Елена Колядина - Мелодия моей любви Страница 14

Комнату, бессвязно переговариваясь, заполнили сумерки.

Вино горланило в бокалах, как казачий хор на корпоративной вечеринке.

За стеной по телевизору шел репортаж со съезда «Единой России».

Под бурные аплодисменты делегатов Иван взял Лиду за лопатки и провел сладким от вина языком по ее зубам.

Девушка закрыла глаза.

Иван подхватил Лиду на руки, продолжая целовать, отнес в комнату и положил на диван.

…Внутри Лиды кто-то шел по кромке горячего ручья и подбрасывал в солнечное небо горсти дробящейся воды.

Она открыла глаза, задев ресницами плечо Ивана.

Опустила веки и снова провела ресницами по коже любимого: медленно, лаская.

Иван почесал плечо большим пальцем и положил руку на Лидину грудь.

Девушка блаженно улыбалась в темноте и слушала, как пощелкивает фитиль догорающей в кухне свечи, высыхают пузырьки вина на дне бокала, ровно бьется сердце Ивана.

Выходные они провели в торговых центрах.

Иван азартно, вымеряя рулеткой, выбирал стол для компьютера, согласился, что стойка для дисков нужна металлическая, терпеливо ждал, пока Лида теребила яркие подставки под тарелки, фужеры и диванные подушки, притащил на себе кресло из «Икеи» и даже материально поучаствовал в покупке тазика для белья.

«Представляешь, мы с Ванечкой вместе ведем хозяйство, – приняв по команде тренера «позу верблюда», с ликованием похвасталась в понедельник на занятиях йогой Лида Алине. – Совместное ведение хозяйства – самый главный признак брака, семейной жизни. Даже если пара не расписана в ЗАГСе, но делает покупки, планирует бюджет, они – муж и жена».

«Я очень рада за тебя», – прозвучал в голове голос Алины.

После работы Лида мчалась домой, готовить Ванечке ужин.

Иногда Иван заказывал суши и роллы: Лида заезжала в магазин японских продуктов на Новослободской, покупала то свежую рыбу, то нори или васаби, одноразовые палочки, крошечные тарелочки, старательно орудовала циновкой, закручивая рисовые рулетики.

Она даже купила специальную японскую рисоварку китайского производства: рис в ней варился сам к определенному, установленному на таймере времени и слипался комочками нужного размера.

Но чаще всего Иван просил «тупо пожрать, я голодный как зверь».

Тогда, позабыв про диеты и здоровое питание, Лида сковородами жарила любимые Иваном куриные нагетсы, пачками варила пельмени и спагетти, а представив укоризненный взгляд Алины, оправдывалась: «Ванечка – мужчина, он не может питаться йогуртами и творожком! Зато мы за ужином говорим обо всем! Ванечка любит, когда я рассказываю о работе, о наших проектах, он разделяет мои интересы! Неужели я в ответ не приготовлю то, что ему нравится? И вообще, семейная жизнь – это всегда компромисс».

– Сегодня Моисеев приезжал, – сообщила за ужином Лида и подложила на тарелку Ванечке карбонада с картошкой фри. – Глядел на своего попугая.

– В смысле? – поднял голову Иван.

– Борис Моисеев приезжал к нам в студию, будет озвучивать какую-нибудь птицу, возможно волнистого попугайчика.

– Какого попугайчика?

– Я же тебе рассказывала: Евгений Алексеевич нашел замечательный сценарий, полнометражная анимация, деньги уже есть в полном объеме.

– Ну и?..

– Там сюжет: террористы собираются повергнуть Москву в хаос. Об этом узнают спецслужбы, докладывают правительству. Люди уверены: это они борются с врагами и, естественно, побеждают. А на самом деле город спасают животные: крысы, голуби, кошки, собаки, жираф из зоопарка, цирковые обезьянки. Зрители видят все планы их глазами: снизу, из-под ног, если в эпизоде кошка, или сверху, с дерева, когда разговаривают птицы. Все звери похожи на известных людей и будут говорить их голосами.

– Типа, Жириновский – за бульдога?

– Кстати, идея! – воскликнула Лида и отпила сока. – Но пока Евгений Алексеевич с артистами договаривается. Стаю воробьев возглавляет волнистый попугайчик: сам голубой, хохолочек лимонный, на лапках черные лакированные сапоги-ботфорты. Его, наверное, будет озвучивать Борис Моисеев. Пуделя – Филипп Киркоров, уток – Бабкина со своей командой, крыс и мышей – кто-то из шансона. Они все к нам сейчас заезжают, знакомятся с героями.

Иван схватил Лиду за руку:

– Слушай, познакомь меня с кем-нибудь!

– А? – сказала Лида, выгадывая время.

– Представь меня кому-нибудь.

– Кому? – растерялась Лида.

– Да какая разница! Дальше не твоя забота: я сам спрошу, не требуется ли Филиппу Бедросовичу администратор, помощник, ведущий.

Иван вскочил и заходил по кухне и прихожей.

Лида примолкла, передвинула тарелки, опустила глаза и смахнула со скатерти крошку.

– Честно говоря, не знаю… Что я скажу: это Иван? Кивнет тебе Киркоров, и дальше что? К тому же я не думаю, что Евгений Алексеевич разрешит отвлекать того же Моисеева от озвучки. Ванечка, пойми меня, это работа, если все начнут своих друзей, знакомых водить…

– Значит, я для тебя знакомый?

Сердце Лиды заколотилось, она сжала руки на груди, ощущая тревожные толчки крови в ложбинке между ключицами, принялась торопливо оправдываться:

– Нет, Ванечка, конечно, ты не просто знакомый, ты… мне родной! Но что, что я скажу?

– Это уже не твоя проблема! Просто представь меня! Думаешь, каким образом в такие проекты попадают? Сначала режиссер долго ищет героя, просматривает тысячи претендентов, потом совершенно случайно берет дочку Шойгу или Пугачевой!

Иван сел, схватил вилку, снова бросил, нахмурился и отвернулся от Лиды.

– Хорошо, я попробую, – упавшим голосом пробормотала девушка.

Иван встрепенулся:

– Как только кто-то явится, ты просто кинешь мне эсэмэску и вынесешь пропуск на мое имя охране.

– У меня нет пропуска, бланки с подписями в кабинете у Евгения Алексеевича, – с затаенной надеждой пролепетала Лида.

– Возьми, отксерь, положи назад! Подпись потом обведи сверху фломастером каким-нибудь! В конце концов, если ваш Горелый в кабак пошел или по девкам отъехал, никто и прийти в студию не имеет права?

– В какой кабак? – закрыла глаза ладонью Лида.

– Хорошо, в банк! Оговорился по Фрейду!

– Я попробую… – пробормотала девушка.

– О’кей! – сказал Иван и принялся целовать Лиду в шею.

Этажом выше жирно булькала кастрюля.

Подушка била Лиду по щеке, наотмашь, наотмашь.

Устало гудел за домами, остывая от последнего августовского солнца, Крымский мост.

Вечером следующего дня Лида вошла в квартиру, пряча глаза.

Испуганно прислушалась: Ивана дома не было.

Он пришел под утро, швырнул джинсы мимо кресла, с силой захлопнул дверцу шкафа.

Лида лежала на краешке дивана, вжавшись в ледяную стену, и смотрела сухими глазами на белесый рассвет за окном.