Ножом в сердце - и повернуть на сто восемьдесят (СИ) - Емельянов Страница 13

Гермиона наклоняется и шипит:

— Нашла, — с довольной хищной улыбкой.

— Это не по правилам, — недовольный Поттер скидывает с себя Гермиону, пока она снимает с глаз повязку.

— Ты тоже использовал заклятие раздвоения звука. Твой голос гулял по всей площадке, Гарри, — она ехидно улыбается, но подаёт ему руку, чтобы помочь подняться с пола. Параллельно щелчком пальцев развязывает верёвки.

— Я просто усложнил немного задачу.

— Как и я, — снова улыбка.

Эти тренировки были её любимым времяпровождением в тренировочном зале. Когда-то Гарри просто предложил попробовать, но вскоре это вошло в их обязательную совместную программу.

Таким образом, Гермиона тренировала больше своё чутьё. Она полагалась на свои человеческие инстинкты, не подпуская Тьму ближе, не питая её картинками.

Это было полезно для обоих. Гарри воспитывал отличного бойца в своей основной группе, а Гермиона училась справляться сама с собой.

— Ты сегодня была немного рассеяна.

Гермиона даже не посмотрела на него. Но лёгкая невесомая улыбка тронула её губы. Её мысли всё чаще посещал один мужчина.

Вчера она была немного в шоке от появления Малфоя в своём доме. От того, как по-хозяйски он принимал душ у неё в ванной или как расхаживал по гостиной своими босыми ногами.

Но раздражения она не чувствовала. Её адрес можно было легко найти, если знать, где искать и иметь немного денег. У Малфоя было и то и другое. А его компания в тот момент казалась приятной.

Одинокий женский организм Гермионы то и дело посылал флюиды в космос. И, видимо, боги сжалились над ней, послав прямо к ней в обитель этот сексуальный объект.

Она хохотнула, привлекая внимание Поттера.

— Эй, ничего не хочешь рассказать? — он держал в руках мокрое тренировочное полотенце.

— Нет, не хочу. Не сейчас. Или вообще никогда, ещё не решила, — подтрунивала она над другом.

Поттер рассмеялся. Он и забыл, какой весёлой и счастливой может быть его подруга. Он запустил в неё полотенцем, крикнув, что ему срочно нужно в душ, оставив Гермиону с ласковой улыбкой на лице, приятно гудящими мышцами и воспоминаниями о вчерашнем завтраке, который она приготовила для Малфоя.

* * *

— Мне нравится, когда ты послушная.

Малфой был неподвижен, облизывая её взглядом с ног до головы. Грейнджер же смотрела в ответ. В глазах обоих беснуется желание.

Она медленно проводит ладонями по бёдрам, поднимая подол шёлковой ночной сорочки. Смотрит.

Глаза в глаза. Душа в душу. Тьма в тьму.

Большими пальцами она поддевает резинку трусиков и медленно спускает их по ногам, все так же не отводя глаз. Замечает — у Малфоя дёргается кадык.

Он знает, чувствует. Она играется. Так же, как он игрался с ней. Он подходит к ней вплотную. Вдыхает её табачный аромат и толкает, чтобы она уперлась поясницей о спинку дивана. Он уже открывает рот, чтобы проговорить своё желание, но Гермиона опережает.

Выстрелом в лоб. Ударом под дых. Ножом в сердце, повернув на сто восемьдесят.

— Не сегодня, Малфой. На колени, — выдохнула прямо в лицо.

Он рычит, но повинуется, потому что Тьма уже почуяла чужое желание.

Опускается неторопливо. Ловит мельчайшие изменения, крохотные движения. И это дыхание, ласкающее и пьянящее, похлеще крови единорога.

Грейнджер полностью облокачивается на спинку дивана и ставит одну ногу прямо ему на плечо. Открывает ему весь вид.

Блядски потрясающий вид.

Он громко сглатывает. Это похоже на самое извращённое удовольствие. Смотреть и не трогать. Видеть и хотеть. Жаждать до скрипа зубов.

— Поцелуй, — приказом.

Он целует колено, мягко касаясь губами, вдыхая этот охренительный запах.

— Выше.

Он прокладывает дорожку мелких поцелуев выше к бедру.

— Ещё, — почти задыхается.

И он поднимается ещё выше, прикусывает, сжимает руками, останавливаясь у самой промежности.

— Какая ты мокрая, Грейнджер, — хрипло, с придыханием.

— Оближи.

Этот приказной тон. Сука.

За ним он пойдет хоть на край света. И он приникает к ней. Медленно, тягуче, вырисовывая круги на мокрых от желания губах. Проталкивается языком внутрь. Посасывает клитор, выбивая из её груди низкий рык.

Тьма ворочается, извивается, жаждет большего. Член пульсирует, больно упирается в жёсткую джинсовую ткань.

— Руки, — она говорит властным тоном, пытаясь скрыть своё необузданное вожделение. — Найди своим чёртовым рукам применение.

Рваный выдох. Одной рукой он скользит вверх, к её груди. По рёбрам, медленно, как лезвием, оставляя после себя смертельный кровавый след. Сжимает полушарие до шипения из её рта. Со смаком щёлкая языком по сгустку нервов, щипая большим и указательным пальцем затвердевший сосок.

Второй рукой он поднимается от самой щиколотки. Останавливается под коленкой, делая несколько плавных движений, заставляя ногу дрожать от удовольствия. Поднимается выше по задней стороне бедра. Достигает ягодиц и с силой сжимает, притягивая к себе пуще вжимаясь ртом в её лоно.

— Блять, Малфой, — на выдохе.

— Мне остановиться?

— Не смей.

Ухмылка расползается по его влажному лицу. Он бы ни за что в жизни сейчас не остановился.

Он пальцами проникает в неё. Сразу двумя, чтобы услышать её наслаждение, почувствовать на языке.

Она выгибается, стонет, совершенно не стесняясь. Тогда он ускоряет движение пальцев, вылизывая, смакуя все соки, льющиеся из неё. Ещё пара резких толчков и круговых движений вокруг клитора, и она с криком кончает прямо ему в рот.

Он поднимается с колен, жёстко дёргает её за руку, кладя её себе на пах, показывая, демонстрируя. Грейнджер на секунду прикрывает веки и опускается с дивана прямо к его ногам. Там она подбирает свои трусики, снова поднимается и говорит ему у самых губ:

— Выход найдешь сам. Бэд бит{?}[— это ситуация в покере, когда игрок с сильной комбинацией проигрывает раздачу ещё более сильной руке оппонента, которая изначально имела мало шансов на победу.], Драко.

И уходит в ванную, снова оставляя Малфоя один на один со своими неоправданными надеждами.

Он улыбается в пустоту.

— Дикая, — прорычала Тьма у самого сердца.

И ему это блядски нравится.

* * *

Когда Гермиона вернулась в гостиную, Драко уже не было.

Возможно, где-то очень глубоко в душе она немного расстроилась. Сейчас с ним было легко. Хорошо. Не нужно было себя контролировать. Не нужно подбирать слов или думать наперёд, какое действие совершить и какие последствия это может иметь.

Сейчас она просто чувствовала себя женщиной, у которой было потрясающее утро.

Они с Малфоем ни о чём не договаривались. А это делало ситуацию ещё более приятной.

Так ей было легче. Спустя столько лет одиночества, Гермионе казалось, что она уже не способна строить настоящие романтические отношения. Было проще пользоваться и прощаться, нежели строить и жить.

В какой-то момент это