Разрушенные - Кристи Бромберг Страница 14

— Ну, мы оба были упрямыми задницами, — признаю я, желая, чтобы мы могли вернуться в тот гостиничный номер — повторить день — чтобы мы могли просто перестать сражаться, и я могла обнять его чуть крепче, чуть дольше. Жаль, что я не могу перемотать время назад, чтобы предупредить Колтона о том, что произойдет на трассе. Но я знаю, это не имеет значения. Мой безрассудный бунтарь считает себя непобедимым и все равно залез бы в машину.

Снова смотрю на его лицо, и сейчас он какой угодно, но не непобедимый. Всхлип поднимается к горлу, и я пытаюсь сдержать его, но терплю неудачу.

— Он так привык думать, что не стоит той удачи, которая ему выпала. Он никогда не рассказывал мне подробностей, но я знаю, он думает, что не заслуживает лучшего, чем то, откуда он пришел. Он думает, что тебе его недостаточно и…

— Он для меня всё, — задыхаюсь я, правда этих слов исходит из самих глубин моей души.

Тень улыбки появляется в уголках губ Бэккета, несмотря на печаль в его глазах.

— Я знаю, Райли. — Он делает паузу. — Ты его спасательный круг.

Отвожу глаза от Колтона, чтобы встретиться взглядом с Бэккетом.

— Не знаю, как это ему теперь поможет. Я ушла от него вчера вечером, после того, как ты вышел из комнаты, — признаюсь я, снова глядя на наши переплетенные руки, чувство вины поглощает меня. — После того, что он мне сказал, я все думала, что больше не могу быть с ним при таких обстоятельствах. Думала, смогу остаться — помочь ему излечить все, что сломано — но я не могла оставаться и быть обманутой, поэтому ушла.

— Ты поступила правильно. Ему нужно было попробовать свое собственное лекарство. Он вел себя как осел и использовал свой страх, чтобы подпитывать свою неуверенность… но он отправился за тобой, Рай. Это само по себе говорит мне, что он знает, как сильно нуждается в тебе.

— Знаю. — Мой голос — почти шепот, его заглушают непрерывные сигналы аппаратов. — Я бы с радостью ушла от него и ни разу не оглянулась назад, если бы это помешало нам находиться сейчас здесь.

Я говорю эти слова без всякой убежденности, потому что в глубине души знаю, что где бы ни был Колтон, я никогда не смогу держаться от него подальше.

Мы сидим еще немного, каждый борется со своими мыслями, когда Бэкс резко встает, его стул скрежещет по полу и разрушает антисептическую тишину в комнате.

— Это просто херня какая-то. Я не могу сидеть и смотреть на него такого. — Его голос переполняют эмоции, он собирается уходить.

— Он выкарабкается, Бэкс. Он должен. — Мой голос срывается на последних словах, выдавая мою уверенность.

Он останавливается и шмыгает носом, прежде чем обернуться и посмотреть на меня.

— Этот засранец упрям во всем, что делает — во всем — и лучше ему сейчас меня не разочаровывать. — Он переключает свое внимание на Колтона и шагает в сторону кровати, с каждой секундой его горе превращается в гнев. — Всегда все должно крутиться вокруг тебя, не так ли, Вуд? Эгоцентричный ублюдок. Когда ты очнешься, твою мать — а ты нахрен очнешься, потому что я не позволю тебе вот так уйти — я надеру тебе задницу за то, что заставляешь нас волноваться.

Он протягивает руку и, вопреки своим грубым словам, кладет ее на плечо Колтона, прежде чем повернуться и выйти из комнаты.

Остаюсь наедине с любимым мужчиной, тяжесть неизвестности давит на нас, но надежда, наконец, начинает просачиваться сквозь границы боли.

ГЛАВА 5

Колтон

Я чувствую приближение машины — звук двигателя громом отдается в моей груди, и это говорит мне, что я жив — еще даже до того, как я вижу, как она выскакивает из-за поворота. Сосредотачиваюсь на своих руках. Они дрожат, чертовски дрожат. Не могу удержать руль, свои мысли, вообще ничего. Руль вибрирует под моими проклятыми пальцами. Пальцами, которые не в состоянии его удержать, чтобы контролировать гребаный хаос, разворачивающийся вокруг меня.

Моя уверенность в месте, которое всегда было моим спасением, развеялась. Словно пыль, унесенная гребаным ветром.

Что, черт возьми, происходит?

Звук скрежета чертова металла, смешанного с визгом резины, скользящей по асфальту, эхом разносится вокруг. Машина Джеймсона врезается в мою. И с ударом — толчком моего тела, исчезновением мыслей — мои воспоминания разбиваются и сталкиваются, как наши машины.

Мысль о Райли врезается в меня первой.

Чертов луч света посреди моей проклятой тьмы. Солнце, светящее сквозь этот грохот, рассеивающее дымку. Одно единственное исключение в моих гребаных правилах. Как я могу слышать ее рыдания через наушники и в то же время видеть ее шок на расстоянии? Что-то здесь не так. Видимо я окончательно спятил.

Но что? Как?

И даже несмотря на весь этот дым, я все еще ясно, как день, вижу ее лицо. Фиалковые глаза дарят мне то, чего я не заслуживаю — долбанное доверие. Умоляя меня впустить ее, позволить ей помочь исцелить те части меня, навсегда изуродованные прошлым, от которого мне не убежать — даже если врезаться башкой в гребаную стену.

Вижу, как моя машина поднимается над дымом — над проклятой схваткой сломленной веры и напрасной надежды — и я лишаюсь гребаного дыхание, чувствуя, как взрывается грудь, усеивая меня осколками воспоминаний, впивающихся так глубоко в мой разум, что я не могу понять, где они осели. Несмотря на то, что я за всем наблюдаю, я все еще чувствую это — силу вращения, нагрузку на мышцы, необходимость крепко держаться за руль. Мое будущее и прошлое обрушиваются на меня, как проклятый торнадо, я теряю контроль, пытаясь бороться со страхом и гребаной болью, которой знаю, будет больше.

Что я никогда не смогу сбежать.

Обломки разлетаются… по трассе и в моей голове.

Побочный ущерб для еще одной бедной гребаной души. Я уже видел больше, чем мне бы хотелось. Задыхаюсь от подступающей желчи — душа вбирает в себя страх, вонзающийся в мою психику — потому что даже в середине полета, когда я должен быть свободен от всего, она все еще здесь. Он все еще здесь. Вечное напоминание.

Колти, когда ты не слушаешься, тебе больно. А теперь будь хорошим мальчиком