Валентина Седлова - Просто Лиза Страница 14

Он верил своей интуиции, и эта вера не раз спасала ему жизнь. Сколько растяжек да пуль обошли его стороной, а уж вражеских засад — и не пересчитать. Боевой разведчик, он часто ходил по грани. Но сегодня дело было не в нем, а в ком-то еще. Он до мельчайших подробностей помнил свой сон: землянка, совещание штаба, на линии фронта без перемен. Вбегает радист со срочным донесением командующему. Перехвачен открытый некодированный сигнал бедствия. Прием длился три минуты, после чего сигнал пропал, поэтому запеленговать местонахождение источника не удалось. Все поворачиваются и с надеждой смотрят на него, потому что знают, что только ему под силам найти пропавшего бойца. И тут он проснулся от стука собственного сердца.

Чертовщина какая-то. Ну сколько можно видеть эти сны! Одна война. Война без перерыва. Все, хватит. Он свое уже за троих отпахал. И прожил — за всех тех ребят, что под дерновым одеялом лежать остались.

Человек полной грудью вдохнул ночной воздух, пропитанный тонкими цветочными ароматами. Так-то лучше: еще пять минут посидеть и спать. Спать до самого утра. И чтоб больше никаких снов.

Я окончательно проснулась. Наконец-то. Похоже, что последние пару часов я то и делала, что просыпалась и снова скатывалась в вязкий, граничащий с реальностью и оттого еще более неприятный сон. Чувствовала себя так, будто по мне проехался бульдозер. То есть, как после затяжной и обильной пьянки. Голова буквально разваливалась на части, ощущения в желудке были близки к мерзопакостным. Эх, сейчас бы томатного соку хлебнуть. Или на худой конец колы, она тоже помогает.

Где же я вчера так надраться успела?

И тут я вспомнила все: приезд родственников из провинции, угощение вином за обедом, ужин и свои подозрения относительно того, что им взбрело в голову отравить меня.

Стоп, а разве это был не сон? Про отравление мне точно приснилось. Или… Да! Я же помню: пью сок, а мне становится все хуже и хуже. Встаю и иду по коридору. А вот что было дальше — полный провал. Спросить, что ли, у Семена с Натальей?…

Боже мой! Мне же бежать отсюда надо со всех ног, а не спрашивать их о всякой ерунде! Слишком уж все подозрительно выглядит. И чувствую я себя не совсем так, как обычно бывает с бодуна. По крайней мере, если выяснится, что это у меня паранойя разыгралась, всегда могу извиниться. Мол, бес попутал. А если меня по каким-то неведомым мне причинам хотят вывести из игры, это уже серьезно.

Так, скосим глаза по сторонам. Никого нет. Отлично. Теперь пробуем пошевелиться. Ой, мамочки, как же хреново! Каждое движение причиняет такие мучения, что и речи о том, чтобы незаметно исчезнуть за пределы квартиры не идет. Я даже не уверена, что смогу хотя бы просто ходить. Руки и ноги словно чужие, и дрожат мелкой противной дрожью.

Попалась, птичка. Если дела настолько плохи, надо хотя бы добраться до телефона и позвонить тому же Лешке. Или Теме с Машкой. Где мой мобильный? Куда я его вчера кинула? Разве что под зеркало, больше некуда.

Я перевела взгляд на туалетный столик и похолодела. Телефона там не было, а расположение баночек с кремами и мазями говорил о том, что кто-то основательно здесь порылся. Кое-как, буквально по сантиметру я доползла до столика и открыла ящики. Так и есть: паспорт, который я вчера положила сверху на пачку купюр специально, чтобы сегодня прямо с утра отправиться за билетом на самолет, пропал. Разумеется, вместе с деньгами. Значит, не розыгрыш.

От осознания этого непреложного факта меня снова замутило. Что ж за родственники такие, которые не гнушаются красть мои вещи и мои деньги? Что им вообще от меня надо?

В коридоре послышались чьи-то шаги. Быстрее, обратно на кровать. Времени на жалость к себе нет, поэтому один рывок — и я уже вновь приняла горизонтальное положение. Чем позже они поймут, что я раскусила их игру, тем лучше. Дольше проживу.

В спальне появилась Наталья. Подошла ко мне и бесцеремонно затормошила за руку:

— Эй, спящая королева! Сколько валяться можно? Вставай, все бока отлежишь!

Я сыграла маленький моно спектакль под названием «пробуждение Лизы». Тон Натальи сразу же поменялся на приторно ласковый:

— Лизонька, девочка, как ты себя чувствуешь?

— Плохо, — ответила я и скорчила скорбную гримасу. Впрочем, тут я почти не играла.

— Как ты нас вчера напугала! — продолжала меж тем Наталья. — Вышла в коридор и упала. Мы с Бор… с Семеном так из-за тебя всполошились, ну давай тебе в лицо водой плескать. А ты лежишь, словно неживая. Сема тебя на руки подхватил и сюда. Всю ночь за тебя волновались, я каждый час приходила, проверяла, все ли в порядке.

Я слабо улыбнулась в ответ. Ну-ну, рассказывай, как вы на самом деле за меня переживали. Если бы и вправду о моем здоровье пеклись, то «скорую» бы вызвали, а не кинули подыхать без квалифицированной помощи. И что это она так замялась, когда имя мужа называла? Словно оно ей чужое. Точно! Это не мои родственники, эта преступная парочка просто выдает себя за них!

Видимо, в моих глазах что-то такое отразилось, потому что Наталья всполошилась:

— Лизонька, что с тобой? Тебе совсем нехорошо?

— Да, — глухо отозвалась я.

На ум сразу же пришел старый матерный анекдот. Пятачок спрашивает Винни-Пуха: Винни, Винни, тебе плохо? На что получает ответ: Мне плохо?! Да мне полный трындец!!! Вот и мне сейчас полный тот самый, с «ец» на конце, если я срочно не предприму какие-либо действия по своему спасению. Но тут суперменом надо быть, чтобы сразу от двоих отбиться, а я простая девушка, да к тому же изрядно перепуганная и измученная, что греха таить. Что я могу сейчас сделать?

— Подожди чуть-чуть, я тебе водички принесу, должно помочь, — затарахтела Наталья и скрылась с глаз долой.

М-да, плавали, знаем мы вашу «водичку». Опять какой-нибудь дряни туда напихаете. Пусть хоть земля перевернется, пить я ее не буду. Но впрямую тоже не откажешься, иначе чего доброго силком вольют. Думай, глупая Лизка, думай!

Вошла Наталья со стаканом в руке. По-хозяйски, не спрашивая, схватила меня за шею, приподняла и подоткнула подушку повыше, после чего опустила меня обратно и протянула стакан. Уф, у меня внутри аж все оборвалось. Уже решила, что она меня прямо сейчас оприходует, пока я слабая, как муха с зимней спячки.

— Ну же, пей, чего ты ждешь? — истомилась Наталья в ожидании, пока я сделаю глоток.

Что, нервничаешь? Нервничаешь. Глазки туда-сюда бегают, ножки по полу разве что не сучат. Понятно, я была права: вода отравлена.

— Сейчас, — вновь улыбнулась я ей. — Только пересяду повыше, а то все разолью…

Ага, только шнурки поглажу и выпью. Так, забираем у нее стакан. Блин, как же рука трясется! Немедленно прекратить, иначе она отберет стакан обратно и сама напоит меня. Вроде удалось. Я его держу, подношу к губам. Только не надо так напрягаться, Наталья, или как там тебя зовут? Впилась в меня взглядом, аж буравит насквозь.