Элизабет Хардвик - Бремя любви Страница 14

Прошло уже три часа, а она все еще ворочалась без сна. Ее тело было измучено, но тяжелые неотвязные мысли не давали уснуть. Все ее мышцы ныли от того напряженного состояния, в котором пребывал ее мозг. Неужели действительно она сегодня сравнивала Тома с Джеймсом, сравнивала свои ощущения от близости с ними? Никогда раньше не думала она ни о чем подобном! Почему именно сегодня вечером она вдруг вспомнила, что чувствовала, когда Джеймс сжимал ее в объятиях, целовал ее? По логике вещей встреча с ним должна была оживить в ее памяти воспоминания о причинах их развода. А между тем она опять ощутила болезненную жажду близости с ним, жажду, которую она давно привыкла считать существующей лишь в своем воображении, а не в реальности…

И тем не менее сегодня, когда он дотронулся до нее… Она вздрогнула и болезненно напряглась, стараясь изгнать из головы незаметно подкравшиеся воспоминания о тех наслаждениях, которые дарил ей Джеймс…

"Нет, все было совсем не так!” — беспомощно повторяла она себе. Но ведь только что она признала, что ей было приятно… Нет-нет, это просто наваждение, и ничего больше! Даже если ей и были приятны его объятия, неужели они стоили тех переживаний, которые последовали за ними? Разве может любое физическое удовольствие компенсировать такую сильную душевную боль? И кроме того, сейчас вообще не стоит думать о прошлом. К чему теперь гадать, был ли Джеймс действительно прекрасным любовником, каким помнит его ее тело? Сейчас важнее настоящее. Надо постараться не допустить исполнения плана Джеймса разлучить ее с сыном. Хватит ли у нее силы воли, чтобы не сорваться, чтобы выдержать напряжение на протяжении того времени, которое понадобится Чарли, чтобы понять, кем в действительности является его отец? Она была уверена, что в конце концов Джеймс покажет Чарли свое настоящее лицо, как это когда-то было с ней.

Тихий внутренний голос предательски прошептал ей, что она всегда может сама рассказать Чарли правду, объяснить, что так любимый им отец вообще не желал его рождения. Но она отмахнулась от этой мысли. Меньше всего ей хотелось, чтобы ее ребенок получил душевную травму. Но тем не менее она боялась, что именно так и случится…

Глава 5

Скрип двери пробудил Вин от глубокого сна, в который она погрузилась на рассвете. Голова болела, в глаза будто насыпали песку, веки отекли. И неудивительно — она проплакала всю ночь, охваченная страхом и отчаянием.

Вчера ей пришлось выйти на работу, хотя у них с Томом существовала договоренность, что по выходным дням ее в гостиницу вызывать не будут, чтобы она могла побыть дома с ребенком. Обычно их воскресный день начинался с того, что Чарли с утра ездил на велосипеде за газетой. Тем временем она готовила праздничный воскресный завтрак из яичницы-болтуньи с колбасой, купленной в соседней мясной лавке. Это было любимое блюдо Чарли.

Но сегодня все было по-другому. Она с трудом заставила себя сесть и, быстро отыскав салфетку, украдкой вытерла глаза и высморкалась. Вин расстроилась, увидев, как поздно она проснулась — было уже почти девять часов.

— Привет, мам! Папа сказал, что сам приготовит завтрак, чтобы ты могла подольше поспать. Я принес тебе кофе.

Вин опять охватил вихрь чувств, и ни одно из них не было радостным. Самое первое и острое — это то, что Джеймсу вновь удалось потеснить ее из сердца Чарли, принизить ее роль в жизни ребенка. Второе, о чем она с ревностью и негодованием подумала, — как ловко Джеймс взял в свои руки инициативу и разрушил ту прочную традицию, которая установилась в их семье.

Она почувствовала крепкий аромат свежесваренного кофе, идущий от чашки, которую Чарли осторожно протягивал ей. Очевидно, Джеймс нашел так бережно хранимый ею небольшой запас кофейных зерен и кофемолку.

У нее защемило сердце, когда, взяв из рук Чарли чашку, она увидела, что, повинуясь какому-то непонятному капризу памяти, Джеймс приготовил ей кофе так, как он делал это в первые дни после свадьбы. Он даже не забыл посыпать его толстым слоем тертого шоколада.

Кто бы мог подумать, что этот небрежный жест, сделанный, скорее всего, для того, чтобы произвести впечатление на ребенка, а не на нее, мог отозваться такой болью в сердце. Неужели она стала такой ранимой и чувствительной?

— Папа специально купил шоколад, когда мы ездили за газетами, — с важностью сообщил ей Чарли. — Он сказал, что ты всегда любила такой кофе.

— Ну вот ты и проснулась! Чарли заволновался, когда ты не спустилась вниз в обычное время. Я объяснил ему, что так часто бывает, когда люди поздно возвращаются домой со свидания.

Когда Джеймс заговорил, Винтер все еще держала в руках чашку. Увидев его, стоящего на пороге комнаты, она вздрогнула от неожиданности, и кофе пролился на руку. Она с горечью посмотрела на бывшего мужа. Как удастся ей справиться с непрерывным потоком его едких, унизительных колкостей, каждая из которых направлена на то, чтобы испортить ее отношения с сыном? С какой жестокостью он наносит удары, как знает все ее слабые места! Сколько времени вынашивал он свой дьявольский план? “Все на его стороне, — с отчаянием подумала она. И его неожиданный приезд, и само отсутствие, сделавшее его более привлекательным для сына, даже тот факт, что он мужчина…"

Бессонная ночь оставила следы на лице Винтер — она осунулась, побледнела, глаза покраснели и опухли. Вин пыталась принять спокойный вид, но это плохо ей удавалось. Джеймс, напротив, выглядел абсолютно невозмутимым, здоровым и бодрым. Из Австралии он вывез темный загар, его густые волосы были аккуратно подстрижены, рубашка с короткими рукавами обнажала сильные, крепкие руки. Она не знала, как он жил в Австралии и с кем, но видела, что он, несомненно, уделял много внимания спорту и физическим упражнениям на свежем воздухе. Тугие бицепсы, прекрасная физическая форма, полное отсутствие какого-либо жирка, плавные движения — этого нельзя было приобрести, все время корпя над созданием компьютерных программ.

За те годы, которые они провели в разлуке, Вин никогда не спрашивала его о том, как и с кем он проводит время. В конце концов, зачем ей это нужно? Он уже ничего для нее не значил. Ведь они разведены… Неожиданно она представила себе, как он, в одних шортах, ставит паруса на маленькой, ярко выкрашенной яхте, а рядом стоит изящная, гибкая девушка со светлыми волосами, наблюдая за его действиями с легкой одобряющей улыбкой.

— Кофе стынет, Винтер.

Это мягкое напоминание резко вернуло ее к действительности. Она вспомнила, что Джеймс находится в ее спальне. Он подошел к постели и присел на край так спокойно, как будто имел все права на этот достаточно интимный поступок. Какое счастье, что на ней была ночная рубашка!