Фред Стюарт - Блеск и будни Страница 14

Она присела на камень и стала взвешивать варианты своего поведения. Если она не пойдет к Адаму, то куда же ей тогда идти? В Лондон.

Лондон с миллионами людей, с безликими толпами. Лондон, где ей легче всего будет скрыться. Потом она напишет Адаму, и он к ней приедет. Они спокойно смогут встретиться в обстановке большого города. А что потом?

«Не все сразу», — сказала она себе и решила идти на юг. Вначале ей надо добраться до Лондона, а это не так-то легко сделать.

К рассвету, по ее расчетам, она прошла около пяти миль. Она выбилась из сил, натерла ноги, измазалась и проголодалась. И тут она увидела хвойный лес. Прекрасное место, чтобы спрятаться на день. Она направилась в прохладную тень. «Я превращаюсь в вампира, — подумала она. — В чудовище, которое рыскает по ночам».

Она почувствовала себя лучше среди прохладных, издающих сладковатый запах сосен. Лес был полон жизни: птицы, зайцы, белки. Она даже увидела вдалеке оленя, который с любопытством посмотрел на нее и прыжками скрылся из виду. Когда она углубилась в лес на расстояние мили, то легла на сухую сосновую хвою и заснула.

Проснувшись, она почувствовала себя посвежевшей, но по-прежнему очень голодной. Она посмотрела на верхушки сосен и увидела, что солнце поднялось уже очень высоко. Она поднялась и пошла дальше, решив, что, оставаясь в лесу, она может продолжать путь и днем, особенно не опасаясь.

Вот в это время она и заметила фермерского мальчика, который сбрасывал с себя одежду, чтобы искупаться. Прячась за стволом, она остановила свой взгляд на его одежде.

Она сообразила, во что она может переодеться для маскировки.

— Arrêtez vous! Arrêtez la diligence![2] Остановите!

Молодой француз колотил тростью с серебряным наконечником по крыше кареты и кричал, высунувшись в окно. Толстый кучер с досадой повел глазами и натянул вожжи, остановив четверку лошадей. Экипаж замер посреди сельской дороги. Люсьен Делорм — именно так звали единственного пассажира — открыл дверцу и спрыгнул на землю.

— Мальчик, эй, мальчик! — обратился он к грязному крестьянскому пареньку, шагавшему по дороге, — куда ты идешь?

— В Лондон, — ответила Лиза, осторожно осматривая Люсьена. На французе, которому на вид было лет тридцать, была дорогая одежда — желтовато-коричневые брюки и прекрасно сшитый серый камзол. Отлично завязанный галстук скрепляла булавка с жемчугом. Черная бобровая шапка отливала на солнце мягким блеском.

— Я тоже направляюсь в Лондон, — сказал он. — Хочешь, я подвезу тебя?

В кармане штанов мальчика Лиза нашла перочинный ножичек. Она ужасно намучилась, но все же сумела подрезать свои светлые волосы, чтобы завершить маскировку. У нее и представления не было, почему этот незнакомец проявляет такую любезность, но, возможно, Бог услышал ее молитву.

— Это очень любезно с вашей стороны, сэр. Да, с восторгом принимаю ваше предложение.

— Прекрасно. Забирайся в карету. Ты составишь мне компанию. — Улыбаясь, Люсьен поднялся в экипаж вслед за Лизой и крикнул кучеру: — Поезжайте!

Раздалось щелканье кнута, и карета тронулась.

— Как тебя зовут, молодой человек? — спросил Люсьен, усевшись напротив Лизы.

— Чарли, — ответила она, быстренько придумав себе новое имя.

— Чарли? Очень приятное имя. А сколько же тебе лет?

— Восемнадцать, сэр.

— Ты голоден, Чарли?

— О да, сэр, — с большой искренностью ответила Лиза.

— Вот, угощайся. — Он открыл плетеную корзинку, стоявшую рядом с ним на кожаном сиденье. — Jambon — ветчина? Колбаса? Э-э… как у вас называется? Чертово яйцо? Угощайся, Чарли. А я налью тебе хороший стаканчик красного вина, а? Ты хочешь немного вина?

Лиза чуть не нырнула в корзинку, засунула себе в рот сразу два яйца, приготовленных со специями, и стала глотать их с такой жадностью, что чуть не подавилась. Она кивнула в знак согласия и издала звук, приблизительно похожий на «пожалуйста». Люсьен, вытаскивая пробку из бутылки «Côtes du Rhona» и наливая ей вина в небольшой стакан, не мог оторвать от нее глаз.

— Tiens, бери, ты are проголодался, — он причмокнул, подавая стакан. Карета подпрыгнула на ухабе, и вино выплеснулось из стакана на колено Лизы. — Merde! Ваши дороги в Англии такие cahotant… ухабистые. Подожди, я вытру вино на твоих штанах…

Лиза взяла стакан, а он вынул салфетку из корзинки и начал вытирать ее грязные черные штаны.

Лиза залпом выпила вино, гадая, почему он так чертовски любезен.

Его рука стала поглаживать ее бедро.

— О, сэр, мои штаны все равно грязные, — сказала она, отстраняясь от него.

— Мне нравится твоя нога, — его шепот был полон страсти.

Лиза опешила.

— Сэр, перестаньте, я же… мужчина!

— Да, и мне хочется покрыть тебя поцелуями. Ах, Чарли! Ты пробудил во мне такое желание, просто сводишь меня с ума… Merde! — Он чуть ли не завизжал. Рукой он шарил уже между ее ног. — Ты что, евнух?!

— Никакой я не евнух! — завопила она, схватила увесистый кусок колбасы из корзины и начала им отбиваться от него. — Я женщина!

— Перестань! — крикнул он, откидываясь на спинку своего сиденья и уклоняясь от ее ударов. — Перестань бить меня! Ты мне испортишь камзол! Но если ты женщина, почему ты одета как юноша? Ты совсем сбила меня с толку.

Лиза швырнула колбасу назад в корзину и попыталась успокоиться, голова же ее лихорадочно работала.

— Ну, я… убежала из дома, — объяснила она, не очень отходя от истины.

Люсьен пялил на нее глаза. Через некоторое время он хихикнул. Хихиканье перешло в громкий смех. Потом смех прекратился, он наклонился к ней и стал изучать ее лицо.

— Ты очень красивый юноша, — тихо произнес он. — И, должно быть, великолепная женщина. Я бы с удовольствием одел тебя. Да, да… Я бы для тебя смоделировал прекрасные платья… — Он выпрямился, сложил руки на груди. — Чарли, — сказал он, — не хотел бы ты поехать со мной в Париж?

— В Париж? — повторила она деревянным голосом. Лиза совершенно не понимала этого странного молодого мужчину.

— В Париж, где я разрабатываю эскизы одежды для самых благородных женщин Франции, включая саму императрицу. К несчастью, у большинства из них скверные фигуры. Буду хорошо платить тебе.

Лиза замерла при упоминании оплаты.

— Я не имею в виду древнейшую профессию, — успокоил он ее. — Я говорю о самой новой профессии в мире.

— Его светлость составил это завещание только на прошлой неделе, — сказал мистер Барлет, поправляя очки в золотой оправе на своем орлином носу, — что при сложившихся обстоятельствах очень кстати.