Приехал муж из командировки - Дарья Волкова Страница 13

которые могли и с синяками в школу прийти. Отец вообще ни разу на меня не накричал. Правда, опозорил, когда расплакался на моем выпускном в школе. Ну, это я тогда решил, что опозорил. Сейчас я так, конечно, не считаю. Когда ему вручали красный диплом, он уже не плакал. Стоял гордый, будто ему Нобелевскую премию дают. Хрен знает, конечно, вручают ли историкам Нобелевские премии? Но вид у бати был чрезвычайно сияющий.

И, кстати сказать, мы с батей неплохо жили. Прилично жили, я считаю. Я уже с третьего курса подрабатывал, к моменту выпуска из института получил позицию мидла – специалиста с достаточным опытом, решающего сложные задачи и действующего самостоятельно.

В общем, собственные мозги, непонятно откуда взявшиеся у «генетического отребья», я монетизировал очень успешно. Как будто что-то кому-то доказывал. Но я себе, конечно, ни в чем таком не признавался. Строить карьеру и поднимать бабло – это нормально. Это все так делают. И я так делал. Строил и поднимал. К тридцати годам я имел собственную квартиру, машину и очень хорошо – вот прямо очень, не хвастаюсь – оплачиваемую работу.

В общем, всё как в детском стишке про багаж и собачёнку, который мне часто читал на ночь отец. Я этот стих по какой-то неведомой детской причине обожал, и батя мне его читал каждый вечер на протяжении хрен знает какого времени. А я до икоты хохотал над этим стишком. Впрочем, по-моему, папа его очень смешно читал.

Вот так и я. У меня были эти «диван, чемодан, саквояж». В смысле, квартира, машина, работа. Девушка. Или девушки. В смысле, много девушек. Я их менял. Не слишком часто, меня папа не так воспитывал! Но регулярно. Раз примерно в год-полтора-два.

А потом – бац. И нет ничего.

Батя жил своей жизнью, меня особо не касался. Я, скажу честно, был только рад тому, что теперь живу отдельно и как мне нравится. А у бати свой жизненный путь. Он же, в принципе-то, еще не старый человек. Ему вот только пятьдесят исполнилось год назад. Мужик в расцвете лет, с собственной жилплощадью, какой-никакой работой и даже научной степенью «Кандидат исторических наук». Только вот седой почти наполовину. А в целом, вполне себе довольный жизнью человек. Так я считал. Но не совсем точно. Рано я расслабился.

Отец ушел из НИИ и устроился работать в какой-то фонд. Скажу честно, я обрадовался этому. НИИ у меня не вызывал никакого доверия – ни в плане денег, ни плане вообще полезности, хотя бы общественной, не говоря уже о научной. А фонд, что фонд? Тогда их расплодилось до чёрта, по любому чиху – фонд. В этих фондах крутились нехилые деньги, и я даже обрадовался, что батя мой смог сам чего-то в своей жизни поменять в лучшую сторону. Ага, как же…

Если опустить все детали и нюансы, то отец мой по своей наивности и житейской непрактичности подписал документы о материальной ответственности – и на него повесили пропажу каких-то исторических ценностей. Вроде как он их принял, а по факту в глаза не видел. «Егор, мне сказали, что все вещи на реставрации и вот-вот их привезут!» – восклицал отец. Ну да, классическая картина. Нашли наивного, не очень соображающего, что он подписывает, сотрудника и повесили на него кражу. Отец места себе не находил. Я демонстративно вздохнул и сказал: «Ну, ладно, чего уж, я оплачу пропажу».

А потом мне озвучили сумму – и я охренел. Другого слова просто не подобрать. Тут я понял, что на батю решили повесить все растраты, всю дыру в бюджете, которая накопилась за недолгое время работы фонда. Но за это время наворовать гады успели преизрядно. Причём эти твари даже не хотели поначалу вести разговор о компенсации. Им было удобно найти крайнего, завести уголовное дело и посадить моего отца за растрату бюджетных средств. За хищения. Закрыть вопрос и пойти воровать в другом месте. Я прекрасно всё понимал. И сообразил, что если отец сядет в тюрьму, то он оттуда уже не выйдет. Даже если его посадят на год, ему в тюрьме не выжить. А срок ему светил от трех лет и выше. Как будто мало ему было мусорного бака, полиэтиленового пакета, детского дома и Ады.

Нет. Я не позволю.

Нам с отцом всё же повезло. Следователь попался нормальный. Можно даже сказать – порядочный. И адвоката мне удалось найти тоже вполне вменяемого. Втроем нам удалось прийти к более-менее приемлемому решению. Если опустить все юридические формальности и нюансы, то заключалось оно в том, что если я в течение года вношу требуемую сумму, то уголовное дело прекращается.

Дело осталось за малым. Найти необходимую сумму. Оказалось, что один высокооплачиваемый сеньор не в состоянии за год покрыть то, что профессионально, несколько лет, со знанием дела разворовывали умеющие это делать люди. Да не люди они, а сволочи. Упыри. В общем, идей, где раздобыть нужную сумму, у меня не было. Но, видимо, когда человеку что-то очень, отчаянно нужно, и он это так же отчаянно ищет – Вселенная подкидывает возможность.

В какой-то из вечеров я бездумно серфил Интернет, перемещался по гиперссылкам. А потом… Знаете, это «как за пять переходов попасть в Википедии со статьи про трилобитов на статью о термоядерном синтезе». Вот и меня как-то занесло к киберспортсменам. Сначала я обалдел от сумм их заработков. Сказал себе: «Да ну, на хрен. Не может быть» – и полез рыть материал. Спустя несколько часов я, совершенно оглушенный нарытой информацией, большей частью, конечно, бесполезной, завалился спать. За ночь мозг все рассовал по полочкам и вынес вердикт: «Копаем дальше». И я стал копать, погружаясь в тематику всё больше и больше. Выяснил несколько вещей. Хорошая новость: призовые на чемпионатах. А они проводят чемпионаты (прикиньте!), именно такие. Суммы могут быть огромные. Плохая новость: для киберспорта я в свои тридцать с маленьким хвостиком (я сейчас про возраст!) безнадёжно стар. Я ткнулся в несколько команд, где надо мной в лучшем случае посмеялись. Я стал изучать расклады и быстро понял, что шанс у меня есть только с аутсайдерами. Я долго присматривался к одной такой команде. Я видел, как они работают. Пересмотрел кучу роликов с их проходами. У них был шанс, потому что ребята выглядели неплохо. Весьма неплохо. Но у них напрочь отсутствовала командная работа. А, значит, этой мой шанс.

Я сунулся к ним. Меня спросили, сколько мне лет и чем занимаюсь. Получив ответ про