Наглый. Дерзкий. Родной - Ульяна Николаевна Романова Страница 13

– А то!

– Значит, ты такой креативный в дедушку? – я не оставляла попыток что-то выяснить о сказочнике, сидящем рядом.

– Ага.

– А кем работаешь?

– Я тебе песенкой отвечу, – радостно предложил он, – мы не мыши, мы не птахи, мы ночные ахи-страхи… Мы летаем, кружимся, нагоняем ужасы…

– Мент? – ахнула я.

– А че, похож? – даже обиделся Эдик. – Че сразу мент, Кать? Других вариантов нет?

– Военный? ОМОН? СОБР?

– Наш ты человек, Катюха, я тоже ментов не люблю, как вижу, сразу приступ изжоги начинается.

– Будешь продолжать врать – я твоей стороной в столб въеду, – предупредила я.

– Я не вру, – снова захлопал он ресницами.

– Сколько тебе лет, чудо? – не выдержала я.

– Сколько есть, все мои, – выдал он мне широкую улыбку, – только не выбрасывай меня из машины, Кать, я один в лесу боюсь оставаться.

– Чего так?

– А вдруг медведь мной закусить решит?

– А ты ему кабачок предложи, и вино Шато де Пакет, – предложила я.

– Катерина Романовна, а давай я тебе завтра помидорки принесу? Сам катал.

– Да ты что?! – умилилась я и взмахнула руками.

– Да. Я хозяйственный, как мыло. Сам умею закатки делать. От меня вообще одна сплошная польза.

– Ты на языке еще мозоль не натер, болтун-переросток? – прорычала я. – Эдуард, ну серьезно, прекрати издеваться.

– Да кто издевается? – взвыл он.

– Ты! Признавайся, зачем ты ко мне пристал? Поспорил с кем-то?

– Катерина Романовна, ты в сани, да? За рулем уже тяпнула? Давай я поведу, мне два привода в участок вообще не улыбается, а на трассе часто ГАИ стоят.

– Тогда кто ты, мать твою, такой? – взорвалась я.

– Опять двадцать пять…

– Скажешь «Эдуард» – я тебя покусаю, – предупредила я.

– Человек я, обычный, нормальный человек, Кать. Простой парень я, работящий, хозяйственный, домовитый…

– От меня тебе что нужно?

– Кать, ну ты взрослая вроде, а не видишь, что нравишься мне, – пробурчал он.

Отвернулся, подумал и уже совершенно другим тоном продекламировал:

Голубая кофта. Синие глаза.

Никакой я правды милой не сказал.

Милая спросила: «Крутит ли метель?

Затопить бы печку, постелить постель».

Я ответил милой: «Нынче с высоты

Кто-то осыпает белые цветы.

Затопи ты печку, постели постель,

У меня на сердце без тебя метель».

– Есенина выучил? – напряглась я.

– Все для тебя, Кать. Образовываюсь потихоньку, видишь, память тренирую, стихи учу.

– Боже, помоги! – взмолилась я. – Приехали. Выходи, будешь оружием психологического давления на строительную бригаду.

Глава 9

Эдуард с готовностью вышел, серьезно поправил свой картуз, выровнял козырек по центру и послал мне шальную улыбку.

Я закатила глаза, уже не задаваясь вопросом, кто он и откуда. У меня голова разболелась еще в середине пути от его нескончаемой болтовни настолько, что анализировать поведение поэтичного маргинала не было ни сил, ни желания.

Хотелось домой, забраться в горячую ванну с пеной и, наконец, смыть с себя этот день.

– Катерина, а чей это дом? – снова включилось «Эдуард ФМ».

– Нашей семьи, – переступая через непонятные мне строительные штуки, пробурчала я.

– Большая семья?

– Не очень. Я, муж, сын…

– Катерина Романовна, не ври, ты не замужем.

– Официально – нет, – мило улыбнулась я.

– Ага. А муж где?

Мы остановились, Эдуард недовольно сдвинул брови к переносице и спрятал руки в карманы.

– В командировке, – выдохнула я, – недели через две вернется.

Я снова пошла на голоса рабочих, а Эдуард топал следом и недовольно сопел.

– Неправильный у тебя мужик, Катерина. Вот скажи мне, а че он на тебе официально не женится?

Я остановилась, развернулась к Эдуарду и зло предупредила:

– Еще одно слово, и домой ты пойдешь пешком!

– Тю… Для бешеной собаки семь верст не крюк, – разулыбался он, – дурак он у тебя, Катя. Вот если бы ты со мной была, я бы на тебе официально женился.

– И какая фамилия у меня будет после свадьбы? – зацепилась я.

– Моя, – блаженно пропел Эдуард.

– Ну какая? Вдруг некрасивая? Тогда я не согласна.

– Красивая, Катерина, тебе понравится, – подмигнул Эдуард, а я поняла, что снова проиграла в этом словесном поединке.

А Эдуард довольно сверкнул глазами и первый потопал к строителям. Я шла за ним, ругаясь сквозь зубы на свое невезение.

Строительная бригада явно была не готова к нашему появлению. Первые пару секунд я наблюдала, как глаза строителей округляются, еще несколько мгновений все сдерживали смешки. Потом прораб отвернулся в другую сторону, а строители не стесняясь засмеялись.

Правда, ненадолго.

– Тихо спиздил и ушел – называется «нашел», да? – так пророкотал Эдуард, что даже я присела.

Смешки прекратились, а бригадир пошел к нам:

– Начальник, ты о чем? Мы ни одного гвоздя не спиздили.

– Щас проверим, – пообещал Эдуард. – Смету тащи.

– Зачем?

– Гвозди считать будем, – пообещал Эд, прогуливаясь по стройке.

– Ты кто такой? – обалдел прораб и покосился на меня.

– Я тоже не знаю, – брякнула я, не подумав. – Что у вас здесь? Почему на Пашины звонки не отвечаете?

– Связь плохая, – отмахнулся от меня бригадир.

Кажется, его звали Толик.

– Да ну? – разозлилась я.

Достала мобильный и сунула под нос прорабу, показывая, что связь здесь отличная.

– Значит, не слышали. Женщина, мы тут, вообще-то, работаем, некогда нам на звонки отвечать, – продолжал злить меня прораб.

– Вообще-то, – завелась я, – зарплату за то, что вы здесь работаете, платим вам мы.

– Начальница, ты б не нас контролировала, – выплюнул прораб, – цемента нет, песок только вчера завезли, кирпичи битые пришли половина.

– Как только вчера? – ахнула я. – Песок с цементом неделю назад с запасом привезли. Я лично оплачивала!

– Оплачивай сколько угодно, я тебе говорю, что привезли только вчера, значит, вчера.

– Кирпичи битые где? – рычала я.

– Нету, мы их обратно отдали, – нагло усмехнулся бригадир, а я взорвалась окончательно:

– Слушай сюда.

– Стой, Катерина Романовна, – остановил меня Эдуард.

Положил тяжелую ладонь мне на плечо, отодвинул за свою спину и нежно прошептал, адресуя свой спич прорабу:

– Фраерок, не дело это – женщину грабить. Не по понятиям. За такое можно всей бригаде зубные составы так двинуть, что неделю по всей стройке зубы собирать будете, а потом еще неделю разбираться, где чей. Поэтому ты мне сейчас все спокойно объяснишь, или завтра я с пацанами наведу тут конкретный шмон, а брательник у меня врач от бога. Всем свечи ректальные прописывает. У тебя канделябр выдержит, или мирно вопрос решим?

– Рек-к-ктальные? – не понял прораб.

– Ага.

– Давно откинулся? – вдруг озарило Толика.

– Утром выпустили, – Эдуард посмотрел в небо.

И ведь не соврал почти!

На лице прораба отразилась суровая внутренняя борьба, он сжал губы и, видимо, решил, что связываться