Дороти Иден - Никогда не называй это любовью Страница 14

До слуха их донесся звон колокольчиков ожидающего кэба. Кэбмен явно проявлял нетерпение. Чарлз отвесил резкий короткий поклон, не пытаясь коснуться ее вновь.

– Так вы выпьете со мной чаю завтра? Если приедете на пятичасовом, то я вас встречу.

Она кивнула, чувствуя, что получила временную передышку, и почему-то ей стало намного легче думать о том, как он в одиночестве отправится в долгий обратный путь. И еще она подумала, как станет жить, беспокоясь о нем каждый миг, когда его не будет рядом с нею.

Ей и в голову не приходило, что намного благоразумнее положить конец этой опасной дружбе.

На следующий день Кэтрин сразу поняла, что произошло нечто скверное. Он поздоровался с ней почти рассеянно, по всему его виду чувствовалось, что мысли его витают где-то очень далеко.

– Мне бы хотелось пригласить вас на обед, – сказал он, – но я должен успеть на ночной почтовый до Ирландии.

– Что-то случилось?

– Несчастье. Убили ни в чем не повинную женщину. Убили, когда она шла в церковь! Стреляли в ее мужа, но вместо него пуля попала в его жену, которая находилась рядом.

– О, Чарлз! Какой ужас!

Его лицо было смертельно бледно.

– И, разумеется, во всем будут винить меня! Ведь это преступление совершил один из моих сторонников. Я должен был как следует следить за ними! – Он ударил кулаком о ладонь. – Но я не хочу насилия! Ведь цель Земельной лиги – защищать, а не убивать. А не убивать! – уже шепотом повторил он.

Они вместе спустились с платформы, и он сделал знак кэбмену.

– Простите, Кэт. Нельзя допустить, чтобы это прискорбное событие испортило наше чаепитие. Мы поедем ко мне в отель.

По дороге на Каннон-стрит он попытался избавиться от угрюмости.

– Вы сегодня очаровательны, Кэти. И это после бессонной ночи! Вы провели утро с тетушкой?

– Да, с моей дорогой тетушкой Бен. Она была очень понятливой, когда я зевала или роняла вещи, и сказала, что очень рада, ибо поняла, что я не растрачиваю свою молодость впустую, на сон. Еще она сказала, что у меня будет еще предостаточно времени, чтобы спать, когда я доживу до ее лет.

– А сколько ей лет?

– Почти девяносто.

– Я буду обожать вас и тогда, когда вам исполнится девяносто.

Подъезжая к отелю, они уже весело смеялись. Кэтрин думала, что они быстро выпьют чаю в уединенном уголке ресторана, но, как только они вошли в отель, возникли новые осложнения. В углу сидело несколько джентльменов в твидовых костюмах. Они пили, курили и о чем-то беседовали.

Чарлз, бросив быстрый взгляд в их направлении, взял Кэтрин за локоть и быстро повел ее к лестнице.

– Члены моей партии, – тихо проговорил он. – Не хочу, чтобы они пялились на вас. Пойдемте ко мне в номер.

У нее не оставалось другого выбора. Да разве она не хотела этого? Ведь намного приятнее провести время наедине, а не под неусыпными взорами посторонних людей, наблюдающих за ними. Это тоже могло вызвать впоследствии осложнения.

Чарлз позвонил горничной и попросил принести чаю. Потом наконец расслабился, заключил Кэтрин в объятия и прижался лицом к ее плечу.

– Кэт! Вы просто не понимаете, что значите для меня!

«А вы для меня», – подумала она, лаская кончиками пальцев его пышные мягкие волосы. На полу стоял наполовину упакованный саквояж, постель сохранила отпечаток его тела – должно быть, перед тем, как встретить ее, он отдыхал; на крючке, прибитом к двери, висел его шелковый халат; на туалетном столике валялись расчески и туалетные принадлежности, что делало комнату совсем интимной. Такого она не переживала еще ни разу в жизни.

– Я не желаю, чтобы Хили, Диллон и остальные глазели на тебя. Паписты! Ведь у них непробиваемое, чугунное сознание, не правда ли, Кэти?

– Да, любимый. – Это нежное слово естественно и мягко слетело с ее уст.

– Наверное, я попрошу тебя кое о чем.

– Конечно.

– Ничего не могу поделать – я начинаю считать тебя своей. Но ведь тебе придется жить с мужем.

Она почувствовала, как напряглось его тело, и ответила на незаданный вопрос:

– Он не прикасается ко мне. Еще до нашего знакомства… Я больше не люблю его. Я поступаю прямо как жена из мелодрамы: запираю дверь в свою спальню. – Она посмотрела в его измученные глаза совершенно серьезно. – Я не шучу. Тебе нет нужды бояться.

Его пальцы с силой сжали ее плечи.

– Тебе нельзя продолжать жить в подобном браке.

– Развод! – Она произнесла это слово, будто пробуя его на вкус. – Это погубит тебя.

В дверь постучали, и Чарлз отпустил ее.

– Войдите.

Вошел официант с подносом, поставил его на стол, с любопытством взглянул на Кэтрин и удалился.

Кэтрин со спокойным видом уселась за стол.

– Давай выпьем чаю и поговорим. Когда отходит твой поезд?

– В шесть.

– Значит, у нас почти час. К тому же ты должен еще собрать вещи. Это слишком серьезный вопрос, чтобы обсудить его за час. С другой стороны, тут нечего обсуждать. По слухам, тебя называют некоронованным королем Ирландии.

– Кельтская несдержанность! Вечно они все преувеличивают!

– Возможно. Но народ боготворит тебя, разве это не правда? Люди смотрят на тебя как на своего спасителя.

– Иногда такая ноша бывает невыносимой.

– Ты прав, но я уверена: совершенно невозможно допустить, чтобы все достигнутое тобой было разрушено из-за женщины. Ведь ты сам возненавидишь меня. А я отнюдь не Елена Троянская. И не намерена стать женщиной, изменившей историю целой страны.

– Ты слишком умна, Кэт.

– Кроме того, мы попусту тратим время, обсуждая эту тему. Вилли – католик. Он ни за что не допустит развода, поскольку даже более нетерпим к подобным вещам, чем эти паписты внизу, как ты их назвал.

Она разливала чай, рука ее была на удивление твердой.

– Вот. Выпей. Слава Богу, что Англия и Ирландия сходятся хоть в одном – в любви к чаю.

Чарлз еле заметно улыбнулся и послушно принялся за чай. Она смотрела на него и думала, что сейчас, когда на его лице застыла мука, он выглядит не так привлекательно.

– Чарлз, ты уже стал исторической личностью. Даже если ты больше ничего не совершишь, ты все равно останешься в истории. Но ты еще сделаешь, сделаешь еще очень многое. Я не возьму греха на душу, не посмею остановить тебя. Поэтому давай лучше отложим наш разговор на год или два.

– Мы выбираем горестный путь, – задумчиво проговорил он. – Ты хоть осознаешь, насколько он горек?

– Да.

– Тогда почему ты не хочешь бросить меня прямо сейчас?

На ее глаза навернулись слезы.

– Нет. О нет!

– Ведь ты сказала, что не хочешь скандала из-за детей.

– Лично мне тоже не нужен скандал, но в данном случае я готова рискнуть.

Наконец он улыбнулся.