Натали Митчелл - Раздвоение чувств Страница 15

— Я ж тебе говорил. Вышла б за меня, горя бы не знала. Я на жизнь всегда заработаю.

— Да ну?

— Да точно тебе говорю!

— Что ж вы тогда с сестрой так бедно жили?

Он смутился и, по обыкновению, покраснел до ушей. Потерев кончик носа, Том пробормотал:

— Так я же маленьким был.

— Она что, уже давно замуж вышла? Я так поняла из твоего сумбурного рассказа, что вот только что…

— Да ладно тебе о моей сестре! — с неожиданной злостью бросил он. — Ты о нас с тобой можешь поговорить? Что ты все юлишь туда-сюда?

«Ну ладно, — решилась я. — Ты сам напросился».

— О нас с тобой никакого разговора быть не может, — сказала я напрямик. — И нас с тобой быть не может, понимаешь? Никогда.

Немного помолчав, он спросил, продолжая разглядывать свои колени, обтянутые джинсами:

— Это твое последнее слово?

— Да, Том, — ответила я решительно. — Никогда — это мое последнее слово. Я никогда не то что не выйду за тебя замуж, но и спать с тобой никогда не буду. Признайся, ты ведь этого хочешь?

— Я тебе так противен?

Мне показалось, что подтвердить такое будет слишком жестоко. И я пошла на попятный:

— Не противен, нет. Но я не хочу этого без любви, понимаешь? Потому что уже убедилась: когда любишь человека, все совсем иначе.

Чуть повернув голову, Том заглянул мне в глаза. Взгляд у него был, как у обиженного ребенка, у меня даже сердце сжалось.

— Ты спала с ним?

— Да, — ответила я, чтобы у него не оставалось иллюзий на этот счет.

— И ты его любишь?

И я опять ответила:

— Да.

Потом добавила:

— Мне кажется, да.

— А как ты поняла, что любишь?

Это был правомерный вопрос, я и сама задавала его себе. И сформулировать ответ было сложновато.

— Это невозможно объяснить, Том. Это просто чувствуешь… И интуитивно понимаешь, что это — настоящее. А слова…

— Но он же тебя не любит!

— Заткнись! — прошипела я уже в который раз. — Ты не смеешь мне этого говорить.

Том ухмыльнулся:

— Злишься, потому что сама это уже поняла. Любил бы, так не отшил бы тебя так…

— Как?

— Эшли, да он же холодный, как лед!

Я усмехнулась ему в лицо:

— Оригинальное сравнение!

Том вспыхнул:

— А ты не к словам цепляйся, а в душу смотри.

— Тебе? — протянула я со всем презрением, на какое была способна. — Мне неинтересна твоя душа.

Он опять забубнил:

— Конечно, тебя только деньги интересуют.

— Господи! Опять ты о деньгах? Да какие деньги? Нет их у него, понимаешь?

Откинувшись, он вдруг спокойно спросил:

— А если б у меня были деньги?

Я отрезала:

— Это ничего не изменило бы.

— А у тебя не было бы ни гроша. Даже твоей заветной заначки не было бы.

— Все равно.

— Да? Ну, посмотрим.

Том произнес это так зловеще, что мне стало как-то не по себе, хотя я и отдавала себе отчет, что это всего лишь пустые угрозы отчаявшегося, глупого человека. Но я понимала и то, что даже круглый дурак может быть опасен, если его вывести из себя, а Том все-таки не был таковым. Кто знает, не встреться мне вчера Дэвид, может, со временем я и убедила бы себя, что Том вовсе не так уж плох. Сейчас в такое трудно было поверить, но кто знает…

9

Больше мы ни о чем не говорили до самого дома. Когда выходили из такси, Том сунул мне руку, но я не подала свою. Мне не хотелось от него никакой помощи.

— Ладно, — процедил он. — Как хочешь.

Мы вошли в дом, причем он так уверенно, будто жил здесь уже по крайней мере с неделю. Заперев за собой входную дверь, Том вдруг громко крикнул:

— Джун, иди сюда!

— Зачем? — вскинулась я. — Мне сейчас не до разговоров, понимаешь? Особенно с ней.

— Зато нам есть о чем поговорить с тобой, — проговорил Том совсем другим, незнакомым мне голосом. — Не торопись скрыться в своей комнате, Эшли, нам предстоит достаточно важный разговор.

До меня вдруг дошло, что он совсем иначе выговаривает слова и выстраивает фразы. Я смотрела на него во все глаза и понимала, что даже в лице его что-то изменилось. Не было больше того простовато-туповатого выражения, которое так бесило меня, и взгляд его стал другим. Можно было сказать, что передо мной был совсем другой человек.

Я выдавила из себя:

— Том?

— Что, Эшли? Ты несколько удивлена, правда?

— Что это значит?

Но тут появилась Джун. И с первого взгляда угадала произошедшую перемену. Но не удивилась, а с досадой всплеснула руками:

— Том! Ты рассекретил себя?!

У меня мороз пробежал по коже. Я переводила взгляд с одного лица на другое, и все больше цепенела от ужаса. Нужно было выяснить, что происходит, спросить о чем-то, но мне хотелось только одного — убежать отсюда.

— Я был вынужден, дорогая, — сказал Том, и несвойственным ему прежнему изящным движением уселся в кресло-качалку и закинул ногу на ногу.

— Дорогая? — повторила я и перевела взгляд на Джун. — Так вы… Давно знакомы? Кто вы вообще?

Улыбнувшись, он напомнил:

— Я же говорил тебе, что у меня есть сестра.

— Ты его сестра? Так это от тебя исходит божественный свет? О боже!

Я расхохоталась прямо ей в лицо. Том недовольно заерзал и пробурчал:

— Я же говорил, что не все его видят.

Но я продолжала говорить только с Джун:

— А где же твои несчастные малютки? Что вообще значит весь этот спектакль?

— Как он тебе, кстати? — спросил Том с живым любопытством. — Я был весьма достоверен, не так ли? Простой парень из Техаса.

Мне пришлось признать:

— Ты сыграл на славу. Но зачем?

— А ты еще не поняла?

— Нет, если честно. Тебя действительно зовут Томом? А тебя Джун? Или это…

Он со смехом воскликнул:

— Нет-нет! Это как раз правда. Видишь ли, мы с сестренкой актеры не профессиональные, боялись проколоться на вымышленных именах.

— Разумно.

Том озабоченно сморщил лоб:

— Но прокололись-то мы в другом.

Молчавшая до сих пор Джун сердито спросила:

— Так в чем же именно? Я так и не поняла, почему ты вдруг раскололся.

— Видишь ли, детка…

— Это ты кому? — возмутилась я, потому что смотрел он в этот момент на меня.

Миролюбиво вскинув руки, Том заверил:

— Не тебе, не тебе!

— Тогда продолжай.

Он с усмешкой раскланялся, не вставая с кресла:

— Спасибо, Эшли! Ты так любезна… Так вот, милые леди, вас ведь обеих интересует, почему я внезапно решил выйти из роли? Не так ли?

Я нетерпеливо бросила:

— Так, так. Будь добр, не тяни резину.

— Ни в коем случае! Все дело в том, Эшли, что мы с Джун просчитались, пойдя на поводу у стереотипов.

Она нервно спросила:

— Каких именно?

— Мы исходили из расхожего штампа, что притягиваются противоположности. И если ты у нас вся такая интеллектуалка, значит, тебе должен был понравиться простой, но обаятельный парень. Этакий грубовато выполненный, но прочный сосуд, в который ты могла бы перелить избыток своих книжных знаний. А он поделился бы с тобой непридуманным жизненным опытом…

— Которого у тебя на самом деле нет!

— Почему же — нет? — Он сделал вид, что обиделся, но я уже ничему не верила. — Как раз этого вполне достаточно. Но ты почему-то предпочла чистенького Дэвида, который с тобой одного поля ягода.

Том обратился к сестре:

— Видишь ли, Эшли заявила мне… Кстати, в довольно грубой форме… Что никогда и ни при каких обстоятельствах не снизойдет до меня. Дэвид и только Дэвид. Что мне оставалось делать?

Джун, манера общения которой тоже заметно изменилась, сказала мне:

— А вот с твоим отцом наша затея как раз сработала… Девушка-кухарка. Дитя природы. С тобой почему-то этот номер не прошел. Что там такого в этом Дэвиде? Ты его видел?

Том лениво оттолкнулся ногой:

— Смазливая мордашка, не более того. Роет землю носом, чтобы заработать побольше. Если тебе любопытно мое мнение, Эшли, то ты не особенно интересуешь его.

— Стоп! — заорала я. — При чем тут Дэвид и наши с ним отношения? Чего вы-то хотели от меня?

Заинтересованно подавшись вперед, Том укоризненно протянул:

— Эшли, не надо так волноваться! Что ты? Мы же как раз тем и занимаемся, что полностью раскрываем перед тобой все карты.

— Это называется: раскрывать карты? Я что-то пока ничего не вижу.

— Потому что ты не даешь нам закончить, — со вздохом заметила Джун.

Она стояла, привалившись к стене и накручивала на палец свой светлый локон. Теперь ее пухлая мордашка казалась мне вовсе не глупенькой, а порочной. Олицетворение лжи и коварства — жена моего отца. Хорошо, что он не узнал этого.

— Ладно, — смирилась я. — Я слушаю.

Продемонстрировав свою широкую улыбку, Том с легкостью сообщил:

— Да, собственно, почти все. Мы рассчитывали, что ты влюбишься в парня из Техаса и доверишь ему не только свою скромную особу…