Сандра Мэй - Забудьте слово страсть Страница 15

А потом комната поплыла перед глазами, и Шарлотта упала бы, если бы не крепкие руки Филипа, подхватившие ее. Она, словно во сне, чувствовала, как он надевает ей на палец простое золотое кольцо, что-то царапнуло нежную кожу…

Мсье Гидо с облегчением вздохнул:

— Теперь можете поцеловать друг друга. Отныне вы муж и жена.

Филип притянул ее к себе, его губы прижались к ее губам. Неожиданно острое наслаждение от близости мужчины пронзило все ее тело. Губы Филипа ждали ее ответа…

Бесполезно было убеждать себя, что все это только для виду. Горячие губы и тело, прильнувшее к ней, звали, манили, ломали сопротивление. Больше всего на свете Шарлотте захотелось обхватить шею Филипа, отдаться собственной страсти…

Она опомнилась, смущенно отпрянула и огляделась. Одобрительные возгласы, аплодисменты, звон бокалов. И горячие, шоколадные глаза странного и веселого парня, в чью жизнь она ворвалась три дня — всего лишь три дня! назад.

Клементина Артуа неожиданно расчувствовалась и даже прослезилась. Дамы вовсю стреляли глазками, даром что самой младшей из них было лет шестьдесят. Шарлотта прекрасно знала, почему мама пригласила именно этих старых квочек. Наипервейшие сплетницы, они должны засвидетельствовать, что Шарлотта Артуа действительно вышла замуж и ее избранник молод и хорош собой.

Тем временем Филип окончательно пришел в себя, галантно поцеловал Клементине ручку и провозгласил:

— Друзья мои — ибо я искренне надеюсь, что мы станем с вами всеми друзьями, — я только что стал счастливейшим из смертных! Счастье мое столь полно и неохватно, что мне тесно даже в этом прекрасном доме. Кроме того, хоть вы все и прекрасные люди, нам не терпится остаться наедине и сказать друг другу миллион нежных слов, которые все равно имеют значение только для нас двоих. Поэтому я краду у вас очаровательную Шарлотту — мою супругу. Не взыщите. Ешьте и пейте, сплетничайте вволю — этот дом открыт для друзей. И, как говорит наш с Шарлоттой племянник, — оривуяр!

«Джерико» был относительно новым, но уже довольно модным рестораном на Монмартре. Шарлотта осматривалась с искренним любопытством. Тихо мурлыкал на крошечной эстраде шансонье. Свечи плакали восковыми слезами, от легкого сквозняка колыхались кисейные занавески, развешанные по всему залу, отчего казалось, что под потолком ресторана клубится легкий туман.

Метрдотель с поклоном преподнес Шарлотте бледную розу с дрожащими на лепестках каплями росы. Официанты бесшумно заскользили вокруг стола. Шарлотта с удивлением увидела бутылку одного из своих лучших вин…

— Откуда ты узнал?

— Хотелось бы выглядеть волшебником — но пришлось положиться на здешнего шефа. При звуке твоего имени он страшно закатил глаза и отказался включать вино в счет.

— Однако! Оно из дорогих.

— Вообще-то, на мой американский практичный взгляд, это логично. Ты же его производишь.

— За что выпьем?

— За знакомство.

— Мы знакомы уже три дня.

— И даже успели пожениться — но до сих пор ничего не знаем друг о друге.

— Так уж и ничего?

— Я знаю, что ты богата, самостоятельна и одинока. Ты знаешь, что я неудачник.

— Неправда! Я вовсе не считаю тебя неудачником. Честно говоря, с каждой минутой ты внушаешь мне все большее удивление. Я с тобой — словно ребенок в цирке. Не знаю, что фокусник вынет из цилиндра в следующий миг.

— Для начала скажу тебе комплимент: ты очень красива. У тебя невозможные глаза. Знаешь, некоторыми женщинами хочется обладать — но с тобой достаточно просто сидеть рядом и смотреть в твои немыслимые очи…

— Комплимент сомнительный. Значит, нормальных желаний я не вызываю?

— Нарываешься, графиня. Между прочим, у нас фиктивный брак, не забывай. Я — честный человек. Кстати, у меня нет соперников?

— Что ты! Ты ведь мой муж!

— А как насчет сердечного друга?

— Увы. Или слава богу — с какой стороны посмотреть.

— Почему?

— Что почему?

— Почему красивая, молодая, самодостаточная, уверенная в себе и темпераментная женщина не имеет любовника и сознательно идет на фиктивный брак?

— Нескромные вопросы задаешь…

— Считай это заменой первой брачной ночи, дорогая.

— Хорошо. Только налей еще вина.

— Кстати, вино прекрасное.

— Спасибо, но это не ко мне. Винограднику этой лозы исполнилось четыреста лет. Такое же вино пили при дворе Короля-Солнце.

— Так что там с мужчинами?

— Ничего, прости за каламбур. Их нет.

— Ты боишься их или они тебя?

— Вероятно, поровну. О симпатии со стороны некоторых мне противно даже думать, про других я точно знаю, что никогда не смогу их заинтересовать…

— Ого! И кто эти небожители?

— Например… ты.

— Шарлотта, ты напилась.

— Вовсе нет. Это правда. Я не говорю о простом влечении. Я знаю, что красива, знаю, что тело мое соблазнительно выглядит и хорошо пахнет… Но ведь на самом деле я не интересна тебе. Недаром ты на меня вообще никак не реагировал первые полтора дня.

— Неправда, я на тебя сердился. Это сильная эмоция.

— Понимаешь, Филип, мне кажется, люди не воспринимают меня всерьез. Я — словно памятник самой себе. Дышу, ем, пью, сплю — но не живу.

— Под твоим началом живые люди. Твоя семья зависит от тебя. Нашелся Джонни…

— Честно говоря, я тоже хочу под чье-нибудь начало. Меня задели твои слова о принятии решений. Захотелось быть слабой дурочкой.

— Так будь ею.

— С тобой?

— Почему нет? Мы женаты, не забывай.

Глаза Шарлотты неожиданно наполнились слезами.

— Это все не всерьез. Это игра. Это временная мера.

— Почему ты плачешь? Тебе хотелось бы, чтобы все случилось всерьез?

— Нет! Да… Я завидую Жанет. Она любила, и ее любили. Она была счастлива, она даже умерла счастливой. А я… я всегда должна была сначала думать, потом делать. У меня никогда не было времени на безрассудства.

— Ну сегодня ты взяла реванш. Безрассуднее нашей свадьбы…

— Она не настоящая!

Филип перегнулся через стол, заглянул в лицо своей молодой жене.

— Хочешь, все будет по-настоящему?

— Нет! Не надейся. Я не буду с тобой спать.

— А зря. Я хотел сказать, дело вкуса. Я бы постарался, чтобы тебе понравилось.

— И разбил бы мне сердце. Потому что я знала бы с самого начала, что и это — игра.

— А если бы я не играл?

— И как в этом убедиться?

— Например, прожить со мной до самой старости.

— Ты согласился бы?

— Какой толк спрашивать, если ты этого сама не хочешь? На самом деле тебе жаль расставаться с собственной самостоятельностью. Ты слишком независима, чтобы безоглядно довериться первому встречному.

— Ты действительно понравился маме.

— Господи, да что ж тебя это так удивляет? Она отличная тетка, с чувством юмора, женственная, активная, а вы записали ее в инвалиды.

— Она убьет тебя, если узнает, что ты — не миллионер…

— Успокойся, дурочка, она все знает. И ее волнует вовсе не мое положение в обществе, а мое отношение к тебе. И потому мне более тошно, чем ты можешь себе представить. Лучше бы твоя маменька мечтала о моем богатстве — но она-то мечтает о твоем счастье!

— Но ведь Жанет она не простила!

— Шарлотта, ты меня извини, но ты дура. Себя она не простила, а не Жанет! Себя — за то, что тогда повела себя недостойно и глупо. За упрямство свое собственное. Потому она так переживает и за тебя — хочет вернуть долг перед Жанет. Странный вы народ, ребята. Собственную мать не знаешь…

Шарлотта торопливо отпила вина. Ее мир рассыпался на миллион осколков, превращался в пыль и прах, а она и пальцем не шевелила, чтобы спасти его. Парень с горячими глазами небрежно раскладывал скучную жизнь Шарлотты Артуа по полочкам, препарировал ее без всякой жалости, а Шарлотта Артуа сидела и млела — так он ей нравился, Филип Марч!

Никто и никогда ей так не нравился.

Пауза грозила затянуться до критических значений, но в этот момент большая компания за соседним столиком вдруг обратила на них внимание.

— Шарлотта! — вскричала одна из женщин. — Ты скрыла, что собираешься сюда вечером. Ты сказала, что будешь занята!

Мужчина, сидевший рядом с ней, заметил:

— Дорогая, Шарлотта уже давно большая девочка. Она не обязана отчитываться перед тобой в своих действиях. Шарлотта, прелестно выглядишь.

— Спасибо, Морис. Привет, Жюли.

— Кто этот молчаливый красавец рядом с тобой? Познакомить не хочешь?

— Уже знакомлю. Позвольте представить вам мсье Филипа Марча. Он мой… муж.

Восклицания, смех, аплодисменты. Хорошенькая Жюли надула губки.

— У тебя невозможный характер, Шарлотта. Все-таки свадьба в нашем возрасте, да еще первая… могла бы и пригласить подругу детства.

Шарлотта посмотрела на Филипа, а он подмигнул ей, прикрывшись бокалом. Неожиданно Шарлотту охватило безудержное веселье.