Дженнифер Аподака - Разоблачая наследницу (ЛП) Страница 14

Он повернулся обратно.

— Что ты фотографируешь?

Было важно, расскажет ли она ему? Внезапный скачок её сердцебиения и липкие ладони говорили, что важно, потому что его мнение имеет значение. Может быть, он доверится ей, если она расскажет.

— Реальных людей, которые преодолевают проблемы и выживают. Это не аккуратно обработанные голливудские рассказы, а настоящая отвага, которая вдохновляет. По крайней мере, меня.

В его глазах зажегся интерес, прогоняя эти ужасные тени.

— Больше.

Часть её хотела рассказать ему, но это была её любовь, её страсть, единственное, что по-настоящему её. У Нейта и её отчима не было интересов. Их раздражало, что она тратит своё ценное время на глупое хобби. У неё была ответственность, обязанность. В конце концов, её мама умерла и оставила Алиссу богатой. Разве она не испытывала благодарности?

Заглушив голос в своей голове, девушка ответила.

— Нет, твоя очередь. Что ты лепишь?

— Ты не хочешь знать.

Её сердце пропустило удар. Алисса ненавидела эту изоляцию, которая замуровала его. Он вошёл ночью в мастерскую и что? Прошлым вечером, когда она сидела на террасе, замёрзшая и одинокая, он притянул её в свои объятия. Прямо сейчас она хотела успокоить его. Девушка взяла его за руку, бережно держа её в своих ладонях. Алисса чувствовала силу в его пальцах, мощь в его руке.

— Когда-то ты лепил кусочки жизни. — что бы ни привлекло его внимание, но она готова была поспорить на свой любимый фотоаппарат, что сейчас он лепит не это. — Что изменилось?

— Я был снайпером.

Ошеломлённая, она втянула воздух.

— В морской пехоте?

Он кивнул.

— Я ушёл, когда убивать стало слишком легко. Когда линия, которая отделяет хороших парней от плохих, начала размываться, — повернувшись к ней лицом, он сказал, — Я больше не хотел быть таким.

В её груди всё сжалось. Что потребуется от мужчины, чтобы делать такую работу? Она сжала его руку, когда Хант попытался отстраниться.

— Ты жалеешь об этом?

Он мечтал быть морским пехотинцем. Всё это превратилось в кошмар?

— Нет. То, что я делал, спасло несчётное количество жизней. Я бы снова сделал этот выбор.

Она пыталась понять. Он ушёл, потому что не хотел больше быть снайпером.

— Но ты хотел приехать домой, вернуться и стать тем, кем был... Художником?

Его губы сжались в тонкую линию.

— Нет пути назад. Я сделал работу и живу с последствиями. Я больше не леплю кусочки жизни. — он вытянул руку из её хватки и встал. — Смерть. Я леплю смерть. И не хочу, чтобы это когда-нибудь коснулось тебя.

О, Боже! Её сердце болело за него, пока она смотрела, как Хант шагает к мастерской, с болью и одиночеством. Не в силах вынести это, Алисса подскочила и побежала за ним.

— Хант, подожди!

Он резко развернулся, солнце поймало смятение в его глазах и напряжение в резких линиях его лица. Его плечи под футболкой дёрнулись.

— Стой. Не прикасайся ко мне.

Замерев в шаге, девушка подняла голову.

— Почему?

Его взгляд пронзил её, но он непреклонно оставался неподвижным.

— Одно прикосновение, и я поцелую тебя. Грубо. Не так, чёрт возьми, как ты делала это со своим бывшим. Если я поцелую тебя, ты почувствуешь мой голод и желание видеть тебя обнажённой, влажной и дикой подо мной, — он с шипением втянул сквозь зубы воздух. — Я не хочу какую-то вычурную девочку с обложки, Лисси, я хочу тебя.

Это был Хант без цензуры. Не юный взрослый, которого она помнила, а повреждённый, смертоносный мужчина. Она почти чуяла его похоть, чувствовала его нужду, горящую в глазах. В её животе танцевала горячая дрожь, а на руках появилась гусиная кожа. То, как он смотрел на неё, видя её именно такой, какая она есть, перевернуло её здравомыслие и разрушило сдержанность. Алисса никогда не испытывала этого примитивного и дикого желания. Отчаянно желая почувствовать больше, она накрыла ладонью его тёплую и твёрдую как гранит руку.

— Поцелуй меня… не сдерживайся.

Её слова повисли в воздухе на два удара сердца, затем Хант обхватил рукой её талию, с легкостью подхватил и развернул, прижимая к наружной стене мастерской. Его твёрдая грудь прижалась к её груди, его крепкое бедро проскользнуло между её бёдер, в то время как взгляд оторвался от её глаз и опустился на губы.

Губы Алиссы покалывало в ответ. Только от его взгляда. Кончиками пальцев она коснулась его рта.

Хант прорычал, его глаза горели. Он нежно обвил пальцами её запястье и оттянул, а затем, удерживая её взгляд, провёл губами по её пальцам и втянул их в рот.

Она не могла отвести взгляд. Тёплые, мокрые движения его языка окутывали каждый палец. Каждое движение отдавалось разрядом в её сосках и в центре. Она сжала бёдрами его крепкую мускулистую ногу. Груди набухали и болели, желая такого же отношения от его языка и губ. Он ещё даже не поцеловал её, а она уже горела.

— Хант.

Высвободив её пальцы, он переплёл их руки и поднял их над её головой. Держа второй рукой её бедро, он приподнял его выше.

Боже милостивый. Трение на клиторе заставило её ахнуть. В её животе скрутилось горячее удовольствие.

Хант прильнул ближе.

— Издай этот звук снова, и я сделаю больше, чем просто поцелуй.

Ничто никогда не было похоже на это. Весь её мир сузился до них двоих. Языки пламени касались её спины и заставляли дрожать. Он даже не поцеловал её, а она чуть не плакала от нужды. Ей потребовались все её силы, чтобы не качнуть бёдрами на его бедре. Где-то в глубине своего разума девушка осознавала, что он специально показывает ей эту свою сторону, но если он намеревался напугать её, то просчитался. Потому что, несмотря на требовательное напряжение, исходящее от него, и этот сексуальный жар между ними, он переплёл её пальцами со своими и нежно гладил её запястье. Алисса не испытывала страха, только голод и необходимость познакомить его напряжение со своим.

— Я хочу попробовать тебя.

Она потянула его за волосы, запустив в них пальцы.

***

Хант облажался. Ни одна сила на земле не могла заставить его отказаться от неё. Когда их руки были соединены над её головой, а другая его рука прижимала девушку к его бедру, Хант захватил её рот. Мягкие губы Лисси раскрылись, и он языком нырнул внутрь. Его заполнил её вкус – вкус ледяного чая и лимона, вместе с более богатым вкусом самой Лисси.

Время перестало что-то значить, пока он изучал её. Он замедлил свой штурм, желая наслаждаться ею, впитать в себя ощущение Лисси. Она крепче сжала пальцы в его волосах и провела по его языку своим. Каждый тихий стон отправлялся прямиком к его члену. Ему потребовался весь самоконтроль, чтобы не поднять её выше, раздвигая ноги и погружаясь в её жар. Но, чёрт побери, вкус этой женщины доводил его до предела безумия, а ощущение твёрдых сосков, прикасающихся к его груди, и то, как её бёдра обхватывали его ногу, говорило ему, что она хочет большего.