почему он так поступил. Я же ослушалась его, верно? Сделала именно то, что он запретил делать.

Это была пощечина. Ерунда, в сущности.

Быть может, Макс думал, что я тогда же и уйду. Думал, что мне уже невмоготу, что я уже сыта по горло. Но мне и раньше доводилось сносить оскорбления. Макс недооценил мое умение утирать слезы и жить дальше.

И вот десять лет спустя я услышала от названого отца те же слова, и в душе всколыхнулось что-то неуправляемое. Я и не знала, что способна так остро чувствовать. Склонившись над столом, я всхлипнула.

– Я вижу его насквозь, – тихо сказал Макс. – И что он творит, вижу. Разве это жизнь для тебя? Почему ты терпишь?

Я затрясла головой:

– У меня дочь. Ей нужен отец.

– Но не такой. – Макс, обойдя стол, легко прикоснулся к моему плечу, но я сжалась, и он понял, что я не отзовусь на его ласку. – Он по-прежнему тебя бьет?

– Не очень, – ответила я. – Не часто.

– Ах, Рэйчел, рукоприкладство – это рукоприкладство, а домашнее насилие – это…

– Я не жертва домашнего насилия! – вспылила я. – Не делай из меня тряпку!

– Ты не тряпка. Ты сильная. Но у меня сердце кровью обливается, когда ты вот такая. А как подумаю, что он смеет поднимать на тебя руку…

Весь мой запал разом пропал.

– Понимаешь, просто он любит, чтобы все было по его воле. А если что не так – выходит из себя. Ничего, я умею с ним обходиться. И потом, что, по-твоему, я должна сделать? Уйти?

– Вот именно.

Я покачала головой:

– А куда я пойду? Что буду делать? Со своим школьным образованием и без хоть какой-то специальности? Кроме как в этом городе, я никого и ничего не знаю. Никуда я не поеду. Не могу.

– Но ты могла бы…

У нас за спиной звонко шлепнулся на пол рюкзак Лили. Макс с такой поспешностью оборвал себя, что невысказанные слова буквально застряли у него в горле. Мы разом обернулись. Совсем потеряли счет времени. Что она успела услышать? Даже если не весь разговор, то уж наверняка вполне достаточно.

– Лил, милая. – Я растерянно шагнула к ней. – И давно ты тут стоишь?

Лили с потрясенным лицом, сжав губы, отступила назад, наткнулась на дверной косяк.

– Послушай меня, Лили. Этот разговор не предназначался для твоих ушей. Ты еще многого не понимаешь, но поверь мне…

– Поверить тебе? – Лили смотрела на меня округлившимися глазами. – Поверить тебе? Ты врунья!

Лили развернулась и выскочила из ателье, хлопнув металлической дверью.

Глава 6

Митч

24 декабря, 10 часов утра

В большом зале, теплом и светлом, оживленный гул. В углу работает телевизор; повсюду группки людей – за столиками, в уютных уголках. Митч мельком оглядывает шашечный стол, ненадолго задерживает взгляд на вольере, занимающей всю южную стену. Славные пичужки. Ишь как заливаются. Но Митчу больше нравится разглядывать местных обитателей.

Троих пришли навестить родственники. Один старик (тот, что ближе всего к Митчу) с улыбкой разворачивает рождественский подарок – страшненькую глиняную вазочку, из тех, что дороже алмазов и жемчуга. Девочка, смастерившая это произведение искусства, расписывает деду достоинства своего творения. Тот нахваливает подарок и уверяет, что именно это ему и нужно. Девчушка радостно бросается ему на шею, Митч слышит ее громкий шепот: «Я тебя люблю!»