Нянька для Радуги - Татьяна Андреевна Зинина Страница 14

Мирослава недоверчиво оглядела неизвестную ей девушку, но полотенце всё же приняла. В её положении было глупо отказываться от столь неожиданной помощи. Поэтому она выдавила из себя тихое «спасибо» и снова отвернулась к ровной глади воды.

– Я – Маша, – представилась девушка. – Прости, если лезу не в своё дело, но… ты была расстроена, и я принесла тебе немного горячего шоколада. – Она, наклонилась и поставила рядом с Мирой большую белую чашку. – Правда, он уже остыл. Но всё равно вкусный. И настроение поднимает хорошо.

Ошарашенная таким проявлением заботы от совершено незнакомого человека, Мирослава неожиданно для смой себя улыбнулась и взяла в ладони сосуд с шоколадом. Вопреки утверждению этой странной Маши, он оказался довольно тёплым, но душевное состояние девушки и вправду стало стремительно выползать из состояния полной безнадёжности.

Она снова недоверчиво посмотрела на Марию, отмечая про себя, что точно видит её впервые. Просто особу с такой яркой и, вместе с тем, какой-то нежной внешностью она бы обязательно запомнила. Сейчас Маша виделась ей маленьким добрым ангелом. Её короткие тёмные волосы игриво завиваясь в лёгкие кудряшки и едва доставали до плеч, а точёное личико с большими серыми глазами и маленьким носиком и вовсе выглядело кукольным. Девушка казалась такой худенькой и воздушной, что делало её сходство с фарфоровой куклой ещё большим. А надетый на ней лёгкий красный сарафан, только подчёркивал эту её изысканную хрупкость.

– Спасибо тебе, – наконец, проговорила Мира, делая глоток. – Мне уже лет десять никто шоколад не готовил.

– Это мой любимый напиток, – ответила Маша с доброй открытой улыбкой. – Он всегда напоминает мне, что даже в нашей горькой жизни всегда есть место сладким моментам.

– Угу, – согласилась мокрая блондинка, наслаждаясь теплом керамики в своих ладонях. Её несказанно удивляло, что по непонятным причинам с каждой минутой эта странная Мария нравилась ей всё больше.

Вообще, в силу своего непростого характера, Мира очень туго сходилась с людьми, а особенно с девушками. У неё никогда не было лучшей подруги, которой она мгла бы всецело доверять. Доверие вообще представлялось Мирославе непозволительной глупостью. Ей иногда казалось, что она сама себе доверять не может, что уж говорить о других. Но вот эта Маша почему-то вызывала у неё какое-то странное ощущение тепла и уюта. Своей наивной открытостью она совершенно волшебным образом умудрялась притягивать к себе людей. И Мира, будто мотылёк, тоже потянулась к горящему чистому огоньку её души.

– Как водичка, кстати? Тёплая? – спросила вдруг новая знакомая, покосившись на бассейн.

– Да не очень, – отозвалась недавняя пловчиха. – И вообще… Купаться в платье совершенно неудобно. Да и мои босоножки как-то не дотягивают до ласт.

– Зато освежилась, – снова улыбнулась брюнетка. – Сегодня жутко жарко.

– Чего же ты тогда до сих пор не последовала моему примеру? – иронично заметила Мира. – Или, может, стоит позвать этого Урода, чтобы он и тебя в воду бросил.

Мария вздрогнула, а задорный огонёк в её глазах сменился холодной строгостью. Она внимательно посмотрела на сидящую на бортике девушку, и будто что-то решив, обречённо вздохнула.

– Не знаю, что ты ему сказала, но я впервые видела его в таком диком бешенстве. Макса невероятно трудно вывести из себя, и до сих пор это удавалось только одному человеку, – она поднялась на ноги и подошла к воде. – Он хороший добрый парень, со своими принципами и понятиями о чести. И мне бы очень не хотелось, чтобы вы ругались.

Эта речь странным образом заставила Мирославу окончательно вернуться из доброй сказки с ангелами, приносящими горячий шоколад, в суровую реальность. А ведь она действительно не имеет ни малейшего понятия, откуда во дворе её дома вообще могла взяться эта особа. Не с небес же она, в конце концов, спустилась.

– А ты вообще кто? – озвучила она свой вопрос. – Я тебя первый раз вижу.

– Я… – девушка замялась, не зная, какую реакцию могут вызвать её слова. Хотя надеяться на радушие было бы глупо. – Живу в гостевом домике, – всё-таки ответила она. А потом собралась с мыслями и добавила: – С Максимом.

– Даже так? – громко выдала Мирослава, пристально разглядывая свою собеседницу. Теперь та уже перестала казаться ей ангелом. Сам факт связи этой девушки с Максом уже делал её в глазах Миры воплощением зла и грязи. Весь лучезарный образ Маши в один момент словно покрылся мрачной тенью, а сама она будто бы обрела какие-то демонические черты.

– Да, Мир. Твой отец любезно разрешил мне переехать сюда вместе с Максимом. Нам с ним сложно порознь. Мы… как одно целое. И поэтому, мне очень обидно, что ты воспринимаешь его в штыки. Он ведь ничего тебе не сделал… Скорее даже наоборот, искренне хочет помочь, – пыталась объяснить Маша. Вот только все её слова пролетали для Мирославы мимо ушей. Она даже не пыталась слушать, окончательно отнеся милую Машу в разряд личных врагов.

– Можешь не продолжать, – остановила она Марию. – Мне и так всё ясно, – затем поднялась на ноги, закуталась в большое полотенце и уже собиралась уйти, но всё же решила прояснить ещё один момент. Поэтому развернулась к притихшей брюнетке и добавила: – И ещё, дорогуша, запомни, я тебе не подружка и не ровня. Ты здесь даже не работаешь. Ты здесь простая приживалка. Ещё одна нахлебница. Так что, в твоих интересах вообще не попадаться мне на глаза. А своему драгоценному Максимочке передай, что я так просто не сдамся.

И удалилась, гордо вскинув свою мокрую голову и состроив на грязном лице с размазанной косметикой выражение надменной холодности.

Маша ничего не ответила, искоса смотря ей вслед. Как ни странно, её совершенно не зацепили злые слова Мирославы. Так уж получилось, что за свою не очень долгую жизнь Мария выслушала немало гадостей и научилась попросту не обращать на них внимание. Куда больше её цепляли любые оскорбления, сказанные в адрес Макса. Она искренне считала своего брата настоящим идеалом и болезненно воспринимала, когда люди относились к нему плохо.

Вот только… Маша совершенно не злилась на Миру. В отличие от того же Максима, который воспринимал ситуацию буквально, его сестра имела возможность рассмотреть происходящее со стороны. Сейчас ей было даже жаль Мирославу. В какой-то степени она видела в этой взбалмошной грубиянке родственную душу. Ведь, по сути, сейчас её отец поступил с ней почти так же как когда-то и их собственная мать, за тем лишь исключением, что Мире двадцать один, а Максу с Машей тогда не было и недели.

Отогнав эти неприятные мысли, Мария подобрала с пола чашку с недопитым шоколадом и отправилась