Абигайль Кейси - Гадание на розах Страница 14

Глория Дюбуа, еще не отошедшая от безумия примерок и кошмара прикидок, зашвырнула пакеты на заднее сиденье и села за руль.

Подруга, тоже ошалевшая от целого ряда неожиданных событий, все еще стояла на обочине, мысленно костеря неразборчивых амуров. Почему кому-то — избыток чувств, а кому-то — проходные и короткие интрижки, пусть и заканчивающиеся в постели?

— Ти, дорогая, может, поедем?

— Куда?

— По домам, наверное.

Глория включила зажигание.

Мотор довольно заурчал, как будто именно ему предназначалось шикарное платье и не менее шикарное белье.

— Сначала заброшу тебя.

— А может, в ресторанчик? — Тина Маквелл изобразила пантомиму с открыванием бутылки шампанского. — Отметим покупки!

— Ти, я устала от избытка впечатлений.

— Завидую.

— А мне надо еще заехать к бабушке — сообщить о…

Тина Маквелл не дала подруге договорить:

— Лучше не надо.

— Чего не надо?

— Сообщать твоей гранд-маман о стихийной любви неизвестно к кому.

— При чем здесь любовь?

Глория демонстративно зевнула, показывая степень невероятной усталости. — Я хочу рассказать ей про успех в Париже.

— А что, по телефону нельзя?

— Ах, Ти, гранд-маман не поймет, если я в такой судьбоносный день к ней не заеду.

— Хорошо, что ваша усадьба между Шривпортом и Батон-Ружем.

— Да, весьма удобно.

— И крюк всего двенадцать километров. — Тина Маквелл потянулась было в бездонный карман за мини-калькулятором, но вовремя одумалась, вспомнив, что клеенчатый фартук с эмблемой Национального парка роз остался в офисе. — Можно сэкономить на бензине.

— Так ты едешь?

— Нет, лучше возьму такси.

— Спасибо, дорогая.

Глория мельком глянула на себя в зеркало, прикрепленное между спидометром и тахометром.

В ярко-голубых глазах рассудительной аспирантки явно появилась авантюристская искорка.

— Завтра предстоит очень трудный день!

— Не сомневаюсь.

Глория отжала сцепление.

— Стой! — Тина Маквелл взмахнула обеими руками перед капотом вздрогнувшей машины. — У меня еще одна гениальная мысль.

Глория убрала ногу с педали сцепления.

— Выкладывай.

Тина Маквелл попыталась изобразить вдохновение, но ее смазливой и хитроватой физиономии не шли высокие творческие эмоции.

— Я думаю, что к твоему клевому платью и обалденным трусикам не хватает маленького штришка.

— Бриллиантового колье на сто каратов?

— Нет, Гло, нет.

— Намекаешь, чтобы я сделала пластическую операцию? — грустно пошутила аспирантка.

— Нет, Гло, тебе надо просто изменить прическу.

— Терпеть не могу искусственную завивку.

— Нет, Гло, сделай из себя блондинку!

— Вот этого… — Разозленная аспирантка дала машине задний ход. — Этого вы от меня никогда не дождетесь!

Глава 4 ПО ПРАВИЛАМ

Выехав на шоссе, Глория Дюбуа пристроилась за внедорожником с техасским номером.

От утреннего азарта с превышением скорости, обгонами и несоблюдением правил не осталось и следа.

Девушке, перенасыщенной впечатлениями прошедшего дня, самого замечательного дня, сопоставимого только с днем появления на свет, хотелось размеренного и спокойного движения, чтобы попытаться осмыслить совсем недавнее прошлое, в котором полная безнадега мгновенно преобразовалась в пусть робкий, тонкий и пока едва уловимый лучик надежды — надежды на счастье, на любовь, на супружество.

Уверенный звук мотора вторил настроению очарованного водителя.

Закат величаво и торжественно входил в решающую фазу — прекрасную и незабываемую.

Авто на каждом повороте озорно клаксонило встречному потоку о нежности, привязанности, страстности.

Еще никогда Глория не получала такого удовольствия от процесса езды.

Маман подарила ей эту машину цвета мокрого асфальта еще в прошлом году.

«Ужасного ребенка» вдруг потянуло на более солидные модели представительского класса. Подрос, наверное.

Аспирантка быстро приспособилась к норову приемистого авто.

Полуспортивная «тачка» часто провоцировала на езду с ветерком и охотно жрала бензин и масло…

Вспомнив Тину Маквелл, экономившую на всем, кроме половых отношений, Глория Дюбуа обратила внимание на индикатор топлива.

Стрелка беспомощно трепетала в красном секторе, опасно зашкаливая на нуле.

— Какая же я бестолочь!

Глория Дюбуа глянула в панельное зеркальце.

— Не залить пару галлонов с утра могла только влюбленная дурочка!

Вопрос о срочном заполнении опустевшего бака вытеснил на время и волнующие мечты о неминуемом завтра, и тихий балдеж от невероятного сегодня.

Заметив светящийся знак, сообщающий, что до ближайшей заправки — всего ничего, везучая аспирантка газанула и все-таки достигла сияющего ряда свободных колонок до того, как заглох движок.

Глория Дюбуа отстегнула ремень безопасности и отыскала косметичку.

— Похоже, нам сегодня дико везет!

Она улыбнулась своему томному отражению.

— Определенно!

Глория залила полный бак.

Получить шанс на парижской выставке цветов.

Получить шанс в университетской библиотеке.

Получить шанс в модном салоне.

Как долго, долго, долго аспирантка ждала такого поворотного момента в устоявшемся научно-изыскательском существовании…

Глория снова выехала на трассу.

Именно существовании, перспективном только с точки зрения карьеры, но никак не женской судьбы.

Глория беспрекословно принялась подчиняться запрещающим, разрешающим и предупреждающим знакам.

Но теперь все будет по-другому!

Глория только раз лихо обогнала фермерскую колымагу с телками в кузове.

Будущие производительницы молочнокислой продукции так забавно крутили ушастыми мордами, что невольно вызвали у девушки короткий приступ смеха.

Закат безумствовал, окрашивая темнеющее небо в ало-багровые тона.

Но чем ближе подъезжала Глория к родовому гнезду американских Дюбуа, тем чаще где-то в области сердца возникало ощущение несбыточности будущих амурных планов.

И в мозгу всплывали, как на решающем и главном экзамене, коварные дополнительные вопросы о библиотечном незнакомце.

Может, кареглазый давно женат?

Может, у русоволосого куча детей?

Может, симпатяга — ярый женоненавистник?

А может, он просто… гей?

Мотор издал звук, имитирующий запредельный оргазм.

Ее настроение начало заметно портиться.

Чтобы прогнать досаду от несвоевременных терзаний, Глория Дюбуа, сбросив газ на крутом повороте, открыла бардачок, где валялись музыкальные сборники, оставшиеся от маман.