Я иду искать (СИ) - Гранд Алекса Страница 13

В общем, задремать этот сюр позволил только ближе к рассвету, и бодрости поутру мне явно не прибавил.

— Доброе утро, малышка. Привет, Лия.

Кое-как соорудив из непослушной соломы подобие пучка, я вползаю на кухню, где Варвара под присмотром няни заканчивает завтракать. С кислой физиономией дочка запихивает в себя остатки овсянки на молоке, а я с трудом сдерживаю улыбку. В детстве я тоже ненавидела эту кашу всем сердцем.

— Здравствуйте, Лилия Романовна.

— Доброе утро, мамочка.

Обхватив ладошками стакан с какао, приветствует меня Варя и беспокойно ерзает на стуле, выдавая крайнюю степень нетерпения. Сегодня у нее первое занятие в бальной студии, и она, конечно же, торопится в зал, полный новых звуков, людей и ощущений. Чтобы там продемонстрировать купленную позавчера нами с Сергеем форму и природную грацию.

Счастливая.

Мне же предстоит провести еще один день в клетке из стекла и бетона в компании витающей в облаках Катерины, кружки черного горького кофе и не смолкающего телефона.

— Хорошего дня, милая. Лия, позвони, как освободитесь, ладно?

— Обязательно, Лилия Романовна. До свидания.

Собранно кивает слишком серьезная для своих лет девушка в серо-синем комбинезоне и вместе с Варварой исчезает в коридоре, я же наскоро перекусываю горелым тостом с маслом и на третьей космической скорости несусь в спальню, так же быстро натягивая одежду. Впопыхах чиркаю молнией на строгой классической юбке темно-синего цвета, застегиваю маленькие пуговицы-жемчужины на очередной скромной рубашке и по глупости хватаю забытый мужем в прихожей стакан с апельсиновым соком. Чтобы спустя пару секунд любоваться ярко-оранжевым пятном, расползающимся по нежной кремовой ткани.

— Фак!

Смирившись с тем фактом, что среда окончательно и бесповоротно не задалась, уже гораздо спокойнее я избавляюсь от испачканных вещей и вальяжно скольжу к гардеробу. Размеренно выуживаю из недр вместительного шкафа атласное изумрудное платье длиной до пят, любовно глажу широкие струящиеся рукава и думаю, что нет смысла выпрыгивать из шкуры, если провидение всеми силами задерживает меня именно в этой точке.

Может быть, я просто-напросто не должна куда-то успеть?

Со вкусом смакуя эту простую философию, еще какое-то время я трачу на легкий естественный макияж, превращаю высокий хвост в игривый пучок ракушку и выскальзываю в общий холл, решив не сетовать на то, что лифт едет так долго.

— Катюш, если что я сегодня тружусь удаленно. Со встречами сама разрулю.

Спустившись во двор и подставив лицо теплому солнцу, я предупреждаю охраняющую офис помощницу и ровно в это мгновение понимаю — не зря. В нескольких десятках метров, опершись на скамейку меня ждет Игнат. Сегодня на нем черная майка без рукавов, обнажающая литые плечи, светло-голубые потертые джинсы, неизменные белые найки и идеально сидящие на его носу очки-авиаторы.

В общем, все, чтобы свести молоденькую девчонку с ума. Да, что там молоденькую, я в свои двадцать восемь с немаленьким багажом тоже залипаю на до боли знакомые черты-формы и едва не закапываю асфальт слюной.

— Привет. У отца сегодня никак не получается, просит на завтра перенести.

— И ты проехал через пол-Москвы, чтобы об этом сообщить?

— Почему нет?

— Действительно… Что ж, к лучшему. Я все равно сегодня не настроена на рабочий лад.

Поравнявшись с Крестовским и окончательно похоронив намеченный распорядок, я замечаю в руках у Игната два вафельных рожка и невольно облизываюсь. Прослеживаю направление его темнеющего взгляда и заливисто смеюсь, оттого что тело как будто наполнено задорными пузырьками, норовящими поднять меня высоко в небо.

— Да, я по-прежнему до безумия обожаю мороженое. Это во мне не изменилось.

— А что изменилось?

Выцарапав у слишком хорошо знавшего мои прежние слабости мужчины лакомство, я опускаюсь на лавочку одновременно с ним и жмурюсь от слепящих солнечных лучей. Не отстраняюсь, когда бедро Крестовского задевает мое, и не ругаюсь за близость на грани, втайне наслаждаясь горячим дыханием, опаляющим шею.

Капелька легкомыслия. Щепотка флирта. Недолго. А завтра я снова вернусь к привычному образу и закую себя в надежную броню.

— Не так много, если быть честной… Все так же люблю кофе. Любой. Натуральный, растворимый, со сливками и без. Слушаю Цоя и до сих пор ненавижу рано вставать. Хоть и пришлось смириться с подъемами в семь утра, благодаря Варе…

Поймав волну ностальгии, я теряю счет времени, обстоятельно рассказываю больше молчащему Игнату о новых привычках и оказываюсь совершенно не готова к звонку, переворачивающему весь мой мир с ног на голову.

— Дочка… авария… переливание крови…

На автопилоте я повторяю за незнакомым женским голосом леденящие душу слова и выпускаю из рук мороженое, хватаясь за ничего не понимающего Креста.

Вдох. Выдох. Ну же! Этого не может быть. Не со мной. Только не с нами…

— Лиля, что…

— Варя в больнице!

Я судорожно перебиваю Игната на середине фразы и тяну его на себя, проглатывая имеющиеся скупые детали. Благо, он не задает лишних вопросов, подрывается со скамейки в два счета и теперь уже на буксире волочет меня за собой. Потому что в его кроссовках можно без проблем бежать стометровку, а вот мои туфли на высоком каблуке вряд ли подходят для быстрой ходьбы.

Но я несусь за Крестовским сломя голову и попутно благодарю небеса за то, что паззл сложился нужным образом и способный умчать нас хоть на край света черный Мерс припаркован на въезде в жилой комплекс.

Толкаем сгрудившихся у калитки подростков. Трамбуемся в тачку под их возмущенный галдеж. Не пристегиваемся. Хватаем кислород неравномерными лошадиными порциями. Все вокруг смазывается.

— Лиля, адрес!

Требовательно дергает меня за запястье Игнат, когда я прикипаю к невидимой точке на лобовом стекле, и, получив координаты, резко стартует, паля резину. И в любой другой ситуации я бы обязательно оценила его виртуозную манеру вождения, но сейчас я могу концентрироваться только на сковавшем мое нутро цепями «переливании крови».

— Дыши, Лиля! Дыши!

Не отвлекаясь от достаточно оживленной трассы, высекает Крестовский и каким-то чудесным образом запускает улетевшие в анабиоз процессы. Вышвыривает из липкой комы и подталкивает хоть к каким-то активным действиям. Так что я остервенело тапаю трясущимися пальцами по экрану и прижимаю к уху телефон.

Лия была с Варей. Лия должна что-то знать. Ну же, возьми трубку!

Горячечно шепчу, словно душевнобольная, но беспощадный автоответчик упорно настаивает на том, что абонент недоступен или находится вне зоны действия сети. Отчего я захожу на новый виток паники, впиваясь ногтями в ладони и кусая губы до крови, как будто это поможет нам скорее преодолеть оставшиеся километры.

Пункт назначения. Визг тормозов. Прогретый майским солнцем горячий асфальт. Оглушительный грохот в груди. Туфли в руке. И Игнат рядом, как спасательный круг.

Задыхаясь, я бегу ко входу в отделение скорой, запрещая себе думать о том, что мы могли опоздать. А перед глазами проносятся картинки наших привычных будней, пропитанных теплотой и лаской. Вот я, насмотревшись обучающих видео, пробую заплетать Варе французские косы. Вот варю куриный бульон, потому что вчера мы с ней промокли до нитки под проливным дождем, и теперь она надсадно кашляет. Вот мы выбираем нарядное бирюзовое платье ей на день рождение. Вот осторожно выводим плавные линии в новой раскраске. Вот…

— Осторожно!

Потеряв фокус и последние крохи самообладания, я спотыкаюсь о ступеньки и едва не впечатываюсь носом в стремящийся мне навстречу пол. Снова страхует Крестовский. Ловит, притискивает к горячему телу и дышит так же хрипло и прерывисто, как я.

А в длинном больничном коридоре все относительно спокойно. Вселенная не сошла с ума. Астероид не рухнул на Землю. Вавилон не рассыпался в прах. Немногие посетители тихо переговариваются. Кто-то баюкает загипсованную руку, кто-то гладит перебинтованную голову, кто-то раздраженно отказывается от госпитализации.