Арина Ларина - Молодая жена на испытательном сроке Страница 13

– По три, это как? Это для кого по три? Третий зачем? – терпеливо спросила она.

– Затем, зачем и второй! – Меланхоличная тетка за прилавком начинала медленно выходить из себя.

– Но ноги-то только две! – Юлька перестала что-либо понимать, а парень с девицей уже сложились пополам от хохота.

Аптекарша изогнулась и высунулась из своей стеклянной норы:

– А при чем здесь ноги?

– Не скажите, – размечтался мужик. – Ноги здесь…

– А на что я их, по-вашему, надевать буду?

Теперь даже бабка начала мелко хихикать.

– А, так вы себе берете! – понимающе кивнула аптекарша.

– Бахилы! – внезапно вспомнила Юлька. Она радостно посмотрела на всех. Мгновение все молчали, после чего очередь вместе с фармацевтом грохнула так, что прохожие за окном начали останавливаться и удивленно вглядываться сквозь стекло, пытаясь обнаружить источник веселья.

Через пятнадцать минут Юлька снова влетела в уже ставший родным и знакомым холл и сразу направилась к гардеробу.

– Опять пришла? – равнодушно спросила бабка.

Юлька решила не вступать в диалог и молча улыбнулась.

Талон, за который она заплатила пятьдесят рублей, представлял собой неровно оторванный кусочек бумажки, на котором стояла надпись: «12 каб. Курко».

«Вряд ли там много народу, до вечера успею», – решила она и побежала по этажу. У нужного кабинета скучала немыслимая очередь. Разновозрастные женщины выглядели так, словно собрались здесь голодать в знак протеста и готовы провести перед белой дверью не одни сутки.

– Кто последний? – спросила Юлька, отчетливо понимая, что стоять здесь она не будет. Если дожидаться своей очереди, то можно опоздать не только в театр, но и на собственную свадьбу, которая состоится послезавтра.

– Вы по карте или как? – оживленно поинтересовалась полная женщина, сидевшая у самого входа, и уставилась на Юльку, нехорошо блестя глазами. Тетка была похожа на тигрицу, готовящуюся к прыжку. Остальная очередь тоже подобралась и не очень доброжелательно осматривала вновь прибывшую.

– По карте, – кивнула Юлька, не вникнув в суть местного сленга. Для убедительности она потрясла карточкой, выданной ей в регистратуре в виде бонуса к оплаченному номерку.

– А, – сразу успокоилась тетка. – Это не карта, а карточка. Вон за блондинкой будешь, – и она ткнула малиновым ногтем в сторону миниатюрной блондиночки, приветливо улыбнувшейся Юльке белоснежными зубками.

– Кто по карте последний? – Высокая смуглая девушка, появившаяся из-за угла, обвела присутствующих строгим взглядом. Очередь угрюмо молчала.

– Надоели! – неожиданно взвизгнула ярко накрашенная девица. – Прут без очереди, не пущу! Сейчас я иду, полдня тут парюсь. Беременные через одного.

– Не ори! – не осталась в долгу беременная. – Иди, кто тебе мешает! Будешь выступать, в глаз получишь. Мне нервничать нельзя.

Юльке всегда казалось, что после таких слов как раз и должны начинаться драки, но крашеная неожиданно успокоилась, удовлетворенно привалившись к стене.

– После нее я пойду, – сообщила беременная, которой нельзя было нервничать, таким жутким голосом, что никто не посмел ей возразить.

Неопытная в таких делах Юлька, приняв молчаливую безысходность ситуации за доброе расположение окружающих к будущим матерям, неуверенно сообщила:

– А я тоже беременная.

– Да? – ожила худая рыжая тетка, сидевшая напротив. – А карта у тебя есть?

– Я пришла на учет становиться, – гордо сообщила Юлька. Ей казалось, что все должны обрадоваться вместе с ней такому важному событию.

– Ну ни фига себе! – взвизгнула бабка, до этого мирно дремавшая, опираясь сморщенным личиком на трость с причудливо изогнутым набалдашником. – Может, я тоже беременная! Я же без очереди не лезу!

– Точно! – подала голос упитанная брюнетка, пошевелив коротенькими ножками в желтых пушистых тапках. – Совсем совесть потеряли. Я с работы отпросилась, а она тут из себя беременную строит!

– Молодежь совершенно обнаглела. В наше время такого разврата не было! – сурово провозгласила сухопарая мадам с профессорской внешностью.

– Да если она сейчас пролезет на учет вставать, она ж там на час, а то и больше застрянет. Гоните ее! – взвизгнула симпатичная шатенка, порываясь встать со своего места.

Продолжения Юлька дожидаться не стала. Она молча скачками рванула к выходу. Было жалко пятидесяти рублей, и терзало абсолютное непонимание происходящего: почему одной беременной никто не возразил, а ее чуть не побили.

«Неужели вся разница в размере живота? Глупость какая. Но до чего же народ стал злобный, – размышляла Юлька, торопливо покидая консультацию. – Ладно, не судьба. В следующий раз схожу».

На встречу с итальянцами она собиралась пойти в синем платье, подаренном родителями на Новый год. Оно казалось Юльке счастливым, потому что она была именно в этом платье, когда Сергей объяснился ей в любви.

Визит в консультацию, конечно, слегка подпортил ей настроение, но, посмотрев на себя в зеркало, Юлька повеселела. Наверняка итальянцы будут говорить ей комплименты, а Сергей будет гордиться. Если только, как обычно, она сама все не испортит.

Сергей радостно чмокнул ее в щеку, одобрительно прошелся взглядом по платью и сказал:

– Ты неотразима.

Они глухо стукнулись лбами, одновременно потянувшись к висевшей на вешалке дубленке.

– Юль… – Сергей растерянно посмотрел на нее. – Я помогу. Я всегда подаю женщинам верхнюю одежду. Понимаешь, так принято…

Она уловила только одно: были какие-то бабы, которым он подавал одежду. Настроение испортилось. Понятно, конечно, что до нее Сережа встречался с девушками, но думать об этом было крайне неприятно, поскольку богатая Юлькина фантазия дорисовывала картины их общения, с огромной скоростью развивая перспективу и утыкаясь в счастливую старость с неизвестной соперницей в окружении внуков.

Она молча подергалась, не попадая руками в рукава, и, насупившись, обозрела себя в зеркале. Теперь она нравилась себе намного меньше. Тем более что платье нелепо торчало из-под дубленки. Кроме того, ее осенила еще одна свежая мысль. Обычно Юлька все тщательно планировала, делая скидку на различные неблагоприятные обстоятельства и человеческий фактор. В результате она всегда ждала от жизни самого худшего, и когда результат получался не столь удручающим, как в ее первоначальных планах, она искренне радовалась и временно ощущала себя счастливой. Гормоны беременности, носившиеся по ее организму и завязывавшие нити сознания и подсознания в узлы и бантики, начисто лишили ее этой похвальной привычки. Вот и теперь она с тоской поняла, что сейчас придется влезать в старые сапоги, имевшие самый что ни на есть омерзительный вид, а сменную обувь в виде туфелек брать с собой. Сергею точно будет за нее стыдно. Представив, как вся русско-итальянская делегация топчется вокруг нее в ожидании, пока Юлька сдерет с себя стоптанные сапожки с пятнами присохшего янтарного клея, которым она периодически закрепляла подметки, она моментально прониклась к себе острой жалостью, смешанной с презрением. Надо было не на альфонса Костика деньги тратить, а купить нормальную обувь.