Кей Торп - Головокружительный роман Страница 14

— Пройдет, когда вы сможете наступать на ногу, — о тозвался он. — Возможно, у вас перелом.

Если судить по ощущениям, которые она испытывала, это нечто более серьезное, чем простой вывих, заключила Челси. Лодыжка опухала прямо на глазах. Года полтора назад она вот так же оступилась, спускаясь по лестнице, упала и покатилась вниз Тогда боль была гораздо слабее. Что делать, если это перелом? Просто страшно и подумать…

Никос отдал кому-то, кого Челси не видела, краткое распоряжение, прошел сквозь широкий дверной проем в просторную двусветную гостиную и положил Челси на широкий, удобный диван.

Опустившись на одно колено, он уложил поврежденную ногу на низкий, мягкий пуфик, завернул до колена брючину, чтобы рассмотреть получше. Челси закусила губу, боясь закричать от боли, когда он начал осторожно снимать с ее ноги туфлю.

— Танцевать в ближайшее время вы точно не сможете, — заявил он. — Пока наложим компресс, но без врача нам явно не обойтись…

— На острове есть врач? — удивилась Челси. Никос отрицательно качнул головой.

— Можно вызвать по телефону с материка. Несколько минут на вертолете.

— Уверена, вы зря так беспокоитесь.

— Я сам решу, что зря, а что не зря, — последовал непреклонный ответ. — Постарайтесь не двигаться, а я пойду позвоню.

В гостиной телефона не было. Челси ничего не оставалось, кроме как продолжать лежать на диване, когда он вышел из комнаты Острая боль превратилась в тупую и усиливалась от малейшего движения.

Тот же молодой человек, что подзывал Никоса к телефону, принес тазик с холодной водой, бинты и большой кусок ваты в плетеной корзинке. Поставив все на пол у ее ног, он сочувственно покачал головой, глядя на распухшую щиколотку.

— Доктор скоро прийти, — заверил юноша. Челси в этом не сомневалась. Вызов Никоса Пандроссоса повлечет за собой немедленные действия. Сомневалась она в другом: нужен ли ей врач вообще? Холодный компресс снимет опухоль, а ночной отдых довершит исцеление — во всяком случае она на это надеялась.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Челси принялась рассматривать обстановку. Белые стены, как и везде в доме, увешаны красивыми картинами, яркий бухарский ковер на полу излучает тепло и уют. Будучи мультимиллионером, Никос в отличие от тетки явно не желал афишировать свое богатство. Простота и удобство — вот, видимо, его кредо в быту. В подобном доме она могла бы жить счастливо. Только вряд ли ей это светит.

Завидев Никоса, Челси попыталась сесть прямее и закусила нижнюю губу, когда лодыжка повернулась на пуфике.

— Мне уже гораздо лучше, — солгала она. — К утру все пройдет, я уверена.

— Решать будет доктор, — отозвался Никос. Челси беспомощно наблюдала, как он снова опустился на колено, взял кусок ваты и намочил его в тазике с водой.

— Пусть этим займется кто-нибудь из слуг, — запротестовала она.

Никос бросил на нее ироничный взгляд.

— По-вашему, я унижаюсь, снисходя до подобной операции?

— Нет, ну что вы! Я только хотела сказать… — Что, Челси, ты хотела сказать? — спросила она себя. Если Никос не видит ничего предосудительного в своих действиях, то зачем ей беспокоиться? — Мне жаль, что я причиняю столько хлопот, — пробормотала она. — Так глупо с моей стороны!..

— С каждым может случиться, — успокоил ее Никос, выжимая вату. — Я однажды тоже повредил лодыжку, катаясь на лыжах в Альпах.

Челси с трудом улыбнулась.

— Звучит более героически, чем падение с лестницы.

— Боль была такая же. — Он осторожно приложил вату к опухшему суставу. — Сейчас нужен холод.

Глядя на его длинные, сильные пальцы, чувствуя, как участилось сердцебиение, она прерывисто сказала:

— Вам неудобно в такой позе. Надо бы…

— Если мне будет неудобно, я сменю позу, — перебил он почти с раздражением. — Перестаньте указывать мне, что я должен или не должен делать!

Природное чувство юмора наконец-то вернулось к Челси.

— Извините, сэр, — послушно пролепетала она. — Я забылась.

Никос бросил на нее сердитый взгляд, но тут же смягчился, заметив озорные искорки в ее глазах.

— Похоже, поврежденной лодыжки маловато, чтобы вас укротить, — сухо заметил он.

Компресс согрелся. Никос снял вату, снова намочил в воде, в которой плавали кубики льда, выжал, положил на опухшее место, встав на другое колено. Челси открыла рот, чтобы запротестовать, но тут же вспомнила о недавней перепалке и шутливо произнесла:

— Должно быть, немного найдется женщин, которые могут похвастаться, что Никос Пандроссос стоял перед ними на коленях.

— Ни одной не припоминаю. — Он поднял на нее темные глаза и улыбнулся медленной, дразнящей улыбкой. — До сих пор я не считал такое положение желательным.

Завидев в его глазах разгорающееся пламя, Челси поспешила спрятаться за обезоруживающей наивностью.

— Хотите сказать «необходимым»?

Он приподнял бровь.

— По-вашему, мне не хватает знания английского языка?

— Нет, — возразила она, — вы прекрасно говорите по-английски. Просто я не в силах представить себе, что какой-нибудь грек сочтет хоть чуточку желательным оказаться в столь униженном положении перед женщиной.

— Раболепие — состояние ума, а не действие. Ни один грек, достойный звания мужчины, не позволит женщине управлять собой, это верно, но он может преклонить колени перед ее красотой, не теряя при этом самоуважения.

Челси затруднялась подыскать подходящий дерзкий ответ. Сердце билось, как сумасшедшее. Глядя в смуглое мужественное лицо Никоса и забыв на мгновение о поврежденной лодыжке, она испытала острое желание наклониться и поцеловать его — то есть дать волю эмоциям, которые он в ней пробуждал. Он хочет ее, она хочет его. Что плохого в том, если они насладятся разделенным желанием?

Правда, при данных обстоятельствах это практически не осуществимо и неразумно, напомнил ей внезапный приступ боли. Да и при любых иных тоже. Никос, возможно, способен бездумно предаваться наслаждению, но она — другое дело. В него так легко влюбиться без оглядки, но куда заведет ее эта любовь?

— Язык проглотили? — любезно осведомился он.

— Онемела от вашего красноречия.

— Похоже на то.

Никос в очередной раз снял вату, намочил ее, потом взял эластичный бинт и, предварительно наложив вату на распухшее место, очень ловко забинтовал ногу.

— Вот и все, что можно пока сделать, — заключил он, вставая. — Только не двигайтесь. Пока врач вас не осмотрит, нога должна быть в полном покое.

— Ваша тетя, наверно, теряется в догадках, что здесь происходит, — сказала Челси. — И Дион тоже.

Словно в ответ на упоминание его имени, в дверях появился Дион и уставился на забинтованную лодыжку Челси с озабоченным видом.