Пенни Джордан - Закон притяжения Страница 14

— Верно, но он был Полу как родной сын, а то и ближе. Он все для него делал, пока не налетела эта хищница. Двадцатитрехлетняя женщина выходит замуж за такого пожилого человека…

— Случается.

— Верно, но мы все знаем, почему. Дэниел поджал губы, и Шарлотта быстро и обеспокоенно взглянула на Джона Бэлфора. Он принадлежит к той категории людей, которым доставляет удовольствие сердить окружающих и нарываться на ссору. Но он не может не знать, насколько Дэниелу неприятна критика в адрес Патриции, особенно в присутствии третьих лиц. Особенно — в присутствии Шарлотты.

— Если не ошибаюсь, это очень старое здание, — быстро вмешалась она, не глядя на Дэниела, хотя и сама не понимала, зачем пытается сменить тему разговора.

Не люблю, когда люди ссорятся, не очень уверенно пояснила она себе. Да что мне до Дэниела и этого сварливого старика? Пусть себе ругаются… В конце-то концов, с чего ей защищать Дэниела?

— У него, вероятно, интересная история. Джон Бэлфор одарил ее язвительным взглядом.

— Откуда мне знать! Мне восемьдесят три, а не восемьсот.

— Хватит тебе, — урезонил его Дэниел. — Ты прекрасно понимаешь, о чем говорит Шарлотта. Да, вы правы, у него действительно интересная история, — с улыбкой сказал он. — Когда-то он даже принадлежал моей бабке.

— Пока она не передала его в дар городу для немощных и нищих стариков, выпалил Джон Бэлфор.

— Моя двоюродная бабка передала этот дом городу, это верно, но, к сожалению, у города не оказалось средств, чтобы содержать его, и тогда власти продали его благотворительному обществу, которое сегодня им и заправляет. В былые времена этот дом принадлежал родителям Лидии. Когда она только открыла свою практику, она разругалась с ними, потому что они не одобрили ее действия. И на средства, оставленные ей крестной матерью, она купила себе свой собственный дом. Но поскольку мой дед умер раньше своих родителей, то дом этот перешел к ней.

Однако она заявила, что раз уж вход в этот дом при жизни отца ей был заказан, то и теперь, после его смерти, ноги ее там не будет. Она долгое время сдавала его в аренду, а позже, как сказал Джон, после своей смерти завещала его городу.

— Она, вероятно, была необыкновенная женщина, — заметила Шарлотта.

— Да, это верно, — согласился Дэниел, и в его глазах промелькнула грусть, словно он все еще тосковал по ней. — Она была настоящим филантропом и…

— Она была упряма, как ослица, — вставил Джон Бэлфор. — Такой упрямой женщины я больше не встречал.

Дэниел рассмеялся.

— Да, верно, она могла быть упрямой, — согласился он. — Эта черта была присуща вам обоим, а, скажешь, нет, Джон?

Старик состроил гримасу, но возражать не стал.

Им понадобилось почти два часа, чтобы утрясти все, даже самые мелкие изменения, которые он хотел внести в завещание, и, слушая их разговор, Шарлотта удивлялась не только терпению, но и бесконечному такту Дэниела.

Когда они наконец закончили, Шарлотта, первой подошедшая к двери и уже протянувшая руку к ручке, вдруг услышала позади себя голос Джона Бэлфора.

— А ты уверен, что она адвокат? — спросил он у Дэниела. — Лидия никогда бы не позволила себе надеть такую юбку.

Щеки у Шарлотты зарделись. Она с такой силой схватилась за ручку двери, что костяшки пальцев у нее побелели. Но повернуться не решилась.

— Что поделаешь, мода, Джон, — успокоил его Дэниел, и Шарлотта могла поклясться, что он улыбается.

Спускаясь по лестнице, Шарлотта не смела поднять на Дэниела глаза и смотрела в сторону. Ей было так стыдно, что сердце ее сильно колотилось, а в горле образовался ком. Что-то раньше она не была такой обидчивой. Она всегда гордилась своей силой воли. А вот теперь от воли и от гордости не осталось и следа, и она чувствует себя слабой и ранимой.

Дэниел остановился, чтобы поговорить с сестрой-хозяйкой, и Шарлотта, поспешив вперед, вытащила из сумочки платок и высморкалась.

Когда он подошел, она торопливо прятала платок назад в сумку.

— Что случилось? — спросил он и слегка нахмурился, увидев, что она отвернулась. — Надеюсь, вы не обиделись на Джона? На него не стоит обижаться. Я подозреваю, что он по-своему хотел сделать вам комплимент.

— А если я не желаю, чтобы в мой адрес отпускали подобные замечания, я могла бы носить и более длинные юбки, это вы хотите сказать? — с вызовом спросила Шарлотта.

Они вышли на улицу, и, взяв себя в руки, она повернулась и посмотрела на Дэниела.

— К вашему сведению: я просто вынуждена носить это, у меня нет выхода. Я не могу себе позволить купить что-нибудь другое. Такое бывает с людьми вроде меня, которые разоряются. Хотя что вы в этом смыслите? Знаете ли вы, что такое банкротство? — воскликнула она, более не в силах сдерживаться. — Неужели вы думаете, что мне нравится, когда на меня пялят глаза и судачат, с чего это я расхаживаю в том, что совсем не подходит для моей работы?

— Шарлотта… — Дэниел взял ее за руку, и Шарлотта почувствовала, как он осторожно, но твердо привлекает ее к себе и наклоняется над ней, говоря ласковым, спокойным голосом:

— Бедная моя девочка, да все в порядке с вашей одеждой. Вообще-то, с чисто мужской точки зрения, мне… эта одежда кажется очень даже привлекательной.

Она вытаращила глаза, а он вдруг коротко, по-мальчишески, словно извиняясь, улыбнулся.

— Ради Бога, не истолкуйте меня превратно, но в привлекательной короткой юбке есть что-то такое…

— Именно это я и имею в виду, — прошипела Шарлотта, не давая ему договорить до конца. — Эту разновидность мужского самодовольства! Все мужчины одинаковы. Всем вам кажется, что женщины одеваются только с одной-единственной целью. Так вот, к вашему сведению, я одеваюсь для себя, а не для того… чтобы привлекать мужчин.

Шарлотта и сама понимала, что несет полную чушь. Она купила все эти тряпки по настоянию Бивана, чтобы нравиться ему.

От унижения и недовольства собой она смолкла.

— Извините, — как сквозь туман услышала она голос Дэниела.

Он все еще держал ее за руку, но ей показалось, что он скорее хотел ее погладить, чем удержать.

Она резко высвободила руку.

Он догнал ее уже у машины.

— Шарлотта, это правда? — тихо спросил он. — У вас в самом деле нет денег на…

Это было уж слишком! Как, ну как вырвалось у нее это признание?

— Я не хочу об этом говорить, — отрезала она.

Он открыл дверцу, и ей показалось, что он нахмурился.

— Опять… — сказал он. — О чем еще вы не хотите говорить?

Но она решила, что поступит мудро, если не ответит на его вопрос. Не дай Бог опять выдать себя с головой.