Ирина Дробков - Не было бы счастья... Страница 14

— Но разве нам по пути? — стараясь придать своему голосу безразличие, спросила я.

— Да, почти... — обронил он.

Это сразу меня насторожило.

— Откуда вы знаете, где я живу?

— О, мир не без добрых людей, — с легкой иронией откликнулся он. — К тому же вы забыли, по долгу службы я просто обязан читать личные дела своих сотрудников, — деловито-поучительным тоном провозгласил он.

— Хорошо, я подожду вас на улице, — скрепя сердце, сказала я и поспешила выйти на воздух.

Павел появился очень быстро, словно боялся, что я могу убежать. Честно говоря, я почти готова была так поступить, если бы это не выглядело уж слишком глупо.

Время в пути пролетело незаметно. В основном говорил Павел, не касаясь ничего личного. Он всю дорогу развлекал меня, рассказывая смешные истории. Я расслабилась и с интересом его слушала. При этом я незаметно за ним наблюдала, не переставая удивляться, насколько этот человек раскован и уверен в себе.

Он обладал особым даром, без видимых усилий располагать к себе людей. И даже такую закомплексованную особу, как я, заставил забыть свою настороженность, причем я и не заметила, как это произошло.

Именно тогда, по дороге домой, я впервые заставила себя честно взглянуть на свое истинное отношение к Павлу и признать: он нравился мне, причем с каждым днем все больше и больше. Перспектива влюбиться в него уже маячила передо мной и была не столь абсурдной, как я пыталась себя уверить.

Но что делать с такой правдой, я не знала. Во-первых, когда мужчина тебе нравится, ты стремишься к взаимности, а во-вторых, у меня была дочь, а в том, что мой ребенок для любого мужчины всегда останется чужим, я тогда не сомневалась. «А раз так, — думала я, — то никто нам и не нужен».

Погрузившись в эти невеселые мысли, я не заметила, как мое настроение испортилось. Мне бы поменьше думать и копаться в своих чувствах, тогда и жить было бы гораздо проще.

Я быстро взглянула на своего попутчика и тут же убедилась, что он опять словно бы прочитал мои мысли.

— Вы что-то приуныли, — слегка улыбнувшись, заметил Павел.

— Да нет, просто немного отвлеклась, — не слишком убедительно возразила я и поспешила отвести глаза.

— Я не утомил вас своими байками?

— Нет, что вы! Вы очень интересно рассказываете... просто немного задумалась, — и зачем-то добавила: — Сегодня к нам придет моя мама — надо подготовиться к встрече.

— Да, кстати, — оживился Павел. — Я давно хотел спросить, Зинаида Ивановна Никитина вам не родственница? Мне кажется, вы чем-то даже похожи...

Я в изумлении посмотрела на него. Мы с мамой были настолько разными, что никто не улавливал нашего внешнего сходства.

— Да, она моя мать, — призналась я.

— Вот видите, — с готовностью подхватил он, словно я с ним спорила. — Благодаря вам я все больше убеждаюсь, насколько тесен мир. Тогда понятно, — чуть погодя произнес он и загадочно улыбнулся.

— Что понятно? — растерянно переспросила я.

— Я хорошо знаю вашу маму. Через ее отдел проходят все наши валютные счета, — пояснил Павел. — Вы этого разве не знали?

«Час от часу не легче, — подумала я. — Какой-то замкнутый круг получается».

— Здесь поворачивать? — услышала я его голос и, стряхнув оцепенение, посмотрела через боковое стекло.

Мы подъезжали к улице, на которой находились и наш дом, и Катин садик.

— Нет, не надо, — поспешно сказала я, — это совсем близко. Я дойду пешком.

— Смотрите, мне не трудно. — Павел слегка притормозил.

— Нет-нет, спасибо, но, действительно, не стоит.

Машина остановилась. Я поспешно схватилась за ручку — дверца не поддавалась.

— Ну что же вы так торопитесь, — усмехнувшись, произнес Павел. — Подождите, я сейчас сам вам открою.

Я испугалась, что он это сделает так, как обычно делают все водители — перегнувшись через пассажира, но он не спеша вышел из машины и, открыв дверцу снаружи, протянул мне руку. Я замерла в нерешительности и, подняв глаза, поняла: он готов к тому, что я могу спасовать.

Стоя в полушаге от машины и взирая на меня с высоты своего роста, он насмешливо улыбался.

«Ну уж нет, — решила я, — такого удовольствия я ему не доставлю». Я гордо встретила его взгляд и, подав руку, поднялась с сиденья машины. Павел мой ответный жест явно оценил, но лукавая усмешка не покинула его лица. И вместо того чтобы отпустить мою руку, он, наоборот, сжал ее еще крепче.

Как только наши руки соприкоснулись, мне показалось, будто поток горящей лавы стал вливаться в меня через его большую и твердую ладонь. Мне стало душно, а сердце забилось, как у перепуганного кролика.

— Спасибо, что подвезли, — едва выдавила я из себя.

— Не за что, — последовал короткий ответ.

С невозмутимым видом Павел продолжал сжимать мою руку и намерений отпускать ее у него, по всей видимости, не было.

Рука моя горела, как, впрочем, и все тело. Мне казалось, что на месте его пальцев могут остаться следы, как от ожогов. Он не замечал, что со мной творится? Или он ожидал чего-то еще? Но чего именно? Любая нормальная женщина просто бы вырвала руку и ушла, а не стояла истуканом, чувствуя, как тело и разум начинают ее предавать. Но ни руки, ни ноги мне не подчинялись.

Сколько мы так стояли — секунду, две? Мне-то показалось, что вечность! И тут я совершила еще одну ошибку — посмотрела ему в глаза. И стоило мне это сделать, как весь реальный мир тут же полетел в тартарары. Его глаза и то, что я увидела в них, вытеснили последние крохи здравого смысла.

Взгляд его проникал в самое сердце, заставляя его трепетать, словно в предвкушении волшебства. Я почувствовала, как под тонкой шелковой тканью блузки отвердели мои соски, словно Павел нежно провел по ним теплыми трепетными пальцами. Внутри что-то беспокойно зашевелилось, заворочалось — волнующее и опасное, с каждым мигом разрастаясь и заполняя каждую клеточку моего тела, да так сильно, так стремительно, что через секунду это «что-то» уже подкатило к горлу, не давая дышать. На мгновение мне показалось, что Павел сейчас наклонится и поцелует меня... Я уже почти ощущала прикосновение его губ... Но в этот миг чары разрушились. Павел разжал пальцы, и моя рука безжизненно выскользнула из его ладони. Я ошеломленно заморгала, с трудом приходя в себя, изо всех сил стараясь скрыть свои чувства, хотя вряд ли это имело смысл делать...

— Всего вам доброго и до встречи, — как ни в чем не бывало, сказал он и слегка посторонился.

Выражение его лица было абсолютно непроницаемым и таким обычным, будто все, что только что произошло, мне привиделось. Этого он и добивался? Вытащить на поверхность мои чувства? Но зачем? Или просто решил лишний раз проверить на очередной жертве свою неотразимость?