Татьяна Алюшина - Запутанные отношения Страница 14

– Это не выкрутас, а осмысленное решение, – деловито заявила та, откусывая с аппетитом от бутерброда.

– О как! – подивился отец. – Значит, ты как бы между прочим, за завтраком, заявляешь, что не хочешь ехать к матери, и утверждаешь, что это осмысленное решение?

– Ты меня неправильно понял. Я не сказала, что не хочу ехать к маме, я сказала, что сейчас не могу ехать.

– Главное своевременно, – «похвалил» отец. – Завтра у вас самолет, билеты и визы на руках. Чего бы не передумать!

– Пап, – перешла на серьезный тон нарушительница отцовского спокойствия. – Мне надо остаться, а билет как раз успеем сдать! Макс пусть летит, а я приеду через месяц. Объясняю: мама Гарика предложила ему и мне поработать три недели во французской булочной продавцами и официантами. Это кафе находится рядом с французским посольством и туда в основном приходят французы. Вот я и попрактикуюсь в языке, а заодно пора учиться зарабатывать.

– А это за каким лядом, позволь узнать? – выказал первые зачатки раздражения Кирилл.

– Ну не вечно же буду сидеть на твоей шее! – аргументировала девочка.

– Тебе пятнадцать лет, и ты не сирота казанская, и не единственная надежда больных родителей на денежное обеспечение, чтобы учиться зарабатывать в этом возрасте! Твоя основная задача – получать образование! – закипал понемногу возмущением любящий отец.

– Па! Ну пусть идет поработает, – вступился за сестру Максим. – Я вот, например, не хочу, меня твоя шея вполне устраивает. Гарик там уже работал прошлым летом, ему понравилось, у него, между прочим, тоже предки упакованные, и он там не ради денег парится, а как Сонька – «практикуется в языке». И потом, работать-то будут по четыре часа в день, подростки же.

Гарик – это одноклассник Макса и друг его и младшей брата на год Сони. Кирилл хорошо знал и его самого, и родителей, так что, в принципе, рекомендации его матери о хорошей работе Бойцова немного успокоили.

– А разрешение родителей для трудовой деятельности разве не требуется? – «проникновенно» поинтересовался он.

– Требуется! – радостно кивнула Соня. – Ты же мне его дашь? Ну, как мудрый отец и все такое.

«Мудрый отец» расхохотался, позабыв о необходимости воспитательного возмущения поведением не в меру самостоятельной дочери.

– Напор и лесть! Ты осваиваешь азы делового общения! – со смехом выговорил Кирилл.

– Папенька, – девочка изобразила «нежную незабудку» и послушную дочь. – Сие неизбежно, ты же гений бизнеса, невольно научишься!

– А вот грубая лесть – это уже перегиб, Софья Кирилловна, – попенял папенька «незабудке». – Излагай план летних мероприятий.

– Значит так, – рапортовала та, – завтра иду в поликлинику, прохожу необходимое обследование для санитарной книжки. Через неделю с твоим письменным невозражением по поводу моей работы и санитарной книжкой выхожу трудиться. Через месяц полечу к маме. Кстати, хотела с тобой об этом поговорить!

– О чем? – Кирилл посмотрел на часы.

Завтрак затягивался неожиданным заявлением, и время потихоньку поджимало.

– О том, что мы с Максом все каникулы проводим у мамы. Нам уже совсем не интересно торчать в Англии по два месяца, хотим и с тобой отдыхать!

– Я не отдыхаю, – машинально возразил отец, мысленно переключаясь на работу.

– Вот именно! – обменявшись с братом заговорщицкими взглядами, с нажимом произнесла она. – Мы, конечно, скучаем по маме и рады с ней встретиться, но хотим хоть раз съездить куда-нибудь с тобой! Скажем, зимой на горные лыжи на курорт какой-нибудь!

– Я не катаюсь на лыжах, Соня, ты же знаешь, – заставил себя вернуться в разговор с детьми Бойцов.

– Ну, не на лыжах! Вот сейчас лето, могли бы махнуть втроем на море.

– Дети, по-моему, вы больше всех в курсе, что летом у меня самая запарка.

– Тогда зимой, в Египет, да хоть куда к морю! Но вместе!

Он возражал весело, так, для проформы, воспитательной направленности.

Неожиданно почувствовал приятное, странное тепло в груди, окатившее мягкой волной от Сониных настойчивых уговоров.

Он ни разу, никогда не проводил с детьми отпуск. Да какой отпуск, мало-мальскую неделю отдыха вместе! Каждые каникулы, от самых маленьких, в недельный срок, до больших летних, дети, по обоюдному уговору с Лилей, проводили с ней. Сначала возил сам, передавая с рук на руки матери, а когда подросли, стали летать самостоятельно. И никто до поры не спорил с такой жизненной установкой.

А тут вдруг…

– Па, мы давно об этом думаем, – подхватил инициативу разговора Максим. – К маме, ясный перец, летать будем. Но то, что я сейчас на два месяца, последний раз!

– Ультиматум? – улыбнулся отец.

Брат с сестрицей переглянулись, и мальчик кивнул утвердительно.

– Ну, что-то типа. Нам там неинтересно. У мамы своя жизнь, Костя, конечно, классный мужик, но они в делах, заморочках, у них работа и разговоры только о ней. Они же не перестают трудиться, когда мы приезжаем. И Лена с Лариской нормальные девчонки, но старше нас, со своими понтами. Когда пересекаемся, все время пытаются нами руководить. А нам неинтересно. Мы с тобой хотим. И тебе, вот сто пудово, давным-давно пора научиться отдыхать, хоть иногда! И мы научим! Вместе классно будет, вот увидишь!

Дети всегда так действовали – долго обсуждали что-то, шушукались, а решив, приступали к моральному штурму отца. Начинала младшая, Соня, Макс поддакивал, они переглядывались, поддерживая друг друга, окончательный вердикт подводил сын, излагая полную версию совместно придуманных и принятых решений.

– Так, – перешел к начальственному тону Кирилл. – С аргументами согласен, где, как и когда можем отдохнуть вместе, обсудим потом. Соня, разрешение на работу дам, но только после того, как вместе съездим в эту булочную и я лично поговорю с администратором. Все! Я на работу!

И встав из-за стола, отец коротко поцеловал детей по очереди в макушки.

– Так вы не доели, – искренне расстроилась домработница.

– А вот скажи мне, Валентина, ты-то чего затихорилась? Слова не вставила и почему не проболталась раньше? Ты ж наверняка знала про Сонино: «в народ – работать»? – вкрадчиво-пугающе поинтересовался господин Бойцов.

– Кудась? – уточнила спрашиваемая.

– Куда! – хором поправили дети.

– В народ! – засмеялся Кирилл – Ну, во французский народ! Работать!

– Так Соня сказала, что наваляет, если проболтаюсь! – отрапортовала женщина.

– Что-что?

И расхохотался вовсю, до слез.

Валентина являла собой чудо природы, оду былинной русской богатырше – имела рост под метр девяносто, монументальное телосложение – широкая кость, сплошные мышцы и выдающийся, вызывающий трепетное уважение бюст впечатляющего размера. С такими «дарами» природы совершенно диссонировало кристальной воды простодушие, навевающее подозрение в идиотизме. Она патологически не умела хитрить, изворачиваться, говорить неправду, понимая все буквально, или просто умалчивать что-либо. Но Кирилл давно убедился, что внутренняя народная мудрость у нее врожденная, и, когда дело касалось чего-то серьезного, Валентина умела вовремя вмешаться, выслушать, промолчать до поры. А вот детские секреты сдавала враз, искренне не понимая: «А чо такого? Так от отца-то какие секреты!» Не действовали никакие страшные предупреждения и обещания последствий не менее «страшных».