Паша Уральский - ЦРИ-3 Страница 14

На следующий день в общежитие приехал Зырян. Он был жутко измотан и неважно выглядел. Я спросил лишь одно:

– Некит?

И Зырян ответил:

– Да пошел он нахуй!

От этих слов я согнулся пополам от смеха:

– Рассказывай, братан, чего приключилось-то?

История была простой, но поучительной. Некит и Зырян встретились в Екатеринбурге. Весь вечер они пили пиво, и Зырян спросил:

– Слушай, скоро последний автобус в ЦРИ, пора уезжать.

На что Некит добродушно ответил:

– Не проблема, братан, у меня заночуешь!

Время близилось к ночи, и настал момент, когда нужно было идти спать. Некит привел Зыряна в какой-то непонятный дом, где была куча гастарбайтеров. Спустя пару минут Некит вышел и объявил:

– Короче, договориться с братвой по поводу ночлега не получилось, так что давай на этом попрощаемся. Рад был тебя видеть, как-нибудь созвонимся-спишемся.

Некит закрыл дверь, а Зырян остался совершенно один в ночном Екатеринбурге. Рейсов до ЦРИ больше не было. Идти тоже некуда. На автовокзале Зырян узнал, что сейчас идет последний автобус в хрен пойми какой город, где, на его счастье, жила дальняя родственница. Выбор был невелик: либо спать на улице, либо уехать к родственникам.

Зырян наскреб денег и поехал. Глубокой ночью он прибыл к родне, которая его вообще не ждала. Там он провел остаток выходных, не имея при себе ни сменной одежды, ни зубной щетки, ничего. В воскресенье, заняв денег у родни, Зырян поехал в Екатеринбург, и оттуда уже в ЦРИ.

Я слушал это трэшовую историю и заливался смехом. Некит, как обычно, не подкачал и опять натворил хуйни. Затем я спросил:

– А правда, он там большой начальник строительной фирмы?

Зырян плюнул в сторону и сказал:

– Маляр он на стройке, живет с таджиками, вот и все.

Вот так завершились очередные выходные в ЦРИ: для кого-то ярко, для кого-то не очень. В целом, я осознал одно – некоторых людей исправит только могила…

Глава 9. И сизый полетел по лагерям

Учебная неделя начиналась, как в сумасшедшем доме. Я проснулся от криков и скандалов. Это сосед Шустрик уже с утра устраивал разборки. Я вышел в коридор, и молодые мигом замолкли, а затем тут же кинулись ко мне жаловаться. Я ощутил себя нянькой, а они, стало быть, дети. Шустрик прыгал возле меня и кричал на соседа:

– Верни мои носки! Я точно знаю, это мои носки, а ну, снимай живо!

Оказалось, сосед Шустрика втихаря надел его чистые носки, а взамен подкинул свои грязные – дурдом конкретный. Не знаю, чем закончились разборки, но на мой телефон позвонила Катя. Сама живет на этаж ниже, видимо, наглость совсем зашкаливала. Я поднес телефон к уху и тут же его убрал. Катя что-то истошно визжала:

– Уа-а-а! Я умираю-у-у-у! Приди сюда быстро!

От такого крика весь сон как рукой сняло. Уже через мгновенье я стоял в ее комнате, а Катя валялась на кровати, уткнувшись в подушку, и выла, что есть силы. Ее сестра Оля молча собиралась на занятия.

– Оля, что случилось, почему она воет и исходит соплями?

Оля совершенно спокойно ответила:

– А у нас папу дома в тюрьму сажают, – и без всяких эмоций она молча ушла на занятия.

Как только закрылась дверь, в игру вступила актриса погорелого театра Екатерина. Она повернулась ко мне, показывая свое страдальческое лицо, и кричала:

– Ну, вот и все! Вот и закончилась наша любовь! Папу в тюрьму закрывают, теперь мне придется бросить учебу, чтобы родным помогать! А я ведь тебя так люблю-у-у! А-а-а! Люблю, не могу!

Случилась не совсем приятная история. Ее отец оказался, скажем мягко, неблагонадежным элементом общества. Как-то по пьяни он отхуярил бабу («selskiy style», ептать) и разбил ей сотовый телефон. Баба накатала заявление, и на отца завели уголовное дело. В итоге, по решению суда ему назначили «жесточайшее» наказание – три месяца колонии поселения. Короче, девяносто суток поработать на государство.

Я не совсем понимал, почему Кате придется бросить учебу и помогать родным. Ведь дома есть еще и средняя сестра Аннушка, вполне трудоспособная (да, дорогой читатель, их три сестры: Катя, Аня, Оля). И, в конце концов, почему ее мать вдруг потеряла возможность трудиться?

И вот тут началась конкретная «санта-барбара». Выяснилось, что мать беременна четвертым по счету ребенком, и ей вот-вот рожать (ебать, колхоз, я, откровенно, сам был в шоке).

Я развел руками, ну хуле тут скажешь:

– А когда батю по этапу отправят?

– Завтра на централ увезут, а там фиг пойми куда, страна-то большая!

Катя продолжала заливать соплями подушку, а я прекрасно понимал – с таким маленьким сроком дальше Свердловской области точно не уедет. Будет чалиться на ближайшем поселении. Но Катя вела себя так, будто отцу дали двадцать лет особого режима в «Белом Лебеде», без права на переписку и с попутным расстрелом всех членов семьи.

Весь день она трахала мне головной мозг:

– Я ведь все, уеду же. Вот все, сегодня ведь, понимаешь, любимый?

Я слушал ее бабский бред и кивал головой. Не знаю, чего она ждала от меня. Я в тот момент был с ней в контрах из-за ее Рыжего Сука Тракториста. Но она вела себя так, будто я ее мужик, и должен теперь взять на содержание всю ее семью.

Ближе к вечеру меня подзаебал этот «мексиканский сериал», и я включил режим «жесткого парня»:

– Так, слушай сюда, хорош ныть без повода. У тебя в деревне есть средняя сестра. Уже кобыла взрослая, пусть валит и работает. А мать твоя в декрете, между прочим. От колхоза ей должны какие-то бабки выплачивать. И не пизди мне, что это не так. 1996 год уже закончился, Ельцина больше нет, сегодня всем все выплачивают! И если ты свалишь в свою деревню, то первую зарплату ты получишь через месяц. А там уже и батя из «лагерей» приедет. И какой смысл тебе учебу бросать, ты мне скажи?

Эти слова заткнули Катю до конца дня. И пока эта актриса искала новый повод поплакать, чтобы привлечь к себе внимание, я встретил Игару и Мела. Они что-то бурно обсуждали в умывалке.

– О-о-о! Братан, прикинь, мы сейчас так повеселились конкретно.

– Чего вы опять учудили, парни?

– Короче, дело такое: в комнату к Зюзе-карандашнице только что заселили девушку. Новенькая, она жутко красивая, но при этом у нее башня свистит – аля-улю! Мы попытались с ней поговорить, но она нас ввела в ступор своим поведением. Мы даже не нашли слов, чтобы ей хоть что-то ответить!

Игара с грустью сказал:

– Эх, так-то жаль девку. Хорошая такая, а с головой проблемы. Жизнь порой жестокая штука.

Я не совсем понимал, в чем выражается фраза «башня свистит», и принялся подробней расспрашивать парней:

– Чего она исполняет-то?

Мел активно махал руками и громко выражал суть проблемы:

– Она вообще неадекватно реагирует на вопросы. И у нее поведение конкретного шизофреника. Я сейчас пытался с ней поздороваться, та огрызается сходу. Затем я попытался максимально промыть ей мозги, так сказать, загрузить ее базаром (Мел это делал профессионально), но она вообще ноль! Никакой реакции, на своей волне, блин.

Меня сразу заинтересовала эта девушка. В течение вечера я еще пару раз слышал от парней отзывы о новенькой:

– Там у девки с головой проблемы. Красивая, правда, но кукушка свистит. Жаль девку.

Меня просто раздирало любопытство – ну что же в ней такого? Поэтому я взял кружку и пошел в гости к Зюзе, типа чай попить, по душам поболтать, заодно на сумасшедшую посмотреть.

Я вошел в комнату и увидел ее. Это была очень симпатичная девушка с ярко-голубыми глазами и русыми волосами. Ее кожа от природы была чуть смуглой. И главная деталь – у нее была шикарная фигура и, мать ее, здоровенные сиськи! Я не спец, но это был минимум третий размер титек, смугленьких титечек. Прям, как я люблю!

Я сперва даже забыл, зачем пришел – уж больно она притягивала взгляд. Затем, подобрав слюни, спросил:

– Зюзя, бля, давай по-братски, по-сестрятски чаю попьем? Заодно поболтаем хоть, а то редко я к вам в гости захожу.

Зюзя была умницей, поэтому быстро смекнула и подыграла:

– Ой, как вовремя ты зашел, я как раз чайник хотела поставить. Присаживайся за стол.

Новенькая девушка сидела на кровати, и, как маленький ребенок, держала перед собой большую книжку, делая вид, что читает.

Мы перекинулись с Зюзей парой слов, и, наконец, я обратился к новенькой:

– Чего читаешь, о чем книжка?

Она опустила книжку и поучительно ответила:

– Мужчина, я читаю энциклопедию!

Затем резко подняла книжку обратно на прежний уровень. Это выглядело забавно.

Я продолжил общение:

– Слушай, а ты ведь только заселилась, верно? Давай знакомиться, как тебя зовут?

Она вновь опустила книжку и сказала:

– Меня зовут Анастасия, приятно познакомиться, – и вновь она закрылась книжкой.

Я быстро смекнул, что она не сумасшедшая, а просто дурачится. Этот факт меня очень забавлял. Я заварил себе вкусный крепкий чай, поболтал с Зюзей о том о сем, и в нужный момент тактично спросил: