Не влюблены - Эли Хейзелвуд Страница 14

Где-то в памяти, или, по крайней мере, в телефоне у этого мужчины был список моих сексуальных предпочтений. Он знал, что мне не нравится проникающий секс, но я не против быть связанной. Что меня не интересуют секс втроем или унижения, но я открыта для использования в сексе игрушек.

Я не стыдилась того, что мне нравилось, но все равно чувствовала себя неловко. Как будто меня препарировали.

– Ты знала, кто я такой, когда связывалась со мной через приложение? – спросил он.

Я пожалела, что не могла посмеяться или сказать, что он параноик, поскольку поначалу подумала о том же.

Это не могло быть совпадением, но, тем не менее, было. Именно я первой ему написала, и при этом не раскрывала свое имя. Это разрушило все теории заговора, которые хотел создать мой разум.

– Нет. До сегодняшнего дня я не знала о существовании «Харкнесс». И я не… – я заколебалась. – Я не посмотрела твое полное имя. Даже прошлой ночью, после того как мы встретились.

Это казалось неправильным, так как он не знал моего. К тому же, я обычно не хочу знать что-то о мужчинах, с кем имею одноразовый секс.

– Ладно, – он пригладил волосы, но они стали еще растрепаннее.

«Наверное, эффект потолка», – подумала я (прим. эффект потолка – когда одно и тоже действие достигает предельного максимума и больше не оказывает нужный эффект).

– Я тоже не знал, – сказал Эли, вероятно, понимая, что я рассматривала такую возможность.

Если бы Эли занимался корпоративным шпионажем, я была бы ужасным выбором, поскольку была самым незаметным звеном в огромном механизме под названием «Клайн».

И все же он был здесь. Смотрел на меня так, словно ничего другого в мире не существовало.

– Все в порядке. Это не имеет значения, – он махнул рукой, и я заметила номер, который нацарапала у него на ладони. Цифры не стерлись, но выцвели, как будто он намеренно избегал тереть их, когда мыл руки.

– Это ничего не меняет, – добавил Эли.

– Ничего?

– Между нами, – он улыбнулся своей потрясающей улыбкой, которая говорила: «Эй, я хороший парень, выросший, в окружении любви и уверенностью в своей ценности».

– Я поговорю с отделом кадров, но не думаю, что это вызовет какой-либо конфликт интересов. Мы...

Эли остановился, поэтому я склонила голову набок и сделала любопытный шаг к нему, входя в новое гравитационное поле. Его тело не было причиной, по которой я решила написать ему сообщение, но я не могла отрицать, что оно было красивым. Крупное телосложение. Накаченные бицепсы, которые ожидаешь увидеть у спортсмена, а не у человека, зарабатывающего на жизнь работой за письменным столом.

– Мы? – подтолкнула я.

Он посмотрел на меня сверху вниз, его ресницы затрепетали.

– Вчера вечером ты, кажется, интересовалась нами.

– Да, – я прикусила щеку. – Но тогда я понятия не имела, что ты пытаешься украсть компанию, в которой я работаю.

Внезапно температура в зале упала. Напряжение спало, мгновенно став враждебным.

Челюсть у Эли дернулась, и он сделал шаг вперед. Внешне он оставался веселым, но мускулы были напряжены.

– Украсть компанию? – он сделал вид, что обдумывает мои слова. – Это серьезное обвинение.

– Как говорится, если обувка подходит…

– Очень сильно жмет, – он посмотрел мне в глаза.– «Харкнесс» ворвался в дом в лыжной маске? Именно это делают воры.

Я не ответила.

– Разве мы присвоили чужую собственность, не предложив компенсации? Получили ли мы что-нибудь хитростью? – он пожал плечами. – Я так не думаю. Но если ты подозреваешь нечестную игру, то есть несколько инстанций, которым можешь сообщить о нас.

Я считала себя рациональным человеком, и рационально понимала, что он прав. И все же то, что Эли оказался из «Харкнесс», было похоже на личное предательство, даже несмотря на то, что мы провели вместе едва ли час. Возможно, проблема была в том, что я рассказала ему о Винсе, рассказала больше, чем следовало, потому что ... потому что он мне понравился. Мне понравился Эли.

«В этом вся суть».

Теперь, когда наконец-то призналась самой себе, я могла отпустить это. Отпустить его. Какое облегчение.

– Мы ничего не крали, Ру, – тихо сказал Эли. – Мы просто купили кредит, фактически дали взаймы «Клайн», и теперь следим за тем, чтобы наши инвестиции окупились. Вот и все.

– Я понимаю. И скажи мне, это нормально, что высокопоставленные сотрудники частной инвестиционной компании проводят собеседования с сотрудниками на месте?

Его губы дрогнули.

– Ты эксперт по финансовому праву, доктор Зиберт?

– Похоже, ты уже знаешь ответ на этот вопрос.

– Как и ты.

Мы молча смотрели друг на друга. Когда я больше не могла этого выносить, молча кивнула и повернулась, чтобы...

Его рука сомкнулась на моем запястье, и я возненавидела, возненавидела электрический разряд, пробежавший по моим нервным окончаниям. Еще больше я возненавидела то, как он мгновенно отпустил меня, как будто тоже обжегся.

То, что я чувствовала, было достаточно плохо. Но мысль о том, что Эли испытывал то же самое, была верным путем к катастрофе.

– Рута, нам нужно поговорить, – серьезно сказал он, отбросив всякое притворство или враждебность. Его пальцы вернулись к моему запястью. – Не здесь.

– Поговорить о чем?

– О том, что произошло прошлой ночью.

– Мы даже не держались за руки. Обсуждать особо нечего.

– Перестань, ты же знаешь, что мы...

– Эли?

Мы оба обернулись.

Конор Харкнесс стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за нами с видом акулы, которая за много миль чует запах крови. Его взгляд сосредоточился на нашей близости, на том, как глаза Эли, казалось, не могли оторваться меня, на его руке, все еще сжимающей мое запястье.

– Минутку, – попросил Эли.

– Ты нужен мне в...

– Минутку, – нетерпеливо повторил он, и после очередной приподнятой брови и крошечного колебания Конор ушел.

А я опомнилась.

Отступила от Эли, любуясь выразительным изгибом его бровей, красивыми голубыми глазами, напряженной челюстью. Кто-то должен был положить этому конец. И этим «кто-то» должна быть я, потому что он явно этого не сделает.

– Прощай, Эли.

– Рута, подожди. Мы можем...

У двери я развернулась на каблуках.

– Мой номер все еще у тебя?

Он кивнул. Нетерпеливо. С надеждой.

– Удали его.

Эли опустил голову и тихо рассмеялся.

Я вышла из