Татьяна Тронина - Солнечная богиня Страница 13

Она принесла из другой комнаты те вещи, что были на ней.

– Вот.

– Что это? – настороженно спросил он.

– Это было на мне, когда я очнулась. Платье, туфли, белье…

Викентий брезгливо поднял за бретельку изящный шелковый лифчик белого цвета.

– Стильная штучка… – задумчиво произнес он. – Не дешевле двухсот долларов. Я, кстати, собирался подарить тебе к свадьбе нечто подобное…

– Ты так хорошо разбираешься в женском белье? Впрочем, не важно… – спохватилась Оля.

– Еще как важно! – рассердился он. – Ты вернулась в дорогом белье, мокасинах «мэйд ин Италия», и платье, платье… – он принялся вертеть в руках белый трикотаж.

– «Мэйд ин Англия» платье, – машинально подсказала Оля.

– Не всякий врач-физиотерапевт позволит себе купить подобные штучки.

– Так я это и не покупала!

– А кто?

– Не знаю! – в отчаянии закричала Оля. – С того момента, как пряталась на чердаке, и до тех пор, пока не очнулась в Гусятниковом, я ничего не помню!

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

– Кеша, милый…

– Молчи! Не называй меня милым! – Он схватился за голову. – Боже мой, Оля, что ты со мной делаешь…

– Я ничего с тобой не делаю, я пытаюсь рассказать тебе правду.

– Правду? Я буду последним идиотом, если поверю во всю эту ерунду с амнезией… – выдохнул он. – Хотя нет. Это очень удачная выдумка: мол, не помню ничего – и все. Без комментариев, как говорится…

– О чем ты?

– По-моему, ты все это время была у своего… у своего бывшего, – с трудом произнес Викентий. Схватил ее за руку и тут же выпустил. – Ну вот, и маникюрчик, ко всему прочему… Ты удрала от моей матери и все это время жила у него. А потом вернулась, потому что… почему ты вернулась, а?

Так получилось, что Оля имела неосторожность рассказать когда-то Викентию о своем предыдущем романе, чего делать никогда и ни при каких обстоятельствах не следует, ибо самолюбие не всякого мужчины может это выдержать.

Прежний Олин возлюбленный был этаким плейбоем, весело прожигающим жизнь – разумеется, из этого романа ничего серьезного не получилось. Оля нисколько не сожалела, что рассталась с ним, и теперь никакая сила не могла вернуть ее в объятия Игоря Старцева – именно так звали ее бывшего.

– Ты про Старцева, что ли? – с недоумением переспросила Оля.

– Про него, про него, родимого… – усмехнулся Викентий.

– Нет, что ты! Это невозможно… Он такой эгоист! – возмутилась Оля. И вдруг замолчала, прижав ладони к пылающим щекам. Никакая сила… А что, если в этом и заключается правда – она все это время жила у своего прежнего возлюбленного? Ее спутанное сознание сыграло с ней злую шутку!.. Что ж, в этом случае становится понятным, откуда на ней эта одежда – Игорь Старцев был человеком далеко не бедным и к тому же нежадным при всех своих прочих недостатках.

Викентий внимательно смотрел на Олю.

– Вот именно потому, что он такой эгоист, ты и сбежала от него. Как говорится, в одну реку нельзя войти дважды. Оля, Оля… – он беспомощно улыбнулся. – Зачем лгать, зачем придумывать эту невообразимую чепуху про амнезию… Все это время ты жила у Старцева! К сожалению, болван-детектив, нанятый мной, так и не смог найти адрес этого субъекта, тогда бы я уже давно встретился с тобой.

– Ты думаешь? – потрясенно пробормотала Оля.

– Ох, вот только не надо продолжать разыгрывать этот спектакль… – поморщился Викентий. – Я, конечно, не был до конца уверен в этой версии, но теперь у меня нет сомнений, что я не ошибался. Ты не умеешь врать, Оля. Посмотри на себя в зеркало.

Оля молчала.

– Я тебя так люблю… – печально продолжил Викентий. – Зачем тебе еще кто-то, ну зачем?

У него задрожал голос.

– Кеша… – потерянно прошептала она. – Милый мой, самый-самый любимый… Честное слово, я сама не знаю, что происходит!

Она попыталась обнять его, но он оттолкнул ее руки.

– Ты чудовище, Оля!.. – бросил он ей в лицо. – Глупая кукла! Господи, какое бездарное вранье… Сколько раз мама мне твердила, что ты глупа… А я не верил ей, я не видел в тебе ни одного недостатка… Потому что я сам дурак!

– Кеша…

– Оставь меня. Оставь меня навсегда! И еще лифчик мне этот притащила… – Викентия трясло. – Какая гадость! Какая гадость…

– Кеша, миленький!..

– Не трогай меня! И ведь мы чуть не поженились, чуть ребенок у нас не родился… – Он вдруг замолчал, а потом произнес ошеломленно: – Послушай, а вдруг ты и раньше, все это время встречалась со Старцевым, а? И ребенок тот вовсе не от меня…

Оле стало жутко. Она даже представить себе не могла, что ее долгое отсутствие можно истолковать именно таким образом. И ведь как все сложилось одно к одному…

– Ну да, что-то ты больно долго скрывала от меня свою беременность… Мама! Моя мама меня предупреждала! Я, скотина, чуть даже не поссорился со своей родной матерью – из-за тебя, из-за тебя… Она говорила мне, а я не хотел ее слушать!

– Кеша!!!

Он снова оттолкнул ее и решительно направился к двери.

Бесполезно было бежать за ним, что-то объяснять…

Оля так и осталась сидеть на диване и лишь вздрогнула, когда хлопнула входная дверь.

Слез больше не было – внутри ее все окаменело. А потом она вскочила и принялась ножницами ожесточенно кромсать белье и платье. Она ненавидела себя. «В самом деле, почему я сразу не подумала о Старцеве?.. Я все это время была у него, у этого надутого индюка! А кто же еще мог преподнести мне эти дурацкие тряпки!»

Потом она без сил упала на диван и закрыла глаза.

«Я действительно дура… Эмма Петровна права – я безнадежная дура! Собственными руками разрушила свое счастье…»

Случилось то, чего Оля больше всего боялась, – она потеряла Викентия. Навсегда. Кто мог простить такое?.. Теперь она была одна, и невеселая судьба тети Агнии пронеслась перед ее глазами. Теперь это будет и Олина судьба, вряд ли она встретит кого-то лучше, чем ее бывший жених, вряд ли она сможет еще кого-то так полюбить…

Пустая, скучная, жалкая жизнь – вот что ждало ее впереди.

…Эмма Петровна негромко наигрывала на рояле мелодию из кинофильма «Семнадцать мгновений весны». Играла, а сама краем глаза косилась на сына.

Сквозь полуоткрытую дверь было видно, как Викентий ходит у себя по комнате из угла в угол. Мечется, словно зверь в клетке. Бедный мальчик! Она, конечно, переживала за него, но и радовалась – тоже. В конце концов, это хорошо, что все закончилось, не успев зайти слишком далеко.

«Если бы они поженились, да еще и ребенок родился… о, тогда отвязаться от этой Оленьки было бы не так просто! Нет, все-таки есть бог! И ведь с самого начала было ясно, что это за особа – авантюристка, наглая, глупая, жадная… Угораздило же Кешу влюбиться именно в такую!»

Эмма Петровна осторожно закрыла крышку рояля и позвала:

– Кеша!

– Да, мама? – не сразу отозвался он.

– Послушай, я бы прогулялась… Да и тебе не мешало бы! Такая дивная погода, настоящее лето.

– Я не хочу, – равнодушно произнес он.

– Но ради меня… Пожалуйста!

Целую неделю ее сын не выходил из дома. Работал за компьютером, документы ему пересылали по электронной почте – благо была такая возможность. Он работал в крупной фирме по продаже недвижимости…

– Кеша!

– Хорошо, – Викентий вышел. – Собирайся, мам, махнем в какую-нибудь кафешку.

Эмма Петровна просияла. «Ничего, все наладится! Скоро он совсем придет в себя…»

В конце мая стояла жаркая, почти летняя погода. Оранжевое солнце и не думало садиться за горизонт, казалось, день будет длиться вечно.

Сели в машину, без всяких пробок доехали до центра – там, в одном из уютных уголков Замоскворечья, находилось любимое кафе Эммы Петровны, и, к ее радости, была уже открыта летняя веранда.

Они с сыном заказали себе кофе с пирожными.

Развесистый тополь лениво шелестел над их головами листвой.

Викентий хмурился и равнодушно листал бесплатную газетенку, которую тут подбрасывали на столики.

– Кеша…

– Да?

– Посмотри – вон там, в противоположном углу… – хитро произнесла Эмма Петровна.

– Что? – Он, вздрогнув, обернулся.

– Девушка, в синем костюмчике… Рыженькая. И, по-моему, очень славная!

– Мама-а! – укоризненно протянул Викентий. Похоже, на рыженькую красотку ему было наплевать.

– Ну что – мама? Поди да познакомься… Видишь, она тоже в нашу сторону косится!

– Не буду я ни с кем знакомиться! – взбеленился Викентий.

– Будешь эту свою вспоминать?..

Он помолчал немного, отхлебывая кофе из чашки, а потом произнес тихо, с каким-то исступлением:

– Буду.

– Глупо, – холодно возразила Эмма Петровна. – Она того не стоит.

– Откуда тебе знать, стоит или не стоит?..

– Послушай, мы же уже сто раз это обсуждали и решили…