Застрять с тобой - Эли Хейзелвуд Страница 13

— Ну, то, что ты сделал, было… — я резко останавливаюсь. Мой мозг останавливается и наконец-то осмысливает слова Эрика. Понравилось? Неверно? Что это хотя бы значит? — Какие сигналы?

— В ту ночь я… — Он кусает внутреннюю часть щеки и, кажется, обращается внутрь себя. — Это было хорошо. Я думаю… Должно быть, я потерял контроль.

Я замираю. Что-то в этом разговоре не так. — Когда минуту назад ты сказал, что сожалеешь, что ты имел в виду?

Он дважды моргает. — То, что я сделал с тобой. В моей квартире.

— Нет. Нет, это не так… — Мои щеки горят, голова кружится. — Эрик, как ты думаешь, почему я перестала отвечать на твои звонки?

— Из-за того, как я занимался с тобой сексом. Я был с тобой всю ночь. Запросил слишком много. Тебе это не понравилось. — Внезапно он выглядит таким же растерянным, как и я. Как будто мы оба находимся в центре истории, которая не совсем имеет смысла. — Сэди. Разве не в этом причина?

Его глаза впились в мои. Я прижимаю ладонь ко рту и медленно качаю головой.

Глава 8

Три недели назад

Мы не прикасались к друг другу весь вечер.

Ни в ресторане. Ни в машине. Даже в лифте до его квартиры в Бруклин-Хайтс, которая больше моей, но не выглядит так, потому что в ней стоит Эрик. Мы болтали так же, как и за ужином, что было весело, здорово и даже уморительно, но я начинаю задаваться вопросом, не обманула ли я себя, веря, что храбро заигрываю с Эриком, а он на самом деле подумал, что я пришла поиграть в видеоигру FIFA. Он скажет: — «Пойдем, я хочу тебе кое-что показать». Я пойду за ним по коридору на коленях, и как только я дойду до конца, он откроет дверь комнаты Xbox, и я тихо умру.

Я стою у входа, пока Эрик запирает за мной дверь, неловко переминаясь с ноги на ногу, размышляя о собственной смертности и возможности сбежать, когда я замечаю кота. Сидит на безупречно чистом столе Эрика в гостиной (который, похоже, не является хранилищем почтовых кип и флаеров на вынос; ха). Он оранжевый, круглый и сердито смотрит на нас.

— Привет. — Я делаю несколько шагов, осторожно протягивая руку. Кот злится сильнее. — Разве ты не миленький котенок?

— Это не так. — Эрик разувается и вешает куртку за моей спиной.

— Значит, милый.

— Как его зовут?

— Кот.

— Кот? Как…?

— Кот, — говорит он, окончательно. Я решаю не давить на него.

— Не знаю почему, но я предположила, что ты больше собачник.

— Так и есть.

Я поворачиваюсь и бросаю на него озадаченный взгляд. — Но у тебя есть кот?

— У моего брата.

— Который из? — У него их четыре. Все моложе. И по тому, как он говорит о них, часто и полусерьезным, полунасмешливым тоном, видно, что они не разлей вода. Мой единственный ребенок, «Возьми эту книжку-раскраску, пока мама и папа смотрят Западное крыло», сам сгорает от зависти.

— Андерс. Самый младший. Закончил институт и сейчас… где-то. Кажется, в Уэлсе. Открывает себя. — Эрик подходит и встает рядом со мной. Он и Кот смотрят друг на друга. — Пока я временно присматриваю за его котом.

— Сколько это «временно»?

Он сжимает губы. — Пока что один год и семь месяцев. Я стараюсь сохранять невозмутимое выражение лица, правда, но в конце концов улыбаюсь в ладонь, и глаза Эрика прищуриваются. — Начало наших. отношений были непростыми, но мы медленно начинаем приходить к соглашению, — говорит он, как раз в тот момент, когда Кот спрыгивает со стола и останавливается, чтобы шипеть на Эрика по пути на кухню. Эрик отвечает чем-то очень резким и основанным на согласных, затем снова смотрит на меня. — Медленно.

— Очень медленно.

— Ага.

— Ты запираешь дверь своей спальни на ночь?

— Религиозно.

— Хорошо.

Я улыбаюсь, он — нет, и мы погружаемся в не совсем комфортную тишину. Я заполняю её, оглядываясь по сторонам и делая вид, что очарована картой Копенгагена, висящей на стене. Эрик делает это, стоя рядом со мной и спрашивая: — Хочешь что-нибудь выпить? Я думаю, у меня есть пиво. А также… — Пауза. — Молоко, наверное.

Я тихонько смеюсь. — Двухпроцентное?

— Цельное. И шоколад, — признается он, немного застенчиво. На что я ещё немного хихикаю, Эрик наконец улыбается, а затем… снова тишина.

Мы стоим между прихожей и гостиной, лицом друг к другу, он изучает меня, я изучаю его, он изучает меня, и что-то тяжелое сжимается у меня в горле. Я не уверена, что происходит. Не знаю, чего я ожидала, но всю ночь было так легко, а это нет. — Неужели я… Я неправильно поняла?

Он не делает вид, что не понимает, что я имею в виду. — Нет. Он кажется… не неуверенным, но осторожным. Как будто он ученый, который собирается смешать два очень летучих вещества. Продукт может получиться отличным, но ему лучше быть предельно уверенным. Надеть защитное снаряжение. Не торопиться. — Я не хочу ничего предполагать.

Узел затягивается. — Если ты изменил своё…

— Это не так.

Я прикусываю губу. — Я хотела сказать, если ты не хочешь…

— Наоборот, Сэди, — тихо говорит он. — С точностью до наоборот. Мне нужно действовать осторожно.

Хорошо, тогда. Хорошо. Я принимаю мгновенное решение, мой второй подвиг за вечер: я подхожу ближе к нему, пока наши ноги не соприкасаются сквозь носки, и приподнимаюсь на носочки.

Первое, что меня поражает, это то, как хорошо он пахнет. Чистый, мужественный, теплый. В общем, восхитительно. Второе: его ключица — самое дальнее место, куда я могу дотянуться, что было бы довольно забавно, если бы моя способность дышать не исчезла внезапно. Если я хочу, чтобы этот поцелуй случился, мне понадобится его сотрудничество. Или снаряжение для скалолазания.

— Ты… — Я беспомощно смеюсь над воротником его рубашки. — Пожалуйста?

Он не хочет. Он не будет. Не долго, вместо этого он обхватил рукой мою челюсть, обхватил моё лицо руками и посмотрел на меня сверху вниз. — Думаю, это оно, — бормочет он, проводя большим пальцем по моей скуле, его глаза задумчивы, как будто он обрабатывает важную информацию. Мой пульс учащается. У меня голова кружится.

— Я. Что?

— Это. — Его глаза на моих губах. — Не думаю, что я куда-то от этого денусь.

— Я не уверена, что я…

Он двигается так быстро, что я едва успеваю следить за ним. Его руки обхватывают мою талию, поднимают меня,