Луанн Райс - На десятом небе Страница 14

– Ваш отец, должно быть, вас сильно любит! И он наверняка на седьмом небе от счастья, что Майк живет с ним, – сказала девочка.

Она откусила от пирожка два кусочка и, разместив их за щеками, закрыла глаза, наслаждаясь осознанием чувства благодарности, которое мог бы испытывать пожилой отец.

– Я не знаю, что он чувствует…

– Так спросите его!

Звучало-то это совсем просто. Но Сару и ее отца разделяли годы страданий и непонимания: разногласия по поводу лечения матери, ее смерть, тот факт, что дочь уехала с острова.

Сара попыталась улыбнуться.

– В чем проблема? – забеспокоилась Сьюзан.

– Помнишь, я говорила насчет строгих убеждений Майка? У него это от деда. И большинство его убеждений совпадает с моими.

– Да, непросто вам, – сказал Уилл, как будто все поняв.

– Да уж.

– Но это не причина, чтобы не спросить, – настаивала Сьюзан. – Он ведь тоже человек. Если бы я отказалась от тебя, папа, то не знаю, где бы мы были. Даже думать не могу об этом.

– Отцам это нелегко дается, – вздохнула Сара.

И вдруг вспомнила Зика. Когда она сообщила ему о своей беременности, он не захотел ее больше видеть, а отец просто взбесился.

– Они не стараются относиться ко всему легко, – возразила Сьюзан.

– Ты считаешь, я что-то не так делаю? – спросил ее Уилл.

– Мне кажется, ты зря оставил военно-морские силы и утащил нас с мамой к черту на кулички в эти нелепые доки, – сказала Сьюзан, гневно сверкнув глазами. Испугавшись, что могла обидеть Сару, она дотронулась до ее руки: – Простите, они хороши для некоторых людей, но нам нужен океан.

– Я тебя прекрасно понимаю. Мой сын раньше говорил то же самое, и он был прав. Из-за меня мы переехали из Бостона в эти, как ты их назвала, нелепые доки. Майк называл это место серединой неизвестности.

– Если бы у меня была семейная ферма, куда можно было бы убежать, я бы так и сделала.

– Не надо, не убегай! – Голос Уилла дрогнул.

Сара поняла, что он чувствовал: страх, что его ребенок вдруг исчезнет.

– Почему бы и нет?! – воскликнула Сьюзан. – Вон Майк уехал к деду, и Сара летит к ним на День благодарения. Вся семья в сборе – так и должно быть!

– Но в действительности все будет несколько иначе, – сказала Сара. – Моего отца не интересует ничего, кроме приливов и отливов и фаз луны. Он не любит праздники с той поры, когда умерла моя мать.

– Тогда почему они позвали вас?

– Сын попросил ее приехать, – вмешался Уилл.

– Да, он знает, что я люблю День благодарения больше других праздников, поэтому закрою магазин и устрою себе выходной.

– Больше других праздников? Даже больше Рождества? – спросила Сноу.

– Да.

– Он всегда был самым любимым?

– Нет, не всегда. Я полюбила его в год, когда родился сын, – сказала Сара, глядя в глаза Уиллу.

Увидев его с дочерью, она прониклась к нему еще большей симпатией, разглядела в нем родительскую любовь и знала, что он ее поймет.

– Я никогда не знала, что… – Сара сделала паузу, пытаясь подобрать нужные слова. – Это было невероятно. После рождения Майка я стала другим человеком. Я безумно влюбилась в него, а когда ты влюблен, мир выглядит таким красивым! Ты смотришь на закат и не можешь смириться с тем, что это не будет длиться вечно. И сердце готово вот-вот разорваться. Понимаете?

Сьюзан сидела очень тихо, подтянув колени к подбородку, и наблюдала за отцом и Сарой. Уилл кивнул.

– Я была счастлива, – сказала Сара с блеском в глазах. – Мир обрел смысл. Я смотрела на зябликов в птичьей кормушке и представляла себе, что Бог создал их для меня и Майка. Я была ему так благодарна! Поэтому День благодарения и стал моим любимым праздником.

– Ты говорила об этом Майку? – спросил Уилл.

– Конечно.

– Значит, этого было недостаточно. Детям надо говорить, что ты их любишь, все время.

– Поэтому я и еду в Мэн…

Успокоившись, Сара продолжила:

– Но боюсь, что ферма – не лучшее место для него. Она находится в уединенном месте, и там нет его сверстников. Отец Майка был родом с этого острова, но его нет в живых. А мой отец… – Она посмотрела на Сьюзан. – У него стал невыносимый характер после смерти матери, и годы так и не притупили эту боль.

– Смерть всегда так действует, – по-взрослому произнесла Сноу.

Сара кивнула:

– Боюсь, его тоска скажется на Майке. Тетя Бэсс была самым веселым человеком на свете, когда жила в Провиденсе, но после смерти мужа вернулась на остров. Видели бы вы ее сейчас! Жизнь с моим отцом превратила ее в старую ворчунью.

– Как интересно! – сказала Сноу.

Сара пристально посмотрела на девочку. Что надо чувствовать, чтобы назвать этот унылый сценарий интересным?

– Конечно, я виню себя за то, что уехала тогда, но я должна была это сделать.

– Зато теперь возвращаешься, – успокоил ее Уилл, – ради Майка.

– Да… – Рука непроизвольно коснулась шрама на голове. – Я хочу его увидеть, пока не поздно.

– Пока он не превратился в старого ворчуна, – хихикнула Сьюзан.

– И пока он не забыл, почему День благодарения – твой любимый праздник, – сказал Уилл.

– Готовь большой самолет, пап, потому что я лечу с вами!

– Нет! – выпалила Сара. – В доме беспорядок, холодно, от гусей ужасный запах.

Она забеспокоилась, не желая превращать эту поездку в экскурсию. У нее была своя цель: ей нужно было вернуть сына. Мысли судорожно мелькали в голове в поисках необходимых слов, чтобы разговор не зашел слишком далеко. Но Уилл спас ситуацию:

– Ты не сможешь с нами полететь, милая. Это моя работа, а не отпуск. И маме это не понравится. Она хочет, чтобы ты была с ними на День благодарения. Ты ведь знаешь.

– У нее есть Джулиан, – сказала Сьюзан.

– Да, но ты нужна ей.

– Папа, я…

– Нет, Сноу. Ты остаешься с мамой, и точка.

Откинувшись на спинку стула, Сара с благодарностью смотрела на Уилла. Он был сильным, у него был низкий, спокойный голос, но он не мог скрыть свою любовь к дочери.

Вечером Сара открыла коробочку, которую Сьюзан оставила для нее на столе. Это был осветлитель волос. Она стояла в ванной, разглядывая себя в зеркало. До Дня благодарения оставалось меньше недели. Она думала о красном сарае и белом гусином пухе, о свечах и одеялах, о таинственной связи между прошлым и настоящим. И Майк в холодном сарае. Она слышала гусиный гогот, видела, как разлетался пух по ветру. Будучи ребенком, он любил гусей. Однажды он заплакал, боясь, что дед делает им больно, ощипывая перья. Крепко держа его, Сара чувствовала запах его нежной шейки и шептала ему на ухо, что ощипать пух – это то же самое, что причесать ребенка.

Ее слова были ложью, и сейчас, работая в сарае, Майк это хорошо понимал. Подставив голову под струю горячей воды, она задавала себе вопрос, что он сейчас думает об этом?