Кристина Лестер - Блондинка в цветочек Страница 14

Вчера вечером мы встретились с Дианой, она улетала в свой любимый Сиэтл, увозя туда половину моего гардероба. Больше мы не увидимся ни с ней, ни с платьями. Жаль. Она такая же сумасшедшая, как я, и нам было о чем поговорить. Да и Мадлен, и Питер, и Фил, и даже этот загадочный Рикардо – все мне теперь по-своему дороги. Зачем-то наши пути так тесно сошлись… и вот теперь расходятся. М-да.

А Диана, как всегда, окружила меня своими шелками, которым я никогда не могу найти границу, наговорила восторженных комплиментов по поводу моего вкуса и потащила в холл. Я знала, что она опять начнет старую песню, но не ожидала, что будет так настаивать:

– Вики! Я вас умоляю, берегитесь его! Я видела вас вместе.

Я говорю:

– И что?

А она мне:

– Я чувствую, что он… какой-то не такой, как все нормальные ухажеры. Вики, у вас что, настоящий роман?

Вот это да! Неужели так заметно, что мы стали гулять немного чаще, чем раньше?

А Диана напоследок огорошила меня:

– Я думаю, ему нужно совсем не то, чего хотят все мужчины. Присмотритесь, не пускайте его хотя бы в свою душу, если уже пустили в спальню!

Сказала и убежала к своей машине. Вот нахалка! А я так и осталась стоять, словно обсыпанная мукой, даже мистер Джонсон перепугался.

Удивительно, но этот мерзавец (я имею в виду Ника, а не метрдотеля) начинает мне нравиться все больше. Уже несколько дней он не отходит от меня. Мы всюду вместе с раннего утра до поздней ночи, но при этом он не пытается даже поцеловать меня на прощание….

История с полотенцем деликатно не поднимается, она забыта, или Ник делает вид, что забыта. Стыдно, стыдно, стыдно даже ее описывать, я лучше промолчу, дорогой мой дневничок.

А вот действительно, могла бы я завести с Ником настоящий роман? И да, и нет. У меня какое-то противоречивое чувство к нему: я его боюсь, я ему не доверяю, я жду от него какой-то пакости. И в то же время меня тянет к нему. Ник загадочный, все время дразнящий, даже порой раздражающий, но… он обаятельный, веселый, все время разный и как будто родной. И с ним гораздо приятнее проводить время, чем с каким-нибудь скучно-порядочным парнем.

Вот взять Фила, например. Это потрясающий мужчина, я, может, всю жизнь мечтала именно о таком. Но я ничего к нему не испытываю! Ничего, кроме душевного тепла и чувства благодарности. Я не могу представить нас с ним дальше объятий… ну, от силы, дальше поцелуя. А вот с Ником… С Ником я очень сильно хотела бы представить нас где-нибудь в его или в моем номере…

Хм. Сегодняшний день – последний. И ночь – тоже последняя. Почему, черт побери, этот нахал ни разу не приставал ко мне?! Может, он никак не может смириться с моим новым обликом? Тогда пусть ждет, когда у меня снова отрастут длинные волосы, а мозги скрутятся в трубочку, чтобы я предстала перед ним вся в цветочках.

Вереди у нас еще целый день. Мы собирались провести его ударно: проваляться до вечера на пляже, распивая сухое вино и объедаясь фруктами. Могу себе представить, до какого агрегатного состояния дойдут наши несчастные тела к вечеру. Пожалуй, мы сможем испариться!

Это была идея Ника – пить вино на пляже. Он сказал, что подсмотрел такое у русских.

Что ж, положение безвыходное: если у русских, значит – надо пробовать, ответила ему я. Смешно? Думаю, к вечеру будет гораздо смешнее.

16 марта, суббота».

Конечно, они не весь день провели на пляже. Примерно до обеда Вики пролежала на массажном столе, потом в spa-салоне, потом долго мучила всякими расспросами косметолога, но вспомнила, что идет на пляж, и не стала ничего делать.

– Мне у вас очень понравилось! – говорила она, натягивая шорты за 18 долларов прямо на купальник (2200 долларов, последний сезон, Париж). – Сейчас я спешу, но еще обязательно зайду почистить лицо!

Девушка, так напуганная странным сочетанием простенькой одежды и ухоженной внешности, а главное – замашками клиентки, что чуть ли не спряталась от нее за стойку, теперь только судорожно кивала, отсчитывая сдачу.

Когда Вики появилась, Ник лежал в шезлонге, мечтательно подперев щеку, и, рассматривая подходившую девушку, любовался, как солнце переливается в ее белокурых волосах. Когда Вики подошла, он молча предложил ей сесть, указав на соседний шезлонг. Их разделял маленький столик под соломенным навесом. На нем стояло ведерко со льдом, из которого выглядывала бутылка шампанского, еще одна – с красным вином – вальяжно полулежала, подобно Нику, на плетеной наклонной подставке. Столик был сервирован скромно: четырьмя фужерами и разными фруктами. Бананов среди них, слава богу, не было. Впрочем, это неудивительно: здесь их едят в основном животные, а люди предпочитают кое-что повкуснее.

Из бара, расположенного на веранде соседнего отеля, на них во все глаза смотрел официант. Лицо его выражало ужас.

– Он считает нас законченными алкоголиками, – пояснил Ник.

– Похоже.

– Он не верит, что мы все выпьем.

– А мы выпьем? – Вики тоже с недоверием косилась на вино. – Кстати, зачем шампанское?

– В такую жару?

– Да, в такую жару.

– Во-первых, оно холодное, что приятно. А во-вторых, нужно отметить, – Ник глянул на часы, – ровно две недели нашего знакомства.

– Две недели назад мы не были знакомы.

– Но я-то уже за тобой следил! Ты, конечно, этого…

– Ха! Да это все заметили!

– Кто?

– Ну… все. Я, метрдотель.

– Это тот, который и сам с тебя глаз не сводит?

– Да. Он меня давно предупреждал, что некий мужчина из соседнего номера за мной следит.

– Вот ревнивец! Просто он к тебе питал слабость.

– И до сих пор питает.

– Не знаю, не знаю… – Ник критически обвел ее взглядом.

– А потом, мне Диана говорила, что ты – маньяк. И знаешь, я ей верю!

– В таком случае ты должна требовать адвоката!

Она расхохоталась.

– Нет, ну сама подумай: если ты веришь Диане, значит, вам обоим необходим адвокат.

– Звучит как «психиатр».

– Не только звучит, – Ник увернулся от салфетницы, – но и подразумевается! А!.. Не надо! Я требую адвоката!

Вики отшлепала его шелковым шарфом, который носила вместо майки, а иногда и вместо юбки, упала, перевернула свой шезлонг, вместе они бросились его поднимать. Она не поняла, как это произошло, но через секунду Ник уже обнимал ее.

– Это что такое? – насупленно спросила она.

– Где?

– Я говорю, что ты делаешь?

– А! Я что делаю? Я тебя обнимаю. Странный я маньяк, правда?

– Странный… – Она чуть отвернула голову, чтобы губы Ника не были так волнующе близко к ее лицу.