Греши и страдай - Пэппер Винтерс Страница 13

«Сильнее, чем ты когда-либо будешь».

Он оскалил зубы.

— Он был моим. Его кровь была моей. Его судьба была моей. Но потом ты и твоя гребаная добрая семейка украли его у меня.

— Мы не крали его. Мы любили его. Как и следовало бы...

Рубикс сжал мои волосы в кулак.

— Как я мог когда-либо любить того, кто мог довольствоваться вторым местом? Как я мог терпеть свою плоть и кровь, думая, что он чертовски лучше меня, потому что он хотел дипломатии вместо насилия? — его лицо побагровело от ярости. — Нашим миром правят кулаки, а не демократия. Артур отказался выполнять мои приказы. Он был гребаной киской, а не моим сыном.

Любил ли Рубикс когда-нибудь своего сына? Неужели это все, что нужно, чтобы так называемая любовь превратилась в горькое негодование?

Возможно, была надежда. Возможно, Рубиксу было больно, потому что он чувствовал, что Артур бросил свою семью. Возможно, они смогут примириться и это ужасное недоразумение прекратится. Даже когда я думала об этом, знала, что это невозможно. Прошло слишком много времени. Слишком много ненависти собралось.

— Не делай этого, Скотт, — умоляла я, сдерживая низкий голос.

«Ты желаешь чуда».

Стоя прямо, он схватил меня за бедра. Жесткость его эрекции впилась мне в задницу.

— Что не делать?

Байкеры захихикали, когда Рубикс отвратительно потерся об меня.

— Не делай больно мне, чтобы причинить ему боль.

Он засмеялся, пробегая пальцами по моей грудной клетке.

— И какое же это развлечение, если бы я этого не сделал?

Я зажмурилась, когда Кобра пробормотал:

— Ты слышала президента, ты наша. А нашим будет все, что нам вздумается.

Моя грудь болела от того, что меня так сильно прижимали к столу. Ужасный металлический привкус от наркотика не покидал мой язык. Я не хотела ничего, кроме как ускользнуть от этой части моей жизни и притвориться, что ее никогда не существовало.

Я ненавидела себя за свою слабость. Ненавидела то, что мое намерение убежать уменьшалось с каждой секундой. Но беспомощность не помешала мне заглянуть в свой разрозненный мозг, умоляя даровать амнезию, которая смела бы меня и спасла.

Если бы я не смогла сбежать физически, возможно, могла бы сбежать мысленно.

«Как я делала много лет назад».

Разве я недостаточно вытерпела от рук этого человека?

Разве я не заплатила весь свой долг?

— Ты знаешь, что планировал для меня твой отец, маленькая принцесса?

Пальцы Рубикса гладили меня по позвоночнику, впиваясь в каждый позвонок. Каждый щепок оставлял на моей коже резкий синяк.

— Он планировал преподать мне урок. Хотел исключить меня из Клуба, все потому, что у меня были достаточно большие яйца, чтобы представить себе лучший образ жизни, чем он когда-либо мог.

Его прикосновение скользнуло по моей заднице, обвело мое бедро и исчезло под краем футболки Артура.

— Он был слаб, твой отец. Он верил в искупление вместо возмездия. Он верил в снисхождение вместо закона. И посмотри, что с ним случилось.

Мужчины усмехнулись.

Мои глаза горели непролитыми слезами. Мой отец был хорошим человеком. Несмотря на свой избранный образ жизни и нарушение правил, он был добрым, щедрым и любящим.

А этот человек... он был просто трусом, змеей, насекомым.

— Ты видишь иронию, принцесса? — сказал Сикамор. — Ты видишь, насколько мягким был этот ублюдок?

Кобра встрял, убедившись, что я не была настолько глупа, чтобы пропустить их иголку.

— Твой отец был киской, а теперь он мертв.

Пальцы Рубикса поднялись выше; отвращение подстегивало мой рвотный рефлекс.

— Твой отец не заслужил этот клуб. А мой сын не заслужил меня как своего отца.

— Только я, През.

Этот голос.

Он прошел под тяжелыми взглядами и окутал меня грязью. Я глубоко вздохнула, когда хозяин пригнулся ко мне и посмотрел мне в глаза.

— Привет, малышка Клео.

Моя щека болела от поцелуя со столом, но боль исчезла, когда моя кровь отхлынула от гнева.

— Ты.

Старший брат Артура усмехнулся. Семейное сходство было сильным, с одинаковыми орлиными носами, симметричными чертами лица и скульптурно очерченными губами. Однако у Артура были выдающиеся скулы, которые подчеркивали его загорелую кожу, делая его нестареющим, в то время как у Декса «Асуса» Киллиана были пухлые щеки и ямочка на подбородке.

Я оскалила зубы.

— Я надеялась, что ты мертв, Асус.

Он ухмыльнулся.

— Разве ты еще не поняла? Жизнь не заботится о твоих надеждах.

Он выглядел пухлее, чем в последний раз, когда я его видела — слишком долго сидел на заднице, взламывая ноутбуки невинных людей с помощью своего компьютера Asus. Так он получил свое прозвище — будучи компьютерщиком с плохими намерениями. (прим. пер.: Асус — это сокращение от слова «пегас»)

«Оказывается, в его семье одарены цифрами».

Мой нос сморщился от его ужасного лосьона после бритья.

— Сначала я не поняла, но теперь понимаю.

Когда я промолчала, Рубикс оттянул мои бедра назад, прижимаясь ко мне.

— Что поняла?

Асус запустил пальцы в мои волосы, медленно сжимая кулак, пока я не почувствовала агонию на коже. Меня мучают два Киллиана, и все, чего я жаждала, это третьего, чтобы он заставил их уйти.

— Продолжай, во что бы то ни стало.

Моя кровь превратилась в сухой лед, дымясь по моим венам.

— Я не могла понять, почему Артур не убил тебя в тот день, когда он сбежал из тюрьмы, но теперь… понимаю.

Мужчины в комнате ворчали себе под нос. Вонь насилия и жестокости усилилась.

Рубикс прорычал:

— Я предлагаю тебе подумать о том, что ты собираешься сказать, иначе...

— Я знаю, что хочу сказать, — отрезала я, прерывая его. Вернув свое внимание к Асусу, я улыбнулась. — Он не просто хочет тебя истребить; он хочет отобрать у тебя все, как ты отобрал у него.

Асус наклонился вперед, привлеченный моим тихим голосом.

— Он будет мертв через несколько дней; тогда мы посмотрим, кто победил в истреблении.

Пальцы Рубикса прижались к моей внутренней стороне бедра.

— Все, над чем он работал, все, что он считал секретом, укусит его за гребаную задницу, — повысив голос, он потребовал: — Кобра, с твоего позволения.

Татуированный лысый байкер кивнул и встал, оставляя мое левое запястье свободным.

Просунув руку под туловище, я хотела,