Ширли Лорд - Сторож сестре моей. Книга 2 Страница 13

— Наверное, это потому, что я чувствую себя виноватой, — сказала она Яну, объясняя свое опоздание почти на сорок минут. — Мне хочется повесить трубку сразу, как только мама начинает говорить. У меня сердце разрывается, когда я слышу нотки благодарности в ее голосе за то немногое, что я могу сделать для них… потому что я так хорошо понимаю, чего я избежала, что есть у меня и что есть у них, с Дубчеком или без Дубчека.

Еще пять минут назад Ян был готов уйти, не уверенный больше в том, что Луиза Тауэрс уже бессильна заставить его трепетать перед собой, и больше не испытывая гордости, что, увидев ее, он ухитрился полностью сохранить самообладание и вести себя естественно, пригласив ее на обед, точно он всегда относился к ней, как к другу и товарищу по работе, и только. Он снова начал ненавидеть ее, когда вдруг, даже еще не увидев ее, он почувствовал кожей: она вошла в бар.

Он увидел, как другие посетители стали оборачиваться и перешептываться, увидел, как все мужчины в баре с одобрением провожали ее взглядом, когда она проходила мимо, и вот она очутилась перед ним, ледяная принцесса в сверкающем наряде персикового оттенка, ее плечи цвета слоновой кости и глубокая ложбинка между грудей просвечивают сквозь дурацкий тюлевый жакетик.

В ее глазах стояли слезы, и она без конца извинялась за опоздание, открывая ему свои самые сокровенные чувства, передавая эмоциональный настрой разговора с матерью в Праге о своей младшей сестре Наташе, отправившейся в самое важное путешествие в своей жизни, в путешествие на Запад, в объятия Луизы, к свободной жизни.

Неужели она так изменилась? Неужели это та самая Луиза Тауэрс, которую он столько лет пытался возненавидеть, недосягаемая на своем пьедестале Луиза Тауэрс, равенства с которой он поклялся добиться, которая презрительно и надменно отвергла его? Или просто она была единственной женщиной на свете, которая могла в одно мгновение пленить его, заставив забыть все совершенные ею ужасные поступки; а возможно, он был единственным человеком, с которым она могла расслабиться, излить душу, довериться?

— Я заказал столик в «Тальване», — сказал он, попросив вторую порцию мартини для себя и перье для нее.

— О, — в ее голосе послышалось разочарование.

— Ты предпочла бы пообедать где-нибудь в другом месте?

— Пожалуй, да, если ты не возражаешь. Конечно, это один из самых лучших ресторанов в мире, но… ну… — она не закончила фразу. В этом не было необходимости. Наверное, Бенедикт Тауэрс был постоянным клиентом этого ресторана, сказал себе Ян. И не в том дело, что она боялась: а вдруг их увидят вместе; она просто не хотела создавать себе лишних проблем. В определенном смысле он не винил Бенедикта Тауэрса. Как ни странно, но именно Полина Сикорская, польская девушка, на которой Виктор почти уговорил его жениться в свое время, как-то предположила, что Бенедикт Тауэрс выслал его потому, что ревновал к своей жене, а не потому, что считал бездарным или недостойным уважения.

Сейчас, глядя на Луизу, которая выглядела — если такое вообще возможно — намного привлекательнее, чем в их последнюю встречу, он не мог винить того, другого мужчину, за ревность. Если бы она принадлежала ему…

Она пристально смотрела на него своими темными глазами.

— Мы можем спокойно пообедать здесь.

— Нет, — твердо сказал он, преисполненный решимостью настоять на своем и вести себя с ней как настоящий мужчина, каким он теперь без всяких усилий был с другими женщинами.

— Мы поступим, как настоящие старомодные гуляки. Прошвырнемся по Вандомской площади, поглазеем на витрину магазина канцелярских принадлежностей на Кассегрен, на Селлерье де Франс — на случай, если вам нужна еще одна дамская сумочка со страусовыми перьями, мадам. Мы взглянем на самые лучшие духи в мире в витрине «Герлен» и понюхаем колбасы у «Гаргантюа» за углом на улице Сен-Оноре. Потом… — Ян нахмурил брови. — Придумал. Мы пообедаем на Сен-Оноре, 24 — «Абсент», декор в стиле Belle Epoque, самые элегантные и красивые люди Парижа и восхитительная утка. Ну, что скажешь?

На секунду перед ней предстал прежний, околдованный ее чарами Ян, показался и тотчас исчез, а на смену опять явился этот забавный, разговорчивый, остроумный, обаятельный человек, который каким-то образом ухитрился совместить польские манеры Старого Света и американскую предприимчивость Нового. За это он еще больше нравился ей.

— Звучит заманчиво.

Ян подозвал официанта и написал записку Клоду, знаменитому бармену, владельцу бара «Вандом», и через пятнадцать минут ему передали, что их ждут в «Абсенте».

Только тогда, когда Луиза закончила рассказывать Яну о замужестве Наташи, рождении Кристины и о том, что Бенедикт предсказывал относительно будущего Чехословакии, он насмешливо заметил, что она, похоже, разучилась держать язык за зубами.

— В былые времена я не мог вытянуть из тебя ни слова о твоей семье и о тебе. Ты рассказываешь мне все это потому, что боишься, будто я начну расспрашивать тебя о твоем коэффициенте прибыли?

— Коэффициент прибыли? — Луиза с большим удивлением посмотрела на него.

— Ты не обманешь меня, Луиза. Тебе все известно о процентах с инвестированного капитала, но дело в том, что именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Благодарю, милая леди, за все чудесные комплименты, сказанные сегодня вечером в мой адрес, а также в адрес фирмы «Эвербах». Теперь моя очередь. Я очень внимательно наблюдал за «Луизой Тауэрс, Инкорпорейтед» в течение довольно долгого времени. Мое мнение таково, что несмотря на твои блестящие идеи, явную симпатию к тебе со стороны общественности, особенно в те моменты, когда ты сама появляешься на публике, — даже если я сам не присутствовал на твоих выступлениях, поверь мне, я просил о каждом из них составлять отчеты и докладывать мне наряду с итоговыми цифрами товарооборота — я убежден, что твои дела зашли в тупик. Не похоже, чтобы «Луиза Тауэрс» процветала.

Луиза попыталась возразить, но он жестом остановил ее.

— Я не хочу оскорбить тебя. Я просто думаю, что «Луиза Тауэрс» не котируется высоко среди приоритетов «Тауэрс фармасетикалз». Ты не в состоянии расширить дело потому, что основная компания либо не желает расширения твоего предприятия, либо слишком занята решением своих многочисленных задач, чтобы оказать твоей фирме достойное внимание и финансовую поддержку, а сейчас фирма отчаянно нуждается и в том, и в другом. Когда пару лет назад «Физер» купил «Коти», я решил, что следует ждать определенных действий со стороны «Тауэрс», но нет, ничего вообще не изменилось. Я знаю, что «Скибб» и «Лилли» составляют рейтинги спроса на товары косметических компаний, которые они хотели бы приобрести. Возможно, они толком не знают, как ими управлять, мы все недостаточно хорошо это знаем, однако сама по себе идея весьма соблазнительна. Уолл-стрит все время твердит, и многие прислушиваются к мнению экспертов: «Косметическое производство является залогом стабильности, который переживет любой экономический кризис». Какое замечательное сочетание, и что может быть более естественным, чем сотрудничество современной фармацевтической компании с ее внутренним исследовательским потенциалом с косметической фирмой? До сих пор производство косметики сводилось едва ли не к надомному промыслу, где всем заправляли две старухи, Арден и Рубинштейн, которые указывали своим державным перстом из окна и говорили: «Носите розовый», — и толпы женщин слепо им повиновались. Поспеют наши конкуренты в области фармацевтики вовремя к пиршественному столу или нет — а я убежден, что они намерены это сделать, — уже сейчас для «Луизы Тауэрс» является серьезным соперником энергичный новичок, «Эсти Лаудер».