Ты - мой город - "Nogaulitki" Страница 13

16

Прошел почти месяц после моего нашумевшего уединения. Мы жили с Греттой так, будто она всегда была со мной. После того, как я ее отмыла, откормила, сводила к ветеринару, стало ясно, что мне невероятно повезло с этой собакой – она была умная, красивая и, что самое главное, большинство времени она была спокойна, как удав. Наши темпераменты подходили друг другу просто великолепно. Хоть звериный доктор и сказал, что Гретте от силы два года, она не была похожа на молодых сумасшедших собак. Наши прогулки были по большей части спокойными, она прыгала и бегала лишь когда видела свою любимую игрушку – скрученный в круг канат. А уж игру «кто кого перетянет» она любила больше всего. Я познакомила ее с Ниной, которая хоть и пыталась это скрыть, но прониклась к собаке. Нина всегда была противницей животных, так как это «погрызанная обувь, шерсть и грязь». Но Гретта была настоящей леди, поэтому покорила сердце даже этой женщины. Женька, приходя в гости, постоянно таскала ей то косточки, то какие-то игрушки или собачьи лакомства. За что Гретта аккуратно облизывала ее ладонь и удалялась на кухню есть очередные вкусняшки. Я даже представила ее Георгию Ивановичу. Они сразу понравились друг другу, и мужчина всегда приветствовал нас обеих, когда мы выходили гулять. Он останавливался и, галантно кланяясь, говорил: — Леди, доброго дня. В общем, с Греттой мне повезло. Ее шерсть стала блестящей и очень мягкой. И от нее совершенно не пахло псиной. Даже если она намокала под дождем или пока еще нечастым снегом. А уж речи о том, что она что-то сгрызала или портила, вообще не было. Она точила зубы только о свои игрушки, а уже через две недели переезда ко мне в квартиру знала команды «сидеть», «лежать» и «дай лапу». Породу ее никто не смог определить, но ветеринар предположил, что это какая-то помесь спаниеля с кем-то еще. Но мне это было неважно. Она была преданной, спокойной и любила меня. Я видела это в ее глазах. К тому же, только меня она лизала в лицо. Других могла лизнуть в руку, но лицо не трогала никогда. И еще она слегка прихрамывала на левую лапу. Доктор, сделав рентген, сказал, что у нее была травма, скорее всего, когда она была еще щенком. Но и это меня не волновало. Я была рада, что она нашла меня. Было забавным их знакомство с Мариной. Где-то через пару недель, как у меня появилась Гретта, ко мне в гости приехали Женька с Мариной. И собака просто не отлипала от девушки. Федорова даже в какой-то момент слегка обиделась на Гретту, потому что, казалось, собака не замечает никого кроме Марины. Даже когда мы сидели все в комнате, она улеглась на ноги девушки и уснула. А я лишь грустно усмехалась про себя и немного завидовала собаке, потому что Марина постоянно ее гладила и тискала. Когда они ушли, я села на диван, а Гретта прыгнула на него и улеглась рядом, положив голову мне на бедра. Я потрепала ее за ухом и вздохнула: — Это была Марина. И я ее люблю, — собака подняла голову и посмотрела на меня блестящими глазами. Казалось, она все понимает. К слову, с Мариной за это время мы виделись не так часто, но когда это случалось, было ощущение, что мы обе забыли о той странной ситуации у нее дома. Мы также общались, болтали, шутили над Женькой или друг другом. Все шло своим чередом и казалось, что ничего не изменилось. Точно как и мои чувства к ней. Они также остались прежними. За исключением того, что мы старались не оставаться с Мариной наедине. Не знаю почему, но прежней легкости у нас не наблюдалось. Даже когда Женька выходила в туалет, например, а мы с Мариной оставались вдвоем, то непременно пытались обе себя чем-то занять. Телефон, какие-то мелочи по хозяйству, что-то еще. Мы будто боялись находиться один на один. Я несколько раз виделась с Наташей. Может, ей что-то сказала Марина, или она сама поняла свою излишне навязчивую позицию, но ее поведение поменялось. Она больше не пыталась виснуть у меня на шее, вела себя, скорее, как новый друг. Мы ходили в кино, пару раз были в ресторане, но никаких активных действий я не предпринимала. Я видела, что нравлюсь ей, но не могла ответить тем же. Мое сердце было уже занято. Хотя, признаться, Наташа действительно оказалась очень милой девушкой. Несколько зацикленной на себе, но это, скорее, было из-за ее неуверенности. Она чересчур сильно пыталась показать, насколько она хороша, умна и, казалось, она как могла выпячивала все свои достоинства. Будто боялась, что ее не оценят. Она продолжала со мной флиртовать, но это было мягко и не настойчиво. Мне было с ней довольно легко, поэтому иногда я поддерживала ее игру, отвечая шуткой или легким заигрыванием. Самый ад произошел в одну из суббот. Я, Женька и Марина были приглашены на день рождения к Наташе. Сам праздник она решила отметить в лесбийском клубе. Не самом, на мой взгляд, лучшем, но не я была именинницей и мое мнение никто не спрашивал. Мы втроем приехали на такси практически к назначенному часу и зашли в клуб. Наташа и ее несколько подруг были уже там. Мы немного опоздали, как всегда из-за Федоровой. Поэтому когда мы нашли нужный столик, стало ясно, что шампанское уже открыли, а пара тостов уже прозвучали. Мы поздравили Наташу, я подарила ей цветы и подарочную карту в магазин косметики (нет, ну а что я еще могла ей подарить, ведь я совершенно не была осведомлена о том, чего бы ей хотелось. Я даже о дне рождения узнала за три дня). Марина с Женей тоже подарили что-то в этом роде, и мы уселись за стол. Было еще не поздно и народу не слишком много, поэтому музыка пока не грохотала, и мы все могли довольно свободно общаться. Я оценила Наташин наряд, в котором она действительно выглядела великолепно. Короткое платье с глубоким декольте привлекал внимание всех окружающих. Но все же я не могла оторвать глаз от Марины. Я, честно, не понимала, как можно быть такой красивой? Точнее, настолько красивой? Она просто сводила меня с ума. Я впивалась в нее глазами, в каждую ее черточку, в каждую деталь ее темно-синего платья, что было в разы скромнее, чем у Наташи, но делало ее куда более сексуальной. Но стоило мне лишь на несколько сантиметров сместить взгляд, как я видела Женьку, которая обнимала Марину. И которая, конечно же, снова была «звездой вечера». Посвящая тосты имениннице, она веселила всю компанию. Я даже заметила несколько завистливых взглядов, брошенных какими-то девушками на Марину. Женю хотела добрая половина собравшихся дам. Я же могла только накачиваться виски с колой и надеяться, что алкоголь пригубит «зудящее» внутри меня чувство. К половине второго ночи я была уже изрядно пьяна. И мне было плохо. Полвечера я смотрела на Марину — как она танцует, как смеется, как разговаривает с другими приглашенными гостями, и мне становилось только хуже. Если бы я знала, что такое возможно, я бы пошла к любой колдунье или ведьме, чтобы вырвать это всепоглощающее чувство из своей груди. Я хотела перестать ее любить так же сильно, как хотела ее поцеловать. Это убивало меня. Поэтому, когда почти все гости были на уже заполненном танцполе, я отправилась в туалет, чтобы немного прийти в себя и хотя бы постараться протрезветь. Основной туалет был переполнен. Я стояла в очереди, оперевшись о стенку, чтобы не покачиваться – я была уверена, что гравитация на меня подействует сильнее обычного, и я непременно не устою на ногах. Тут я заметила неподалеку еще одну дверь. Там было написано «Служебное помещение», но дверь была не заперта. Я оттолкнулась от места своей стоянки и направилась туда. Приоткрыв дверь, обнаружила еще один туалет. По всей видимости, для персонала. Там было всего три кабинки и две раковины с аппаратом, выдающим жидкое мыло посередине. Над ним висела коробка с бумажными полотенцами. Я пожала плечами сама себе и шагнула туда. Сделав свои дела, вспомнила, что изначально хотела ополоснуть лицо холодной водой, чтобы немного привести себя в чувство. Поэтому я вышла из кабинки и, кажется, даже крякнула вслух от удивления. Марина стояла у раковины с включенной водой. Она услышала шум и посмотрела в зеркало. Там наши взгляды и встретились. — Эм-м-м… Привет, — пробормотала я первое, что пришло на ум, и тоже подошла к раковине. — Привет, — улыбнулась девушка. — Я не слышала, как ты вошла. Думала, я одна набралась наглости, чтобы пробраться в служебный туалет, — усмехнулась я, вновь поразившись ее таланту бесшумно передвигаться. — Я хотела немного освежиться, — сказала Марина и нажала на кнопку, чтобы выдавить мыла в ладонь. — Да. Я тоже. Там очень жарко, — сказала я и повторила движение за ней. — Особенно если танцевать. Но тебя я не заметила на танцполе. Отсиживаешься? – усмехнулась девушка. — Хочу дать шанс остальным, — пошутила я. Вымыв руки, плеснула немного воды на лицо. — Очень благородно с твоей стороны, — засмеялась Марина. — Благородство – мое второе имя, — сказала я и промокнула лицо полотенцем. — С этим трудно спорить, — негромко ответила Марина. Я не знала, что на это сказать. Поэтому молча улыбнулась и, не смотря на нее, потянулась за еще одной салфеткой. Очевидно, Марина сделала то же самое, потому что вместо бумажного полотенца я схватила ее руку. Но я не спешила ее отпускать. Я стояла и смотрела на наши сцепленные пальцы… Точнее, на свои пальцы, вцепившиеся в ее, и не могла пошевелиться. Алкоголь явно искажал мою реальность, потому что, будь я в трезвом уме, я бы просто извинилась, отпустила какую-нибудь шутку и уже убралась бы отсюда подальше. Но я была пьяна. Поэтому продолжала держать руку Марины и стоять, как истукан. — Ты… Ты не хочешь меня отпустить? – тихо, слишком тихо проговорила она, нарушив нашу напряженную тишину. Я не знаю, что произошло в следующий момент, и почему я повела себя именно так. Но именно мои действия спровоцировали целую цепь событий, произошедших далее. — Нет, — с придыханием ответила я, развернулась лицом к Марине и потянула ее за руку на себя. Когда она оказалась достаточно близко, я другой рукой обняла ее за шею и притянула к себе. Как я и думала, ее губы были самыми мягкими из всех, что мне приходилось когда-либо целовать. Это были самые мягкие, самые чувственные, самые вкусные и желанные губы на свете. И я целовала их. Я больше не могла противиться своим желаниям. Я ничтожный и низкий человек. И алкоголь, как это обычно и бывает, вытащил все человеческое дерьмо наружу. Я оказалась слабой и плюющей на своих друзей тварью. Но как же я хотела эти губы. Как долго я их желала. Я упивалась этим моментом своей слабости. В этот самый миг для меня существовала только она, только ее губы, только ее рот. Я осторожно захватила ее полную нижнюю губу своими зубами и потянула на себя, пытаясь запомнить каждую долю секунды. Она ответила мне. Я готова была поклясться, что за несколько секунд до того, как все закончилось, она мне ответила. Но я сделала ошибку – я отпустила ее руку, переместив свою к ней на талию, и тогда она оттолкнула меня, надавив освободившейся ладонью мне на грудную клетку. Мы отпрянули друг от друга словно ошпаренные. С минуту мы просто молча смотрели друг другу в глаза. А потом до меня дошло, что я натворила. — Черт… — я закрыла глаза и уперлась в края раковины обеими руками. Помолчав еще немного, решила прояснить ситуацию, хотя и не понимала, что именно я скажу. — Марина, я… — но повернув голову, обнаружила, что стою в туалете одна. На какую-то долю секунды я даже подумала, что допилась до такой степени, что мне это все привиделось, как в прошлый раз, когда мне приснился тот странный сон. Тогда тоже все было по пьяной лавочке. Но мои губы горели огнем, а на щеках играл бордовый румянец. И я поняла, что действительно сделала это. Я поцеловала девушку лучшего друга.