Триша Вольф - Мир в красном. Книга вторая Страница 15

- Вот. Видишь примятую траву?

Хотя мне и не хотелось этого признавать, но Карсон был прав. Кто-то специально вытоптал узор на траве. Как только я наклоняюсь, чтобы прикоснуться к окровавленной траве, то понимаю, что она все еще свежая. Стебли были сломаны совсем недавно. Скорее всего, в то же время, когда было выброшено тело.

Я достаю ватную палочку для анализа крови из набора Куинна и запускаю тампон в окровавленную траву, затем обламываю конец палочки и помещаю ее в чистую пробирку для теста. Встряхиваю колбу и наблюдаю, как жидкость смешивается и пропитывает коричневый кончик тампона. Она становится синей. Положительная реакция на кровь. Очень смелый шаг. Либо Неизвестный так предан своей работе, своей мании, что риск перевешивает страх быть пойманным, либо же он крупная шишка, которая не беспокоится, что его действия вызовут вопросы.

- Дай мне взглянуть на фотографию, Карсон.

Я смотрю на него снизу-вверх.

- Черт. Мой телефон у Куинна.

Он засовывает руки в карманы своих слаксов и уходит, как надутый ребенок, а не опытный детектив. Мне довелось не так много времени провести с ним, не было возможности изучить его прошлое, но я, вероятно, не слишком далека, предполагая, что он вырос вдали от дома. Без братьев и сестер. Родители были заняты своей жизнью и работой, а ему приходилось прибегать к крайностям, чтобы привлечь их внимание. Его чрезмерная усердность может показаться дерзкой и резкой, но я начинаю видеть, что он всего лишь ищет одобрения. Как, например, от Куинна, которого он так отчаянно пытается впечатлить. Это почти заставляет меня пожалеть парня. Почти.

- Все хорошо, - говорю я, поднимаясь на ноги и вставая на носочки, чтобы лучше разглядеть общий вид. - Так или иначе, ты, вероятно, прав. Похоже на основные черты герба Батори. Три горизонтальных драконьих когтя, но они обычно изображаются в более стилизованном виде, где треугольники символизируют когти. - Я смотрю на него и замечаю, что он пытается скрыть улыбку. - В средневековье не у всех был талант или средства для изготовления аккуратного произведения искусства. Хорошая работа, Карсон.

Моя похвала вызывает у него широчайшую стоваттную улыбку. Когда вы считываете человека, то можете, как правило, получить от него нужную реакцию. Не то чтобы я пользуюсь этим... часто. Но сейчас Карсон мне нужен на моей стороне. Пусть отвлечется.

- Так это и есть тот самый убийца, - говорит Карсон, раскачиваясь на носочках. - Он оставляет визитную карточку на месте, давая нам знать, что это убийство связано с другими. Но почему Батори?

- А почему нет? - я достаю телефон, чтобы сделать снимок места. - Она была методичной и самоотверженной. Властной, в те времена, когда у женщин были крохи возможностей. Целая жизнь, посвященная пыткам и убийствам, негативно сказывается даже на самых благочестивых серийных убийцах. Большинству нужна передышка. Даже если это и подражатель, садист, ищущий признания, она - идеальный образец.

Пока я продолжаю лавировать в траве, фотографируя с разных ракурсов, между мной и Красоном повисает напряженное молчание. Я опускаю телефон и смотрю на него.

- Что?

Он наклоняет голову, едва пожимая плечами.

- Ты говоришь так, словно восхищаешься ею, а не составляешь портрет убийцы, агент Бондс. Я понимаю, что ты эксперт по Батори, но...

- Но что? Мне не стоит выражать свое почтение перед ней? - я засовываю телефон в карман и подхожу к нему. - Позволь дать тебе маленький совет, детектив. Я знаю, что у тебя достаточно опыта, знаю, что ты допоздна засиживался на работе. И в состоянии справиться с презрением врага. - На его лице появляется непонимание, и я продолжаю. - Но не пытайся так усердно воздвигать барьер между собой и простыми смертными грешниками. Осознание того, что мы все в какой-то мере способны на грех, вот что сдерживает нас. Проведение четкой черты, отделяющей тебя и твоего врага с такой одержимостью - неизбежно вызывает страх. А страх ведет на темную сторону.

Он встряхивает головой.

- Ты только что процитировала Звездные войны?

Я улыбаюсь ему.

- Джордж Лукас - чертов гений.

Затем я разворачиваюсь к месту преступления, продолжая:

– А если серьезно, каждый убийца, которого ты преследуешь, достоин твоего уважения. Убрав в сторону психоанализ и научные доказательства, ты поймешь, что между ненавистью и страхом тонкая грань. Иногда приманкой становится то, чего мы больше всего боимся, и самый большой соблазн состоит в том, чтобы ослабить этот страх.

Мудрые слова, однажды высказанные моим наставником. И хотя этот совет был со мной многие годы, он так и не спас меня. Мой внутренний монстр лишь вопил еще громче.

Пока мы приближаемся к месту преступления, Куинн орет в телефон, делая отменный выговор главному репортеру местного новостного канала.

- И в ответ на твой предыдущий вопрос, - обращаюсь я к Карсону, - мы не хотим давать прозвища серийным убийцам, потому что это еще больше их заводит. Да, Неизвестный тщеславен, и СМИ распаляют его еще больше, когда он и так уже продемонстрировал, что ему не нужна публика для убийства ради потехи, поэтому можно предположить, что он станет еще смелее.

Карсон фыркает.

- Куинн ведь не переведет меня в офис?

Я пожимаю плечами.

- Может, до конца дня. Но он быстро отходит.

- Так как связана третья жертва с Графиней? - внезапно спрашивает Карсон.

Грудь пронзают иглы опасения, и я не смотрю на него.

- Пока еще не уверена, как именно.

- Но если ты не знаешь, тогда кто? Если Неизвестный калечит женщин, основываясь на убийствах Кровавой Графини, тогда...

- Карсон. Техника Неизвестного совершенствуется. Даже если он и подражает Батори, то все еще действует в своем стиле, - затем я поворачиваюсь к нему. - Он садист, который наслаждается, пытая и убивая своих жертв. Он неадекватен, но выстроил альтернативную реальность для себя, где Батори играет особенную роль, но он все еще утоляет свою извращенную потребность убивать. Он способен на все, без преувеличений.

Карсон внимательно изучает меня, карие глаза блуждают по моему лицу, и я внезапно жалею, что позволила ему сблизиться со мной.

- Хочешь сказать, что третье убийство подвешенной на веревке женщины отличалось его собственным почерком и не связано с общим замыслом?

- Да.

И, по большей части, мне приходится в это верить, потому что, если все обстоит иначе… мне слишком страшно признаться в том, что это значит. Две последние жертвы были сообщением для меня – субъект знал интимные подробности моих отношений с Колтоном.

- Я уже обсудила это с Куинном и Векслером, - отвечаю я с раздражением в голосе. - Карсон, ты еще слишком мало знаешь о специфике моей работы. Работай над своими заданиями. Иначе разозлишь Куинна еще больше.