Ольга Дрёмова - Иллюзия любви. Ледяное сердце Страница 14

— Позволь поинтересоваться, о каком же необычном подарке идет речь? — Тополь сделал крохотный глоток кофе и поморщился: как всегда, считая сладкий кофе чем-то плебейским, Лидка не положила в его чашку ни единого кусочка сахара.

Объяснить этот факт было сложно: каждое утро, изо дня в день, на глазах у Лидии он демонстративно доставал из шкафа сахарницу, брал в руки мельхиоровые щипчики, подцеплял ими кусочек рафинада и, опустив его в чашку, тщательно размешивал, давая таким образом понять, что пить полугустую горечь, к которой привыкла Лида, он просто не в состоянии. Но как это ни парадоксально, на следующее утро в его чашке снова не оказывалось ни кусочка сахара, как будто из принципа Загорская экономила драгоценный рафинад, причём исключительно на нём, Леониде.

— В каждом доме существуют определённые традиции, и мой дом — не исключение. — Слегка улыбнувшись, Лидия ещё ниже опустила ресницы, и было непонятно, чему она улыбается, то ли тому, что собиралась сказать дальше, то ли недовольной гримасе Тополя, в очередной раз обнаружившего отсутствие сахара в своей чашке. — В каждом доме существуют вещи, которые по тем или иным причинам являются памятными, а потому особенно дорогими. Много лет назад, выходя замуж за моего папу, мама надела ему на палец вот это обручальное кольцо. — Лидия потянула на себя выдвижной ящик стола, в котором хранились ножи и вилки, и достала небольшую картонную коробочку, видимо положенную туда заранее.

Ничего необычного в коробочке не было. Серая, сложенная из шершавого плотного картона, протёртая в уголках, она выглядела абсолютно не привлекательно, и, сколько Тополь ни старался, он никак не мог сообразить, что бы такого могло в ней храниться раньше. Для спичечной она была явно велика, к тому же крышка, открывавшаяся сверху, полностью исключала этот вариант, но для хранения чего-либо ещё, например туши для ресниц, она не годилась тоже, поскольку на крышке любой косметики должна присутствовать хоть какая-то надпись.

Задвинув ящик обратно, Лидия положила коробочку перед собой и, с трепетом прикоснувшись к ней кончиками пальцев, бросила на Леонида взволнованный взгляд.

Невольно Тополь тоже ощутил что-то, отдалённо напоминающее волнение, и в груди, в предвкушении достойного подарка, разлилось приятное тепло. Конечно, как у всякого уважающего себя мужчины, у него имелось несколько золотых украшений, хотя сказать, что он просто увешан дорогими побрякушками с головы до ног, было нельзя. Пара запонок с янтарём, булавка для галстука, входившая в этот же комплект, обручальное кольцо, уже четырежды сослужившее ему верную службу, и… да вот, пожалуй, и всё, чем он располагал к своим почти пятидесяти, если не считать дорогой ручки с золотым пером, купленной по случаю около книжного у какого-то алкаша за гроши.

Происходило это вовсе не из-за экономии — стеснять себя в чём-либо Тополь не привык. Если он покупал для себя какую-то вещь, то она должна была быть чрезвычайно удобной и, что самое главное, очень качественной. Но тратить деньги на ветер слишком глупо. К чему, например, женясь в очередной раз, покупать новое обручальное кольцо, если прекрасно можно обойтись старым? Или зачем тратиться, приобретая ещё один зажим для галстука, если прежний функционирует нормально? Что же касается запонок, то их вообще почти никто не видит, поскольку большую часть времени они закрыты пиджаком.

Нет спору, если бы кто-нибудь взял на себя труд периодически дарить ему новые побрякушки, он бы с удовольствием завёл себе и третью булавку, и пятую, и двадцать пятую, а почему бы и нет? Но как-то так по жизни вышло, что безделушки подобного плана он вынужден был приобретать себе сам и оттого, зная цену деньгам, постоянным покупателем в ювелирных никогда не числился.

— Лида, мне очень приятно твоё внимание, — Тополь накрыл руку Лидии своей и буквально физически почувствовал, как стал ближе к кольцу, которое вот-вот перекочует к нему абсолютно бесплатно.

— Когда мама и папа расписывались, обмениваться кольцами было не принято. — Словно не желая расставаться с ценностью, Лидия положила ладонь на коробочку. — До последнего дня папа носил это кольцо на руке, не снимая его ни на минуту. Теперь мне бы хотелось, чтобы оно перешло к тебе. — Лидия высвободила свою руку из-под руки Леонида и медленно и чрезвычайно торжественно наконец открыла коробочку.

Тополь заглянул на дно картонки, и внезапно довольная улыбка сползла с его лица: в углу, матово поблёскивая, лежало объёмное широкое кольцо, сделанное… из чистой меди. От времени металл потускнел, покрылся тонким налётом буровато-сероватого цвета, и кольцо приняло удивительное сходство с ручкой шампуров для шашлыка, валявшихся где-то на антресолях.

— Это принадлежало твоему папе? — Брови на лице Леонида встали домиком.

— Да… — Достав из коробки кольцо, Лидия взяла Леонида за руку и, словно тренируясь, осторожно водрузила семейную реликвию на его безымянный палец. — Если бы только папа мог нас видеть… — Её глаза увлажнились. — Пусть это будет моим подарком к свадьбе. Дороже него у меня ничего нет.

— Я так тебе признателен. — Внимательно вглядываясь в подёрнутые солёной влагой глаза Загорской, Леонид никак не мог разобраться, издевается она над ним или всерьёз думает, что от её сентиментального заезда он должен прийти в полный восторг. — Лидочка, я поражён в самое сердце твоей щедростью.

— Я думаю, папа сейчас доволен, — тихо проговорила Лидия и устремила взгляд на потолок, явно намекая на то, что покойный родитель смотрит на них сверху, а Леонид, скрипя зубами от злости, невольно подумал о том, что, наверное, только покойный папа сейчас и доволен.

— Такой чудесный подарок… Я даже не знаю, что сказать — Леонид снял кольцо с пальца и положил его перед собой на стол.

— Ты ведь сделаешь мне приятное, правда? — Лидия кивнула на кольцо, которое она хотела бы видеть на своем избраннике в загсе.

— Я бы с превеликим удовольствием, Лидочка, но… — Тополь взял кольцо двумя пальцами и, помедлив немного, отодвинул от себя. — Ах, если бы не эта дурацкая примета… — Он с досадой покачал головой.

— Примета? Какая примета?

— Как, разве ты не знаешь? — Леонид удивлённо округлил глаза. — Надевать на руку чужое обручальное кольцо — к несчастью, а ведь брак — это так серьёзно.

— Что ты говоришь? — ахнула Лидия. — А я и не знала. Значит, нам придётся купить новые кольца?

— Э-э-э, кольца? — Тополь замялся и растерянно прикусил губу.

Затраты на новые обручальные кольца в смету его очередной, пятой по счёту, женитьбы не входили. Рассчитывая отделаться малой кровью, он вычеркнул из списка всё, что не представляло, с его точки зрения, круг первостатейных затрат, в том числе и кольца, которые имелись в наличии и у Лидии, и у него. И вот теперь, косясь на наследство, оставленное ему покойным отцом невесты, он старательно взвешивал все «за» и «против» и пытался выбрать из двух зол наименьшее. Представив себя, достойного перстня-печатки с бриллиантовой крошкой, в доисторическом убожестве покойного тестя, Тополь вздрогнул и вдруг отчётливо увидел перед собой тощего дрожащего гуся, окольцованного для наблюдения каким-нибудь энтузиастом-орнитологом, как две капли воды похожим на него, Леонида.