Елена Бжания - Лучший иронический детектив – 2 Страница 14

– Стой, стрелять буду! – услышал я позади себя.

Майор Петров и пара полицейских бежали вслед за нами. Раздался предупредительный выстрел в воздух. Женя сорвался с ящиков и упал.

– Какого хрена! – закричал я на Петрова.

– Я стрелял в воздух! – стал оправдываться майор.

– Женя! – закричал я и побежал к Копытову, но тот вскочил на ноги, в один миг взлетел на стену по ящикам и был таков. Очевидно, выстрел и падение Евгения совпали по чистой случайности.

– Ушел! – с досадой сказал майор Петров и сплюнул.

– Добрый день, господин полицейский, – с некоторой издевкой сказал я, тяжело дыша, и протянул майору руку.

– Привет, любитель пробежек и просто любитель… – ответил он мне и по-отечески похлопал меня по плечу.

Глава 7

В полицейском участке было на удивление прохладно. Работали кондиционеры, двери закрывались плотно без щелей и не выпускали наружу охлажденный воздух.

– Евроремонт! Полиция должна всегда и во всем быть на высоте! – сказал майор Петров, заметив с каким удивлением я посмотрел на кондиционер в его кабинете, словно это был плазменный телевизор в пещере доисторического человека.

– Пока на высоте только Копытов, – съязвил я. – Как вы оказались в магазине «Товарищ», господин полицейский? Судя по Вашему заявлению, убийца давно найден.

– Не ерничай, пресса! – бодро ответил майор. – Результаты экспертизы были не точны. Вернее, точны, но не до конца. Как оказалось яд, которым отравили невесту и свидетельницу, – очень редкий вид яда. Его родина Северная Африка. Он действует не сразу. Иногда нужно несколько дней чтобы он заработал. Кстати, от этого яда может быть противоядие. Так что жених мог отравить невесту в любое время, кушая с ней одно блюдо, выпивая из одной бутылки. К примеру, на видеозаписи свадьбы отчетливо видно, как жених целует невесту с ключом во рту. Этот ключ, который невеста в результате проглотила, вполне мог быть с ядом. И самое главное, у жениха был мотив убийства. Невеста стала богатой наследницей, а после заключение брака и смерти жены, Копытов получает все ее состояние. Понятно?

– Вы беседовали с мамой Александры?

– Да, Дмитрий Петрович, да. Не только частному сыску приходит в голову поговорить с мамой потерпевшей.

– Вы сказали, что свидетельницу отравили тем же ядом. Разве она не покончила жизнь самоубийством?

– Похоже, что нет.

– А как же предсмертная записка?

– Не знаю. Не знаю, – тут Петров немного засуетился. – Как говорят эксперты по подчерку, это ее подчерк, но вот что касается чернил, то тут есть небольшая загвоздка.

Петров посмотрел на меня, раздумывая, делиться со мной информацией или нет.

– Чернила – это очень интересно! Чернила – это всегда самая загадочная улика в любом расследовании! – сказал я, стараясь поддержать разговор и услышать продолжение. – Я читал про это в английском учебнике частного сыска.

Петров улыбнулся и я понял, что такого учебника не существует.

– Чернила на записке и чернила в ручке, которую мы нашли рядом с Крупчинской, разные, – продолжил Петров. – Либо она писала другой ручкой, либо…

– … либо кто-то очень искусно подделал ее подчерк. Так искусно, что ваши многоуважаемые эксперты-графологи что-то попросту проморгали или недосмотрели. В этом нет ничего удивительного, в отличие от начальства, их зарплата…

– Не будем забывать, Дмитрий Петрович, – перебил меня Петров, как-то вдруг сразу резко обидевшись за зарплату своих экспертов, – зачем в такую жару ты сидишь в моем кабинете под кондиционером. Если угодно, я могу вызвать следователя и свое объяснение ты будешь писать где-нибудь, где потеплее. Например, возле «обезьянника», рядом с дежурным по части.

– Что я должен написать? – сломался я. Сидеть пусть не за решеткой, но рядом с бомжами и алкоголиками, запах от которых в такую жару наверняка может запросто разъесть глаза, я не хотел.

– Пиши все, как было. Ты теперь свидетель. И не забудь подробно написать, какого черта ты делал в этом магазине. И самое главное, на каком основании ты погнался за подозреваемым. Неужели хотел проконсультироваться по поводу ламината?

– Почему ламината? Я приехал в «Товарищ» за обоями.

Лицо Петрова исказилось, казалось еще одна моя шутка, и я буду сидеть не возле «обезьянника», а внутри.

– И еще, господин полицейский, читайте интернет. Кто-то из ваших сливает туда информацию по этому делу, в частности по яду, но в очень и очень искаженном виде. – Я решил немного сменить тему разговора, а заодно выяснить, была ли хоть толика правды в словах хозяйки аппетитных «близняшек».

Петров ухмыльнулся и хитро прищурился.

– Пока преступник знает, что его преступление на слуху, он нервничает. А если он нервничает, он совершает ошибки. Именно по этим ошибкам мы и ловим преступников.

– Это хорошо только в одном случае.

– В каком?

– Когда ошибок не совершает сама полиция.

Петров посмотрел на меня внимательно и сложил на груди свои огромные ручища.

– Дмитрий Петрович, пиши объяснение, честное слово, лучше пиши…

Вечерний коньяк был гораздо лучше утреннего. Не потому что он был другой, а потому, что позади был большой насыщенный сверх всякого предела день. Небольшой глоток этого чудесного напитка смывал из сознания накипь событий и был поэтому просто незаменимым. Выпив около ста грамм темного блаженства, я вдруг отчетливо понял, что день был, хоть и суетный, но не плодотворный. Какая-то нить, какая-то непонятная суть была не поймана или упущена. Попивая небольшими глотками великолепный пятилетний коньяк, я стал раскладывать все по полочкам. Во-первых, неожиданный визит незнакомца в черных очках. Кто он и зачем пожаловал ко мне? Это мог быть самый обыкновенный квартирный воришка, желающий поживиться, чем бог пошлет, а мог быть и матерый преступник. Если это вор, то беспокоиться нечего, а вот если это матерый преступник, то мне пора обзавестись хотя бы бейсбольной битой. «Интересно, – подумал я, – а почему именно бейсбольная бита считается классическим оружием безоружного человека? Почему именно этот спортивный инвентарь возят в багажниках дорогих машин сынки богатых родителей и другие слюнтяи? Если мне не изменяет память, то в бейсбол у нас играют разве что по телевизору. Не будет ли логичней возить в багажниках что-нибудь наше, родное, а не делать так, как показывают в американских фильмах. Почему бы мне не взять для самообороны ножку от стола или просто железную трубу?». С трубами у меня было не очень. Отвинчивать в туалете ржавую сантехнику было бы верхом безумия и как-то не эстетично. Выбор пал на кухонный стол. Еще немного коньяка добавили мне решимости. Разборка стола началась, однако снять с него ножку, даже после ста граммов, оказалось не таким простым делом. Ржавая гайка намертво вцепилась в винт и не хотела его отпускать. Несколько мощных ударов молотком по упрямой гайке решили вопрос. Стол сломался, и ножка с куском столешницы была у меня в руках. «Немного не аккуратно, но очень функционально. В любом случае лучше, чем сковородка». – Оценил я то, что получилось, и налил еще коньяку – за упокой центральной части моего скудного кухонного гарнитура.

Конец ознакомительного фрагмента.