Связанные любовью - Кора Рейли Страница 14

— Зовите меня Адальберто, если позволите, Ария.

Адальберто вопросительно посмотрел на Луку. Лука наклонил голову.

Конечно, мое мнение их не касалось.

— Почему бы тебе не помочь моим дочерям и внучкам приготовить нам еду? — сказал Адальберто.

Губы Луки дернулись, но я сомневалась, что кто-то, кроме меня, заметил это.

— Да, Ария, почему бы и нет?

Резкий комментарий чуть не сорвался с моих губ.

Я заставлю Луку заплатить позже, когда мы останемся одни.

Я последовала за женщинами в огромную кухню, надеясь, что они дадут мне задание, с которым я смогу справиться. На плите стояло несколько горшков, а с крюка на потолке свисал уже освежеванный ягненок, уставившись на меня мертвыми глазами. Вскоре меня окружили болтливые итальянки, которые говорили так быстро, что даже я с трудом понимал каждое их слово, и принялись готовить артишоки. Я никогда не видела, чтобы кто-то их готовил, и понятия не имела, что делать. Когда моя неуклюжесть стала очевидной, Ливия, младшая сестра Алессандро, которой было всего двенадцать лет, забрала у меня нож и показала, как это делается, и вскоре полностью взяла дело в свои руки, когда моя некомпетентность испортила два овоща. В конце концов мне дали задание размешать суп в одной из кастрюль. Женщины были добры ко мне, несмотря на мою бесполезность, но я видела, что они удивлены, что я не умею готовить.

— Полагаю, мужчины в Америке не ожидают, что их жены будут готовить? — сказала одна из дочерей Адальберто, полная женщина лет сорока.

— Я сомневаюсь, что большинство итальянских мужчин ожидали от своих жен идеального повара, но это были женщины мафии, а мафия застряла в прошлом.

— Посмотри на ее волосы, кого волнует, умеет ли она готовить? — сказала Ливия, ее щеки покраснели, когда я улыбнулась ей. Ее комментарий был встречен волной кивков. Роль глупой блондинки меня не устраивала, но я знала, что они не пытаются быть злыми. Все знали, что Лука женился на мне не из-за моего остроумия. Ни у него, ни у меня не было выбора.

Когда позже мы подали мужчинам приготовленную еду, и Адальберто спросил, как у меня дела, женщины похвалили мои способности. Только Лука знал, что это наглая ложь. Я никогда не буду приличным поваром или кем-то вроде того. По тому, как напряглись его глаза, я поняла, что разговор с Адальберто и Алессандро, которые сидели рядом, но избегали взгляда Луки, должно быть, встревожил его.

Позже, когда мы наконец остались одни в самолете, у меня появилась возможность спросить его об этом.

— Здесь становится все труднее для семьи. Мой двоюродный дедушка спросил, возьму ли я Алессандро и его сестер, если ситуация выйдет из-под контроля.

— Что ты ответил?

— Конечно. Мы семья. Честь требует, чтобы я это сделал, но Алессандро суждено стать Капо. Ему нелегко подчиниться моему правилу. Надеюсь, до этого не дойдет. Выражение его лица сменилось с озабоченного на более расслабленное.

— Я слышал, ты вдруг стала шеф-поваром. Могу ли я ожидать сложных блюд в будущем?

— Конечно, — ласково ответила я. — Ты же знаешь, как Марианна любит гулять.

Лука усмехнулся. Наша экономка спасла нам жизнь, когда дело дошло до еды. Она часто готовила еду заранее и складывала ее в пластиковые коробки в нашем холодильнике, чтобы мы не голодали.

— Ты ужасная хозяйка.

— Меня не учили быть домохозяйкой. Меня воспитывали как трофейную жену. — Эти слова оставили горький привкус во рту, но это была правда, и я должна была в этом признаться.

Лука покачал головой, благоговейно оглядывая меня.

— Ты рождена, чтобы стать королевой.

Глава 4

Лука

Дни пролетели быстро после нашего возвращения в Нью-Йорк, и вскоре наступил ноябрь, а с ним и гребаная помолвка Маттео и Джианны. Девушка даже не пыталась скрыть, что не хочет выходить замуж за Маттео.

Будь моя воля, я бы позволил Скудери выдать ее замуж за того старого урода, которого он для нее выбрал, прежде чем Маттео разыграл из себя героя и попросил ее руки.

Она принесет неприятности в Нью-Йорк, и я был рад, что до свадьбы еще больше полугода, потому что дополнительные неприятности были последним, в чем я нуждался в данный момент.

Данте вошел в мой особняк со Скудери и девятилетним Фабиано, которые тащились за ним, как потерявшийся щенок. Джианна и Лилиана приехали с матерью раньше и сразу же поднялись наверх, чтобы подготовиться к празднику. Ни одна из женщин не чувствовала себя комфортно рядом со мной.

Данте и Скудери не будут ночевать под моей крышей. Они предпочли отель поближе, и я почувствовал облегчение. Может, наши отцы и договорились о перемирии, но Данте и я не доверяли друг другу. Я не хотел, чтобы он жил под одной крышей с Арией. Не то чтобы она его интересовала. Официально он еще не стал боссом своего отца Фьоре Кавалларо, но все знали, что он уже руководит в Чикаго.

— Я все еще не выношу их гребаные рожи, — пробормотал Маттео. — Особенно Скудери заставляет меня хотеть разрезать его лицо с помощью моего ножа.

Может быть, когда-нибудь, но не сегодня.

Я подошёл к ним и протянул руку Данте, как того требовала традиция.

— Данте, — сказал я нейтрально, и это был самый дружелюбный тон, на который я был способен. — Я слышал, вы обручились совсем недавно. Мои поздравления.

Данте склонил голову.

— Свадьба не будет такой большой, как твоя с Арией.

— Для нас большая честь присутствовать в любом случае. — конечно, мы получили приглашение и должны были поехать, даже если бы мне было все равно, женится Данте или нет.

Данте наклонил голову, его глаза были холодными и настороженными. После этого я пожал руку Скудери и сжал ее чуть сильнее, чем требовалось, вспомнив, что Ария говорила мне на Сицилии, что он ударил ее даже после нашей помолвки, даже после того, как я сказал ему, что она моя.

Его брови сошлись на переносице.

— Лука.

Я отпустил его руку.

— Рокко.

— Где Ария?

— Она разговаривает с поставщиком о каких-то изменениях, но будет здесь с минуты на минуту.

— Ромеро все еще ее телохранитель? Я никогда не понимал, как ты позволяешь привлекательному мужчине ее возраста охранять ее. Я бы не позволил своей жене такую возможность.

Как только перемирие закончится, я выслежу его и покажу, каково это утонуть в собственной крови.

Я холодно улыбнулся, мой голос стал стальным.

— Мои люди знают, что она моя. Никто